Чтение 11–й страницы книги ~Стальная кожа~

На западном здании также находились тасконцы. Они чтото кричали и размахивали руками. Аято снял с плеча автомат, прицелился и выстрелил. Ближайший мутант покачнулся и упал.

Русич последовал примеру японца. Пули безжалостно истребляли обратившихся в бегство оливийцев. Четверо боргов распластались на крыше.

Лучники с многоэтажек пытались поразить чужаков, однако их усилия оказались тщетны. Точность стрельбы оставляла желать лучшего.

Тино снял с пояса гранату, и подсунул ее под мертвого тасконца. Щелчок чеки означал, что оружие встало на взвод. Стоит теперь пошевелить мутанта, как раздастся взрыв.

Не обращая внимания на врагов, самурай направился к провалу. Спустя пару минут наемники уже находились в безопасности.

Олесь невольно взглянул на убитого оливийца. Тело лежит в нелепой позе, нога вывернута, руки широко раскинуты, шея в крови, на затылке – огромная дыра.

– Как ты догадался? – удивленно спросил Храбров. – Борги ведь отступили!

– Попробуй поставить себя на место противника, – ответил Аято. – Мы перекрыли основные входы в музей. Лобовая атака захлебнулась. Значит, нужно искать другие пути. Сразу видно, что тебе не доводилось штурмовать города и замки. У любого здания есть слабые места. Чаще всего это крыша. Защитники не ожидают атаки сверху. Разве можно подняться по гладким отвесным стенам? Подобную ошибку допускают многие. Внезапный удар решает исход сражения. Я не раз наблюдал, как самых отважных и умелых воинов вырезали спящими.

– Но ведь можно напасть и снизу, – вставил русич. – Например, сделать подкоп.

– Молодец, – улыбнулся японец, – быстро схватываешь. Меня очень беспокоят подземные коммуникации Боргвила. Они наверняка не уступают морсвилским. Музей имеет подвал и хранилище. Доступ туда тасконцам известен, а нам – нет. До наступления темноты необходимо обнаружить все тайники. Иначе проблем не избежать.

Неожиданно Тино резко остановился. Его словно осенила какаято догадка. Задумчиво проведя ладонью по подбородку, самурай посмотрел на своего спутника и проговорил:

– Вспомни видение. Что случилось, когда ты вошел в здание?

– Ничего, – пожал плечами Олесь. – Я сделал шаг и сразу провалился в темное подземелье. Затем вспыхнул яркий свет. Пришлось даже зажмуриться. А когда открыл глаза, то увидел круглый постамент, на котором находился Конзорский Крест.

– О, боги! – воскликнул Аято. – Человеческая глупость не имеет границ. Вот же она, подсказка! Немедленно возвращаемся назад и начинаем поиски. Время еще есть.

– Может, ты объяснишь, о чем идет речь? – непонимающе произнес Храбров.

– Конечно, – кивнул японец. – Главным экспонатом музея являлось древняя реликвия Оливии. Она олицетворяла власть и величие. Заполучить Конзорский Крест хотели многие, а потому его очень надежно охраняли. На ночь постамент с бесценным раритетом опускался в хранилище, а пол над ним закрывался. Но есть еще один вход в подвал…

– Пустые домыслы, – возразил русич. – Нам никто не поверит.

– А я никому ничего и не собираюсь объяснять, – жестко заметил Тино. – Пусть только попробуют ослушаться приказа. Прикончу любого.

Тяжело вздохнув, юноша направился за самураем. От принятых решений Аято не отступал никогда.

Земляне быстро спустились по лестнице на первый этаж.

Здесь их ждали Дойл, Бастен и Гартен. Разведчики услышали стрельбу на крыше и двинулись навстречу товарищам.

В случае необходимости они могли прикрыть отход наемников огнем.

– Что случилось? – взволнованно поинтересовался сержант.

– Борги хотели проникнуть в здание через купол, – пояснил Олесь. – Мы уложили семерых. Но вряд ли это остановит тасконцев. Сверху отряд достаточно уязвим.

– Заминируйте все подходы к залу! – скомандовал японец. – Мышь не должна проскочить. Мутанты готовятся к атаке основательно. Схватка будет жаркой. У меня нет желания стать ужином.

Сириус коснулся нижним краем линии горизонта. Его лучи больше не проникали во внутреннее помещение музея. Лишь коегде на стенах виднелся багряный отпечаток заходящего светила.

