хорошо угощать своих, все в свой живот утекло.
Петровны, что надо ему караулить горы. Если бы Сашка был здоров, они,
конечно бы, лучше караулили; один спит, а другой в окошко зыркает:
замечательно красивые горы ждет.
Взгорки будто начались, холмы, нотакик холмов и в Подмосковье завались, не
их высмагривал Колька. Уже вечереть стало, горизонт налился синевой, и будто
тучи сизые впереди набухли, а Колька разочарованно отодвинулся от окна.
протянул: "Кавказ! Кавказ! Хрен тебе в глаз!" - Нет... Ничего? - прошептал
Сашка и тоже потускнел.
Все-таки эти слова произносила сама Регина Петровна.
произнесла: "Горы-то видели? Кузьменыши? Иль проворонили? Проспали?"Колька
аж подскочил, бросился к окну:
Кавказе нет никаких гор, а одни лишь пустые разговоры про них.
задушевно и приподнято Регина Петровна и тихо засмеялась. У Сашки под
сердцем потеплело от такого журчащего ее смеха, и стало ясно, что не может
не быть на Кавказе гор, если сама Регина Петровна о них говорит!
знать, что Регина Петровна говорит лишь правду. Пусть курит. Пусть смолит
свои папиросы, это ее дело. Но шутить по поводу Кавказских гор она так
легкомысленно не станет.
переходить в нежную розовость, и сказала:
это тучки, обыкновенные тучки, которые небесные вечные странники... Но вдруг
понял иосекся. И уже тихо, тихо прошептал:
друг другу на тучки и объяснять, что это вовсе не тучки, а так белеют,
сизовеют далекие на горизонте вершины гор, и ехать до них еще, может,
несколько дней.
заволновался, возбужденно попросил: "Покажите, покажите мне!" И он
пододвинулся к окну, а Колька стал ему втолковывать: "Вон, вон впереди..." И
Сашка, побледнев, спрашивал: "Где? Где?" - А потом тоже увидел и,
измученный, устало улыбнулся.
возвращении, то уж ясно не алычой или терном, которого завались на насыпи, и
даже не бурной рекой Кубанью и новым дрожащим мостом, по которому они первые
из всех эшелонов проехали над страшной кипенью реки. Нет, нет!
сиреневой дымке белеющие тучки в высоте над горизонтом, прямо по ходу
поезда, и как это оказались хребты и вершины Кавказских гор.
подхватили и стали барабанить по полкам, по стенам, стали плясать и
кувыркаться через головы... Это вышло как праздник, вагон будто сошел с
ума... И только за общим гамом, неуправляемым, но тем не менее стройным
детским хором можно различить неизменное слово "горы".
к этим горам и к тому месту, где была их станция.
7
они есть!
братьям:
чем его едят!
сапога.
вокзала. Сгорели во время недавних боев.
прибитой криво к телеграфному столбу.
утренней дымке долина в квадратах зеленых полей с цепочками деревьев вдоль
не видимых отсюда проселков и белых, вкрапленных в эту зелень домиков, а
может, и целых селений.
пятнах леса, как в подтеках, а уж за ними, будто возникая прямо из воздуха,
сверкали ледяными вершинами главные Кавказские горы.
вверх, дотошно объяснял Кузьменышам, как они, эти горы, прозываются, какая -
Казбек, а какая - Эльбрус, с двумя головами и одним туловищем, словом, тоже
близняшки.
зигзагом изломанных вершин, ничуть не похожих на эти горы.
настолько, чтобы ощутить их реальность.
склонах, как и ледяные натеки, сходящие белыми кривыми штрихами вниз.
которыми нависали.
далеки, а уж те вершины, что парят над ними в небесах, и того дальше.
рельсов поднимались пологие и безлесые взгорки, выгоревшие на солнце до
желтизны. На одном из них белела колоннами ротонда, неведомо каким случаем
уцелевшая в войну.
человек в ряду. Но сразу же выяснилось, что никто строем ходить не умеет, да
и не хочет, а шли кучками, сбившись по детдомам, и напоминали каких-то
беженцев при отступлении.
ущелье, задние еще копошились возле вагонов и никак не могли от них
оторваться.
ребята вдруг очутились на обширной площадке, прикрытой от станции этими
горками.
мусора на земле все увидели странные бетонные ямки квадратной формы,
наполненные водой. Вода в них пузырилась и кипела, легкий парок реял над
площадкой, а от воды несло тухлятиной.
смеяться, сбрасывая с себя напряжение первых тяжких минут на незнакомой
земле.
колонне взад-вперед, и, размахивая своим портфелем, попросил остановиться.
пришли.
хочет помыться...
слыша, толкали передних и спрашивали: "Это что, наш дом, да? Мы прибыли,
да?" - Надо это... Надо лезть... Раздеваться и смыть всю дорожную грязь, -
добавил чуть громче директор и покосился недоверчиво в сторону ямок. Было
ясно, что и он не знал, как в них моются.
нас сюды на суп везли?
всматривался в лица ребят, будто искал хоть в ком-нибудь поддержки. Но лица,
как на подбор, были усмешливые, любопытствующие, в крайнем случае
недоверчивые или испуганные.
Почему на суп? А?
Это же кипяток! Вон как бурлит!
видели... Это понятно, в общем...