всероссийскому? - участливо проговорил оберст. - Ваш отказ продиктован
именно этими высокими соображениями, поручик?
другие понятия о чести офицера?
бумаги, неторопливо полистал их, чтобы Лелека мог видеть свою подпись
в конце каждой страницы.
интересного, секретного. И подписано. Могу заверить: каждая строчка
документа достаточна для вынесения смертного приговора, если мы
передадим господина поручика русским властям и перешлем туда же
протокол.
исполнение немедленно? - сказал оберст, адресуясь к майору.
посмотрел на Лелеку. - Скажу больше: германское командование будет в
отчаянии, если такой ценный сотрудник... Нет-нет, поручик, вас будут
заботливо оберегать! Шпионские операции, риск, тайные переходы через
фронт, когда гремят выстрелы и рядом рвутся снаряды, - это для других.
Вам определена иная задача.
верховного командования германских вооруженных сил. Сообщалось, что в
России произошла революция, царь отрекся от престола.
России или ее бывшего владыки, а своя собственная судьба.
присяги, - ласково сказал оберст. - Таким образом, устранено последнее
препятствие...
майор.
своем ремесле, умело подавляли сопротивление Лелеки.
Первая: вы протягиваете нам руку дружбы и сотрудничества, и с этой
минуты германская армия берет на себя заботы о вашем благополучии,
делая все, чтобы ее русский партнер ни в чем не нуждался. И вторая
возможность...
согласен.
Восточную Пруссию. Здесь, близ Пальменикина, в большой одиноко стоящей
мызе располагалась специальная школа. Константин Лелека прошел в ней
курс особых наук, получил кличку, несколько явок в России и уже
готовился к шпионскому вояжу на свою бывшую родину, как вдруг тяжело
заболел.
недели медленного выздоровления. Месяца через два он был на ногах. И
снова болезнь, на этот раз инфекционная желтуха, уложившая Лелеку на
больничную койку еще на пятьдесят дней. Короче, он смог покинуть школу
лишь глубокой осенью, когда северный ветер принес первый снег на
поросшие вереском песчаные холмы Балтийского побережья.
Два паровоза с трудом тащили длинный извивающийся поезд, составленный
из разномастных теплушек. Поезд был переполнен. Те, кто не попал в
вагоны, облепили тормозные площадки и крыши, загородившись от ветра
одеялами, мешками, листами фанеры...
Высыпавших из вагонов мешочников согнали в пустой пакгауз. Особая
команда снимала с крыш больных и закоченевших...
пассажиров эшелона. Человек сорок отобрали и под конвоем повели в
город. В эту группу попал и Константин Лелека.
знал город, поэтому старался запомнить улицы, по которым вели группу.
Последняя называлась Гороховой.
шинели внакидку стоял на коленях перед чугунной печкой и совал в нее
пачку газет. Связки газет и журналов, тоже, видимо, предназначенные
для топки, высились в углу комнаты, занимали весь подоконник.
спички. Лелека протянул ему зажигалку. Человек в шинели окинул его
неприязненным взглядом, но бензинку взял.
положил отобранные документы.
плену. Сыпной тиф подхватил, потом еще сотню болячек. - Лелека
равнодушно кивнул на бумаги. - Да что тут рассусоливать, все сказано в
документах.
бумаги. - Будешь, падло, воевать против Советской власти? Говори!
Лелека перешел в наступление: - Вот так сыт войной! - Он провел по
горлу ребром ладони. - Хватит в окопах гнить. Спокойной жизни хочу.
Есть хочу: двое суток во рту крошки не было, вот-вот свалюсь от
голода. Может, накормите в вашей столовке? А я спляшу за это или песню
спою!
рвань белогвардейская! И гляди не попадись мне во второй раз!
Это был пропуск. Лелека взял пропуск, собрал со стола свои документы и
вышел.
года образована Всероссийская чрезвычайная комиссия при Совете
Народных Комиссаров по борьбе с контрреволюцией и саботажем.
кусок колбасы, с жадностью съел все это в какой-то подворотне.
собственно, и приехал в Петроград.
дверь.
цепочку, приоткрылась.
- так велика была нахлынувшая вдруг тревога.
возле нее - Лелека отчетливо ощущал его напряженное дыхание.
силился вспомнить, где уже встречался с мужчиной, у которого такой
резкий фальцет?..
почувствовал резкий запах керосина.
согнувшись над низким столиком, хозяин квартиры зажигал лампу,
протирал стекло.
несколько часов назад кричал на него в одном из кабинетов на
Гороховой, 2.
окнам, зажигать огонь или спускать воду в уборной, когда отсутствовал
хозяин.
рано утром и запирал дверь на ключ. Возвращался вечером на короткое
время, потом вновь исчезал - до глубокой ночи.
сверток с едой, уходил в соседнюю комнату. Оттуда доносился скрип
диванных пружин, шелест бумаг, негромкое покашливание. Изредка
дребезжал телефон, и тогда хозяин квартиры долго крутил ручку
старенького "эриксона", ругался с телефонными барышнями из-за плохой
связи. Никто, кроме него, не приходил в этот дом, сюда не доставлялось
никакой почты.