Скоро начнет темнеть. А ночь в пустыне Смерти наступает быстро.

Оливийцы заметно оживились. На улице то и дело появлялись отряды воинов. Совершив короткую перебежку, борги прятались за укрытием.

Присев на корточки, Храбров внимательно наблюдал за противником сквозь пулевое отверстие в пластиковой двери главного входа.

Удивительно, но ни возле домов, ни на лестнице не оказалось ни одного трупа. Тасконцы с невероятной быстротой утащили десятки мертвых тел. На жаре мясо портится, а для местных жителей каждый покойник – ценный продукт питания.

Русич привык ко всему, но от подобных мыслей к горлу подкатывала тошнота. Невольно юноша взглянул на убитых мутантов. По окровавленным ранам оливийцев ползали тысячи отвратительных насекомых. Еще сутки – и трупы превратятся в бесформенное гниющее месиво. Вряд ли ктонибудь их похоронит.

Олесь встал и направился к друзьям. Под руководством Тино наемники безуспешно искали вход в подземелье. Минуло почти два часа, а результата попрежнему не было. Земляне обшарили стены, внимательно осмотрели уцелевшие постаменты, срыли песок с нескольких квадратов пола.

Одновременно с Храбровым вернулись аланцы. Две группы разведчиков устанавливали мины.

– Тасконцев ожидает неприятный сюрприз, – доложил Бастен. – Рюкзаки почти пусты. Мы использовали весь носимый запас. Коегде поставили даже гранаты на растяжку.

– Отлично, – вымолвил самурай. – Это задержит боргов. Если наши поиски не увенчаются успехом, отряду придется пробиваться из здания. Мы двинемся через восточное крыло. В нем есть несколько крупных проломов. Главное – выскочить на улицу, а там – как повезет.

Подобная перспектива никого не радовала. Солдаты прекрасно осознавали, что незаметно им строение не покинуть. Противник зол и жаждет отмщения. Кольцо окружения сомкнулось надежно. Оливийцы стянули к музею огромные силы. Упускать ценную добычу они не намерены. Не считаясь с потерями, борги уничтожат чужаков.

– Тино, дверь в хранилище наверняка открывалась автоматически, – проговорил Тентон. – Сейчас механизмы обесточены. Прошло больше двухсот лет. Ваши усилия тщетны.

– Древние тасконцы были предусмотрительными людьми и постоянно подстраховывались, – возразил Аято. – Обязательно должна существовать ручная система. Мы не раз сталкивались с подобными вещами в Морсвиле. Уверен, что и на базах Алана есть аварийное дублирование электроники. Любые сектора доступны при отключении питания.

Сержант лишь пожал плечами. Какой смысл спорить с варваром? Пусть тешит себя напрасными иллюзиями. В чудеса оливийской техники разведчик не особенно верил.

– А почему ты решил, что устройство спрятано? – вставил русич, – Я видел в холле свисающие с потолка оплетки проводов. Зачем портить оформление зала? И охрана, и пульт находились возле дверей. Искать надо в соседнем помещении.

– Проклятие! – выругался японец. – Мог бы догадаться об этом и раньше.

Предположение Олеся вскоре подтвердилось. У западной стены на высоте полуметра от пола самурай обнаружил глубокую нишу. Когдато ее защищала металлическая коробка, но неизвестные вандалы вырвали с корнем каркас.

Тино взялся за массивную стальную рукоять и осторожно опустил рычаг вниз. Тотчас послышался приглушенный скрежет заржавевших шестерёнок. Несмотря на длительное забвение, механизм работал безотказно. Несколько квадратов каменного пола центрального зала сдвинулись в сторону, открывая узкий проход в подземелье. Удивительно, но самурай вновь оказался прав.

Глава 6
ПОСЛАНИЕ ИЗ ПРОШЛОГО

Луч фонаря вырвал из темноты ступени. Обнажив меч, Аято начал спускаться вниз. Следом за ним направились Храбров и Дойл. Само собой, никакой вспышки света не произошло. Система питания давно умерла, и генераторы были демонтированы уцелевшими после катастрофы местными жителями.

В первые годы люди еще пытались восстановить разрушенную инфраструктуру. Увы, у них ничего не получилось. Убийцы, грабители, мародеры одержали победу. Цивилизованное общество постепенно превратилось в голодную стаю мутантовканнибалов.

