Времени-то у них было - только билеты в кассе получить, и все. Минуты! Это
же надо! Как они умудряются, уму непостижимо!"
Дело принимает новый оборот.
послушайте. Я прошу вас об одной услуге.
Очень кстати. Будем оформлять?
внимательно разглядывал группу "Муравьед", которая в числе троих своих
участников замерла рядом скульптурным ансамблем "Растерянность". Было
очевидно, что милиционеров ребята заметили, только когда подошли к машине
вплотную. Еще несколько секунд ушло у них на то, чтобы идентифицировать
людей в форме как представителей исполнительной власти и оценить их как
реальную для себя опасность. После этого трио застыло неподвижно, насколько
это позволяло их физическое состояние.
интервью, радио, телевидение - устали парни. Видишь, на ногах не стоят. А с
меня...
Звони, всегда билеты будут. Вообще, много чего могу сделать. А? Как,
лейтенант? Ну и, конечно, в знак благодарности... Сам понимаешь.
руках лейтенанта.
всю компанию в поезд. Администратор Верещагин сердечно попрощался с Шуриком
и с нарядом милиции, который, заработав за двадцать минут двести долларов,
был вполне доволен случившимся, и, вместе со своим вусмерть пьяным
коллективом, отбыл в Петербург.
- Я считал, что людей вижу на раз. А на тебе... на вас, Александр
Михайлович, осечка вышла. Я вас за ханыгу принял, который в чужую тачку
решил залезть.
каждого он извлекал пользу для себя, а главное - для общего дела, которое в
конечном итоге приносило Шурику уже стократную прибыль - как материальную,
так и моральную.
книжка - ни в какой бумажный талмуд вся необходимая информация ни за что не
поместилась бы - напоминала по своей структуре энциклопедию среднего
калибра. После каждой фамилии и номера телефона шла краткая пояснительная
справка, в которой сообщалось, что это за человек, кем он работает, где и
при каких обстоятельствах познакомился с Шуриком, а также, очень скупо, его
привычки, вкусы, привязанности, если о таковых Шурик что-то знал. Большей
частью, конечно, Александр Михайлович был в курсе того, чем дышат его
знакомые. Если ему было нужно что-то кому-то подарить, то подарок всегда
приходился кстати и являл собой именно то, чего желал юбиляр, именинник либо
просто человек, одариваемый Шуриком по случаю праздника - выпуска пластинки,
дня рождения ребенка, свадьбы дочери, сдачи экзаменов, годовщины дембеля...
которыми он знакомился при обстоятельствах, сходных с теми, что сложились на
вокзале при отправке "Муравьеда". И Шурику никогда еще не приходилось жалеть
о том, что он дружит с младшими чинами. Во-первых, большинство из них были
отличными ребятами, что бы ни говорили в очередях за водкой потрепанные
алкаши, ругая милицию "лимитой" и "деревенщиной", что бы ни писали в газетах
"клубничные" журналисты. Конечно, как и всюду, были среди ментов и
законченные подонки, и негодяи, но их было несопоставимо меньше, чем
крепких, крутых парней, за мизерную зарплату тащивших на себе какой-никакой,
а все-таки порядок в огромном, кипящем криминалом городе. Во-вторых, низшие
чины, бывало, обладали гораздо более реальной властью и более широкими
возможностями, чем высокопоставленные работники МВД и даже порою ФСБ,
которых в записной книжке Шурика тоже было достаточно.
уважали, пользовались его авторитетом, его связями, его помощью, в том числе
и материальной, они, разумеется, тоже делились с ним информацией, которая
могла быть ему полезной.
случилось с известным музыкантом, артистом, автором, певцом, да и просто
народным любимцем Василием Лековым. Первым, конечно, из тех, кто занимался
профессиональной стороной деятельности Василька. Когда Шурик приехал на
место трагедии, вокруг сгоревшего дома уже трудилась следственная группа,
пожарные сворачивали свою технику и собирались уезжать, оставив двух
экспертов, которые деловито бродили там, где еще час назад стоял ладный
двухэтажный домик, а теперь высились закопченные кирпичные стены и груды
обгоревших бревен.
Александру Михайловичу, как только узнал о пожаре.
очередному казусу, а совершенно целенаправленно. Когда Рябой узнал, что
полусумасшедший музыкант, заключивший с их фирмой крупный контракт,
поселился у своего дружка в поселке Пантыкино, в получасе спокойной езды от
Кольцевой, он первым делом отправился в это самое Пантыкино - заглянул в
отделение милиции, поговорил о том о сем, представился, конечно, раздал кучу
визиток и приглашений в ночные клубы, билетов на концерты и "проходок" на
выставки. Проблем у Лекова могло возникнуть много. Причем алкогольные
буйства народного любимца были еще меньшим злом, самое неприятное
заключалось в том, что у Василька имелся большой круг знакомых,
подвизающихся на ниве наркоторговли. В этой связи Рябой считал необходимым
если и не предупредить возможные инциденты, то хотя бы узнавать о них по
возможности быстрее.
в свои слова максимальную долю горечи. - Вот, видите, как все...
что перед ним хоть и крутой мужик, который многое может и многих знает, но
он все-таки не является его непосредственным начальством.
восстановить субординацию.
Что слышно?
пожарной машины выглядывает бампер скоропомощного "уазика". Там же,
очевидно, стояла и труповозка.
не опоздать.
кажется, торопиться было уже некуда.
ответственный момент? Показывает, кто здесь хозяин? Ну да, сейчас, положим,
он главный. Хозяин положения. Царь и бог. Так ведь пройдет этот момент,
наступит завтра, и снова этот Сережа Дронов превратится из
громовержца-вседержителя в рядового мента с мизерной зарплатой. И снова ему
понадобится свой в доску Александр Михайлович Рябой. Что за мальчишеская
недальновидность, ей-богу?!
Сережа. Ты знаешь, за мной не заржавеет. Сделай для меня одну вещь.
ведомству. Ты меня понимаешь?
информации... Ну, совсем никакой, конечно, не получится. Что-то просочится,
но - по минимуму. Всех просто посылай. Не давай ничего снимать. Никаких
вопросов. Никаких интервью. Будут орать про свободу прессы - игнорируй.
Будут жаловаться - вопрос решим. Я поговорю наверху, вас прикроют. Да и сам
знаешь - это же все несерьезно, вопли всякие, хлопанье крыльев. Пустой
звук...
небольшая кучка зевак - местных жителей.
Михайлович проходил мимо группы любопытных жителей Пантыкино. - Доигрался,
сердешный.
хулиганить мастера. А работать не хотят, - качал головой мужчина в
спортивном костюме. - Тунеядцы чертовы! В другое время таких... Ох! -
Мужчина махнул рукой и сплюнул.
Орловский Гай Юлий
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Соломатина Татьяна
Соломатина Татьяна
Куликов Роман