Далеко впереди, у алтаря, спиной ко мне стоял на коленях человек в
черном плаще. Капюшон был надвинут низко на глаза.
слышал еще издали звон моих рыцарских шпор, но не шелохнул бровью даже
тогда, когда я оказался бок о бок. Я уловил, что он закончил молитву,
лишь когда услышал вздох, а его напряженная фигура заметно расслабилась.
Я кашлянул, но он оставался в том же коленопреклоненном положении,
головы не повернул, лишь сказал коротко:
утром... уже сегодня!.. в далекий поход, хоть его и обещают сделать
кратким, но я в страхе и растерянности...
повинуется молот древних людей, живших до потопа. Что еще?
вышки в темную воду:
да выступили желваки. Глаза неотрывно смотрели в одну точку.
вздохом:
турнирах? Власть над Зорром? Корону Срединных Королевств?.. Вечную
молодость?
даже не предлагал такой дури. По-моему, ему просто интересно со мной
общаться.
холодным каменным плитам. На лице были страх и отвращение.
слетали с губ, будто он выстреливал ими:
только слуги. Но даже слуг нельзя назвать верными, ибо служат не по
совести, а по выгоде! А такие слуги предадут при первой же
возможности... Это уловка, сэр Ричард. Ты прав, прости меня!... Враг
любого из нас ловит на то, чего тому жаждется. И умеет этим пользоваться
как никто другой.
побить гроссмейстера, а дьявол даже не гроссмейстер, он - абсолютный
чемпион, никто лучше его не просчитывает ходы.
человечек стремится ощутить свою важность... Говорят, такова природа
человека. Или, по крайней мере, природа мужчины... Как я хотел, чтобы я
что-то да значил в мире! Чтобы меня замечали, со мной считались!.. И вот
теперь я оказался... ну очень важным... Мое появление может изменить
здешние события, хотя я еще не понимаю как... Меня призвал дьявол,
теперь уже не сомневаюсь, но что-то я не хочу играть по его правилам!
свободу... свободу от всего!
спорить. И состязаться. Даже самые стойкие из нас немножко... на стороне
дьявола.
еще как можно.
получится, но... постараюсь.
темные пещеры. Наши взгляды встретились, он сказал хриплым голосом:
Сейчас я могу сказать только, что... берегись соблазнов! Я вижу...
слишком часто в твоих видениях возникает женское лицо. У нее карие
глаза, а высокие брови почти срослись на переносице...
больше!.. Довольно я слушал... ненужных слов.
выходу. Широкие ряды деревянных лавок со спинками мелькали, как шпалы,
будто я бежал по тропке между двумя железнодорожными путями.
движение воздуха заставило качнуться в сторону. Я прыгнул наискось, мои
пальцы захватили ткань на горячем твердом плече. В глаза блеснуло
железом. Отшатнулся, другой рукой в полутьме перехватил кисть, сжал с
такой яростью, что хрустнули кости. Но неизвестный яростно брыкался,
ударил головой. Страшась, что выхватит нож другой рукой, я сдавил его
голову, рванул с силой, а когда разжал руки, тело рухнуло на пол, как
вязанка дров.
тяжело, сердце колотилось бешено. Я чувствовал страшное напряжение мышц,
не успевших излить ярость в схватке. На поясе убитого, ножны для ножа
только одни, однако нож я поднял с пола длинный и острый, как бритва.
рукоять в живот, что меня согнуло от резкого приступа короткой острой
боли. Толкнул дверь и вывалился в яркий день, залитый утренним солнцем.
Тело трясется, на лбу испарина, я чувствовал, что из костела вышел еще
более поколебленный, чем когда туда вошел. Душа моя, что уязвлена стала,
теперь вообще превратилась в прижженную раскаленным железом рану. Кто и
зачем организовал такое нелепое покушение?.. Неужели так быстро все
понял и принял меры муж Лавинии?
торопливым шепотом:
камни ест...
жеребца. Рыцарская попона, рыцарское седло - а прежнее, доставшееся от
сраженного Шургенза, оставил в доме. И так слишком много разговоров,
хотя сам по себе конь, если только не замечать могучий черный рог в
середине широкого лба, - почти обычный боевой конь, разве что намного
крупнее. Да еще глаза... Всякий, кто взглянет в это бушующее пламя,
начинает креститься, шептать молитвы, трогать нательный крест. В глазах
коня полыхает адский огонь, мне всегда казалось, что череп его наполнен
горящими углями. Ну, а насчет того, что он спокойно ест камни, я
пообещал обоим слугам вырвать им языки, обрезать уши, если кто-то из них
разбрякает такую тайну.
слуга хриплым голосом пожелал мне удачи и тут же налег на створки. Я
слышал, как загремел засов. Конь пошел резво: в отличие от меня
отоспался и отъелся за эти дни.
последние из них ожидают, куда им велят селиться. На меня посматривали с
испугом. Кто-то узнал, шепотом рассказывал, что это на мне за странные
доспехи, почему такой щит. На молот у пояса не обратили внимания.
Впрочем, и меч Арианта особого внимания не привлек.
на огромном черном коне. Толстые ноги с копытами размером с тарелку
гулко и звонко били в булыжную мостовую. Искры летели тусклые, но
длинные, багровые. Всадник в полных доспехах, он их носит с той же
легкостью, что я рубашку, только голову оставил непокрытой. Вообще, мне
кажется, я еще не видел Беольдра в шлеме. Нет, видел, конечно, но это
было только однажды, когда ехали через лес, полный нечисти. А вообще
шлем он надевает редко - зрелище ужасное, вроде парового котла на голове
подходящих размеров.
почтительностью, как подобает приветствовать брата короля.
колодца. Седые волосы стали чуть длиннее, но все еще не падают на плечи,
как здесь принято.
сделала попытку улыбнуться. Тяжелые надбровные дуги нависают над