Земляне двигались медленно, неторопливо, каждую секунду ожидая нападения боргов. Тасконцам наверняка известен этот подвал.

Русич направил фонарь на массивный круглый постамент. На нем не оказалось ни колпака, ни Конзорского Креста.

– Ничего нет, – с разочарованием в голосе проговорил Олесь. – Мы рисковали напрасно.

– Не думаю, – откликнулся японец. – Твое видение указывает нам путь. Не стоит отступать от него.

– Я нашел дверь! – послышался из мрака голос Дойла.

– Будь осторожен. За ней могут прятаться борги! – крикнул Тино.

Осмотр помещения подтвердил догадки самурая. Наемники находились в главном хранилище музея. Каждую ночь ценная реликвия опускалась сюда из зала. Два выхода вели в подвальные коммуникации боковых зданий.

Обнаружить в них оливийцев не удалось. Видимо, мутанты не умели пользоваться механизмами и не знали, как проникнуть наверх.

Это обстоятельство значительно повышал шансы разведчиков. У отряда появлялась призрачная надежда на спасение.

К землянам присоединились десантники. Мощные лучи теперь осветили помещение целиком. Хранилище имело круглую форму. Идеально гладкие стены, на полу – слой песка и пыли, коегде торчат основания сломанных стеллажей. Полнейшее запустение. Грабители поработали здесь на славу.

Сразу за лестницей Гартен обнаружил маленькую металлическую дверь. К удивлению солдат, она оказалась заперта. На прочной поверхности были отчетливо видны вмятины и царапины. Вскрыть ее пытались, и не раз, но усилия мародеров ни к чему не привели. Аланец восхищенно произнес:

– Сверхпрочный сплав. Такие применяют на звездных крейсерах. Не прошьют даже пули…

– А взрывчатка? – спросил Аято, подходя к разведчику.

– Трудно сказать, – пожал плечами десантник. – Надо сначала найти замки…

– Ты сошел с ума, – понизив голос, вымолвил Храбров. – Мощный толчок может привести к детонации мин. Здание обрушится. Музей превратится в груду развалин.

– Не паникуй раньше времени, – холодно заметил японец. – Рожденный умереть от любви не утонет. Каждому человеку предначертана своя судьба. Гартен, приступай! Всем немедленно покинуть хранилище! Дважды повторять приказ я не буду.

Десантники и земляне молниеносно бросились в подвал западного строения. Это крыло выглядело прочнее остальных. При взрыве прежде всего пострадает центральный зал.

Надо отдать должное аланцу, он с невозмутимым видом извлек из рюкзака небольшой брикет и приклеил его к двери на уровне груди. Установив таймер на десять секунд, солдат быстро покинул опасное помещение.

Раздался глухой хлопок. В воздух поднялся столб пыли и песка, но здание устояло. Выдержав паузу, Тино смело шагнул в хранилище.

Видимость внутри значительно ухудшилась. Луч света с трудом пробивался сквозь плотную пелену. Сразу за самураем следовали Гартен, Бастен и русич. На лестнице показался Костидис.

– Что тут происходит? – взволнованно крикнул грек. – Нарвались на мутантов?

– Все нормально, – откликнулся Аято. – Оставайтесь на месте! Тасконцы скоро пойдут на штурм.

Наемник тотчас исчез. Трое землян находились наверху и даже не догадывались, какую рискованную акцию предпринял их командир. Впрочем, судя по уверенным действиям японца, он не сомневался в успехе. Тем временем Тино достиг цели.

– Отличная работа! – восхищенно произнес самурай. – Парни, а вас неплохо готовят…

Похвала из уст Аято – явление необычайно редкое. Но сейчас она была вполне заслуженна. Десантник показал истинное мастерство. Направленный взрыв вырвал часть косяка и сломал личины замков. Сама дверь практически не пострадала. Опасения Олеся оказались совершенно напрасны.

Войдя в проем, Храбров изумленно замер. Перед ним открылся маленький нетронутый уголок древней Оливии: пластиковый письменный стол, два мягких кресла, у дальней стены – диван с подушкой и грязным постельным бельем. На полу лежит ковер ручной работы, время ничуть не повредило его. Тут же аккуратно сложены стопкой картины в деревянных рамках, а в углах стоят скульптуры и изящные вазы.

Чтобы ничего не разбить, двигаться приходилось очень осторожно. Японец обернулся к товарищу и с ироничной усмешкой на устах сказал:

– Хотел бы я сейчас увидеть лица Гроста и Линдла! Подобная находка сделала бы нас в Морсвиле богачами. Увы, все эти бесценные экспонаты достанутся боргам.

– Смотрите, голограф! – воскликнул Гартен, указывая на темный экран, вмонтированный в стену.

– Ничего удивительного, – пожал плечами Тино. – Таскона являлась развитой цивилизацией. В некоторых областях науки она значительно превосходила даже современный Алан.

– Куда мы попали? – растерянно вымолвил Бартен.

– В кабинет какогото ответственного музейного работника, – предположил самурай.

– А вот и хозяин, – с грустью заметил русич, направляя луч фонаря на истлевший скелет на полу.

Сгорбленная фигура мужчины привалилась к боковой спинке одного из кресел. Длинные седые волосы, склоненная на грудь голова, ноги вытянуты вперед, левая рука прижата к телу, а правая отброшена в сторону. Человеческая плоть высохла и мумифицировалась, черты лица стали ужасающими, вместо глаз – черные мрачные провалы. Одежда бедняги сохранилась гораздо лучше. Когдато этот человек носил строгий костюм неплохого покроя.

– Внимательно осмотрите стол! – приказал Аято.

– Что искать? – поинтересовался сержант. – Там наверняка куча бумаг.

– Читайте все, – проговорил японец. – Удача улыбается терпеливым.

Тино опустился на колени перед трупом, извлек из ножен кинжал и осторожно отогнул полу пиджака. Недовольно покачав головой, самурай попытался убрать левую кисть тасконца. С тихим хрустом она отломилась и упала на пол. Скелет слегка покачнулся.

– Бедняга умер от старости и одиночества, – тяжело вздохнув, произнес Олесь. – Я с ужасом представляю последние дни его существования. Мир, который он знал и любил, сгорел в огне ядерного пожара. На улицах – погромы, дикие оргии, смерть. Город в руинах…

– Ты заблуждаешься, – возразил Аято. – Взгляни на рубаху оливийца, и все сразу станет ясно.

На пожелтевшем материале было отчетливо видно огромное бурое пятно.

– Несчастного тасконца зарезали, – пояснил японец. – Удар пришел в область живота. Много крови, боли и страданий. Он умирал несколько часов. Сохраняя полное самообладание…

– Здесь какойто дневник! – выкрикнул Бартен. – Очень толстый. На обложке есть надпись. «Главный научный сотрудник национального музея искусств Боргвила Эд Сарот.»

– Теперь мы знаем имя оливийца, – произнес Тино. – Пунктуальный, последовательный, воспитанный человек. Он до конца жизни не снимал костюм. Не позволял себе опуститься. Интересно, сколько времени бедняга провел в вынужденном заточении? Билл, посмотри на даты.

Десантник перелистал больше сотни страниц. Свет фонаря мерцал, и чтение мелкого почерка давалось солдату с трудом.

Буквы сливались, изредка Сарот не попадал в строки, коегде текст стерся. Довольно часто тасконец вел дневник в темноте, экономя свечи.

– Календаря нет, – вымолвил аланец. – Но я нашел довольно интересную запись. Послушайте: «…с момента катастрофы минуло одиннадцать лет. Продовольственные запасы подходят к концу. Их еще осталось года на два. Брас изредка делает вылазки в город. Там царит полная анархия. Власть захватили мерзавцы. Банды убийц постоянно воюют друг с другом. Они перебили всех здравомыслящих людей. Сбылось древнее пророчество. Мы уничтожили сами себя. Величественный Боргвил лежит в руинах. Такова плата за глупость. Но рано или поздно этот мир воскреснет. Я не отступлю от священной клятвы ни на шаг!»

– Помоему, от горя у несчастного повредился рассудок, – заметил Бастен.

– Вряд ли, – задумчиво проговорил самурай. – Религия дает человеку силы. Не знаю, в какого бога верил оливиец, однако в его словах есть какая то загадка. Чувствуется недосказанность…

– Но кто запер дверь изнутри? – непонимающе спросил Храбров.

– Сарот, – спокойно ответил Аято. – Несмотря на кровоточащую рану, он сумел дотянуться до замков. Вопрос в том, зачем тасконец полз к креслу? Столько сил потрачено напрасно.

Между тем разведчики продолжали поиски. Десантники бесцеремонно вытаскивали ящики из стола и бегло просматривали старые документы. Бумаги, не имеющие ценности, безжалостно бросались под ноги. Тащить с собой архив погибшего научного сотрудника не имело смысла. Его дневник заинтересует, пожалуй, лишь историков. Печальное свидетельство морального разложения оливийского общества. Катастрофа разрушила нравственные устои, складывавшиеся веками.

Японец неотрывно смотрел на высохший скелет. Чтото явно упущено. Луч фонаря вырвал из темноты правую кисть мужчины. Указательный палец странно отогнут. Куда он направлен? На каменную статую? Тино осветил узкую полоску стену возле кресла.

– О боги! – прошептал самурай, снимая с головы шлем.

На гладкой поверхности отчетливо виднелись корявые буквы. Догадаться, чем писал Эд Сарот, труда не составляло. Чтобы начертать последнее послание, умирающий использовал собственную кровь.

– Олесь, иди сюда, – позвал Аято. – Ты должен на это взглянуть.

Когда Храбров приблизился, японец, предусмотрительно понизив голос, произнес:

– Читай тихо. Я не хочу, чтобы о наших тайнах узнало командование экспедиционного корпуса.

Юноша опустился на корточки. Разобрать текст оказалось непросто, пришлось включить второй фонарь. Тасконец не раз терял сознание, и бурая полоса то и дело срывалась вниз. Некоторые слова и вовсе напоминали бесформенную группу символов.

Под локтем скелета русич заметил растаявший огарок свечи. Теперь стало понятно, зачем оливиец полз к креслу. Ему нужен был свет.

– «Я, Эд Сарот, член ордена хранителей выполнил порученную мне миссию, – прочел первое предложение Олесь. – Чтобы Конзорский Крест не попал в руки поклонников Тьмы, мы подменили его во время эвакуации великолепной копией. К несчастью, мой помощник Брас Хейн предал наше дело. Он ранил меня ножом и похитил реликвию… Глупец! Ход истории предначертан богом. Согласно пророчеству, человек пожертвует жизнью ради истины. Так поступали многие. Сегодня эта высокая честь выпала скромному боргвилцу. Не знаю, кто вы, но желаю вам удачи, избранные…»

– А ведь Линдл ошибся, – усмехнулся Тино. – На Оливии остался оригинал Креста.

– Возможно, – согласился Храбров. – Однако искать его я больше не намерен. В кровавой надписи чересчур много мистики и суеверий. Напоминает религиозный бред фанатика.

– Твое упрямство не имеет границ, – заметил самурай.

Аято положил руки на бедра, низко склонил голову и несколько минут сидел в такой позе перед оливийцем. Подобным образом японец отдавал дань мужеству Сората. Наконец, ритуал был завершен. Тино взял с пола кинжал и тщательно, аккуратно соскреб буквы со стены.

– Когданибудь люди научатся ценить чувство долга, – вымолвил самурай. – Испытывая ужасную боль, понимая, что смерть близка, тасконец продолжал выполнять данную некогда клятву. Бот настоящее совершенство! Преданность слову – дороже жизни.

Откудато сверху донесся глухой хлопок. Звуки в подземелье проникали плохо.

– Борги двинулись на штурм! – воскликнул Бастен, бросаясь к выходу.

– Назад! – резко скомандовал Аято. – Продолжайте осматривать бумаги. Мы обойдемся без вас.

Спорить с землянином аланцы не посмели. Японец и русич побежали к лестнице.

Основная часть отряда уже находилась в центральном зале. Почти тут же раздался взрыв в западном крыле. Мины, установленные десантниками, срабатывали одна за другой. Послышались крики и стоны раненых оливийцев.

Местные жители еще никогда не сталкивались с такой системой защиты. Первая атака захлебнулась, толком не начавшись.

Сириус окончательно скрылся за горизонтом. На город опустилась ночная мгла. В черном небе мерцали россыпи холодных звезд. Олесь легко нашел маленькую желтооранжевую точку. Порой даже не верилось, что гдето там, в космической бездне, вращается вокруг Солнца синезеленая планета Земля. Гигантское расстояние отделяет Храброва от родного дома.

– Они скоро придут в себя, – громко произнес Тино. – Держите на прицеле входы.

Спустя четверть часа с диким воплем мутанты ринулись в новое наступление. Оливийцы штурмовали здание одновременно с трех сторон. Боргов встретил плотный огонь из автоматов. В разведчиков полетел рой стрел.

Снова не повезло Костидису. На этот раз стальной наконечник пронзил греку левое бедро. Скрипя зубами от боли, воин обломал оперение и вытащил древко. Из раны тотчас хлынула кровь. Солдаталанец быстро забинтовал ногу наемника.

Тасконцы сделали выводы из предыдущих ошибок и двигаться напролом, теряя бойцов, больше не собирались. Короткими перебежками, от стены к стене, противник подбирался все ближе и ближе к чужакам. В рукопашной схватке у десантников не будет ни единого шанса. Толпа мутантов сомнет и раздавит разведчиков.

Бесшумно распахнулись пластиковые двери. Группа оливийцев попыталась проникнуть в холл, но наткнулась на умело поставленные растяжки. Осколки буквально изрешетили боргов.

Послышался мощный взрыв на крыше. С ужасным криком какойто тасконец рухнул в зал. При ударе о каменный пол дикарь раскроил себе череп.

– Любопытство – опасный порок, – бесстрастно проговорил самурай и тут же, повысив голос, добавил: – Приготовьтесь к атаке сверху! Браг пытается застать нас врасплох.

Аято не ошибся. Сбросив веревки вниз, несколько мутантов начали быстро спускаться. Обнажив клинки, земляне атаковали оливийцев. Завязалась кровавая драка.

Возобновили наступление и остальные группы боргов. Трое аланцев отстреливались, не жалея патронов. Казалось, еще немного – и неприятель прорвет оборону разведчиков.

Низкорослый, широкоплечий тасконец подбежал к ближайшему десантнику и огромным топором ударил беднягу по голове. Разрубить прочный шлем мутант не сумел, но череп солдату проломил. Обливаясь кровью, парень повалился на песок. Унгвар тотчас пронзил оливийца насквозь.

С огромным трудом наемники уничтожили немногочисленный отряд боргов, проникший в здание. На полу валялось приблизительно пятнадцать трупов.

Осознав, что внезапное нападение с крыши не увенчалось успехом, вождь племени отвел бойцов назад. Тасконцы нуждались в передышке.

– Где Осман? – взволнованно выкрикнул русич, оглядываясь по сторонам.

– Погиб, – ответил Дойл. – Я не успел ему помочь…

Араб лежал, привалившись к стене. Копье противника пробив и бронежилет, и легкую кольчугу, пронзило сердце землянина. Смерть была мгновенной. Тут же распластались два убитых мутанта. В гневе чернокожий гигант страшен.

Раненый аланец еще дышал. Он находился без сознания. Жизнь медленно угасала в теле разведчика. Снять шлем с десантника никак не удавалось. Отрицательно покачав головой, Мануто с равнодушием в голосе сказал:

– У него поражен мозг. Парень долго не протянет. Надо прекратить эти мучения.

– Ты хочешь добить Стива? – разъяренно воскликнул Тентон. – Перерезать бедняге глотку? А может, разделать труп на куски? У нас ведь мало пищи.

– Прекрати истерику, сержант, – раздраженно произнес японец. – Дойл прав. Рана слишком глубокая. Солдат все равно умрет. Нести такой груз – значит, обречь отряд на гибель. Если Насис начнет отставать, я не проявлю к нему жалости. Таковы законы войны. Во время первой экспедиции мы оставили де Креньяна в лесу, потому что бандиты догоняли группу. Будь десантник в сознании, он бы покончил с собой. Подумай, об оливийцах. Смерть – избавление от страданий.

Из хранилища показались Бастен и Гартен. Аланцы удивленно смотрели на лежащих в зале мертвых боргов. В темноте вспыхнул свет фонаря. Тут же раздался свист летящих стрел.

– Погаси немедленно! – приказал Тино. – Наверху свора лучников.

Десантников спасла надежная амуниция. Стальные наконечники не сумели пробить ни шлем, ни бронежилет. Тем не менее разведчики получили несколько болезненных ушибов.

– Как успехи? – поинтересовался самурай, дав длинную очередь по краю купола.

Потирая плечо, сержант протянул Аято толстый альбом.

– Что это? – спросил японец, пытаясь разглядеть надпись на титульном листе.

– План подземных коммуникаций северозападного округа Боргвила, – сообщил аланец. – Трудно сказать, насколько он соответствует действительности, но больше ничего ценного в кабинете нет.

– Великолепно! – вымолвил землянин. – Лет через пятьдесят Эду Сароту поставят здесь памятник.

После небольшой паузы Тино скомандовал: