дней.
совсем ума лишиться, чтобы поставить крест на таких деньгах!
разве что Хлюпу. Остается еще твой сообщник. Наверняка у тебя где-то
записаны его имя и адрес. В блокноте, каких-то бумагах... Давай просмотрим
все, что можно!
что в них обнаружится. И они с Кристиной переместились в кабинет.
большой блокнот, сплошь заполненный фамилиями, телефонами и адресами.
Маленький блокнотик вместе с Карпинским вернулся из больницы. Больше всего
Карпинского заинтересовали огромные компьютерные распечатки со всевозможными
графиками, расчетами и бог знает с чем еще. Он с радостью заявил, что почти
все понимает, и отвлечь мужа от этих бумаг и заставить заняться нужными
поисками стоило Кристине немалого труда.
отличие от компьютерных распечаток записи в блокноте ему ни о чем не
говорили. Таинственным сообщником мог оказаться кто угодно. Кристина совсем
приуныла и решилась обо всем рассказать Эльжбете.
***
энциклопедию, а обе женщины в уголке с чашечками кофе бились над жизненно
важными проблемами.
было такому случиться! Раз в жизни отцу удалось огрести кучу денег, и
ищи-свищи! Следовало сразу же спросить Хлюпа, уверена, он - единственный,
кто мог что-то знать.
велел мне молчать, говорил, не совсем законно...
заработать? А сколько он тогда отсутствовал? Часа два?
приходилось присматривать за Клепой.
Поехал, спрятал, вернулся. Где за столь короткое время можно найти надежный
тайник? В каком-нибудь костеле? На кладбище? Фамильного склепа у нас нет.
Хлюпа не воскресить, остается лишь неизвестный сообщник, он мог что-нибудь
знать, раз принес деньги. Ты сказала - именно он принес деньги?
заявился холерный Клепа, а мы с Хенриком на следующий день должны были
уезжать.
серьезной и рассудительной. Этими достоинствами она была обязана второй жене
отца, злой мачехе. Ей же, впрочем, принадлежала заслуга и в воспитании
высоких интеллектуальных и духовных качеств падчерицы. А все потому, что о
падчерице этой мачеха редко вспоминала, целиком и полностью предоставив ее
самой себе. Отец дочерью не занимался, у него не было времени, он вкалывал с
утра до ночи, чтобы обеспечить достойную жизнь требовательной жене. Вот
почему с самого раннего детства девочка научилась сама о себе заботиться.
Знала, что если сама не умоется - останется неумытой, если сама не
приготовит себе чего-то поесть - останется голодной, если сама не ляжет в
постель - отлежит все косточки на жестком полу или вывернет шею в кресле.
Если простудится и заболеет - потом будет мучиться и никто ей не поможет,
так уж лучше сделать так, чтобы не заболеть. Не у кого было спросить совета,
некому было пожаловаться. Сложную науку жизни приходилось изучать путем проб
и ошибок, что поневоле развивало в ребенке сообразительность и выдержку,
закаляло характер.
вообще бросить школу, удариться в наркоманию, пристать к преступной шайке и
в результате оказаться в исправительном заведении. Если этого не случилось,
то лишь благодаря книгам.
школьных лет, причем свято верила написанному в книгах. К счастью, это
оказались старые добрые романы, высоконравственные и поучительные. Зло в них
всегда наказывалось, а доброта вознаграждалась, глупость всячески
осуждалась, а разум всегда побеждал. Вот девочка и воспитала сама себя,
руководствуясь высокими нравственными критериями. Кроме толстых романов она
прочла множество детективов, а ведь добротный детектив - не только
интереснейшее чтение, но и кладезь познаний о жизни и людях. Если к этому
присовокупить умение Эльжбеты учиться на горьком опыте глупых подружек и
соучениц, то не приходится удивляться уму и жизненной зрелости этой очень
еще молодой особы.
проблемы.
говорят. А тебе? Хоть немножко?
половины мне совершенно незнакомы. Среди них надо искать!
первую очередь вычеркивай всех многочисленных директоров, вон их сколько,
только и видишь - "дир." такой-то.
спать, а обе женщины просидели над блокнотом до трех часов ночи, выпили море
кофе, Кристина подкрепилась еще и рюмочкой коньяка, а ощутимых результатов
добиться не удалось. Все дело в том, что даже от знакомых не так-то просто
было отлепиться.
бабник может заниматься, одно другому не мешает.
пояса! - сердилась Кристина. - Из него такой же бизнесмен, как из меня
Эйнштейн!
выносили друг Друга.
незнакомыми.
совершенно неведомых фамилий. К тому же неожиданно вынырнула еще одна
проблема.
Кристина. - Ты знаешь такую? Нет худа без добра, надеюсь, из-за амнезии твой
отец и эту подозрительную особу забыл.
одни буквы, МО, ведь не Милиция же Обывательска, она ушла в прошлое вместе с
ПНР.
звякну, холера ее побери!
Маслякович, коллега по работе. Позвоним ему и порасспрашиваем о некоторых
неизвестных нам фамилиях. Ведь тоже могут быть коллеги по работе.
придется с каждым из них побеседовать один на один.
осуществлять, да спохватились - вряд ли в три часа ночи стоит будить людей и
проводить опрос. К каторжной работе они приступили наутро, поделив между
собой фамилии из записной книжки. Очень помог упомянутый Маслякович,
сослуживец Карпинского. Из ста одиннадцати фамилий сразу исключили тридцать
семь - их носителями оказались люди, с которыми Карпинский и другие
сотрудники отдела поддерживали чисто деловые отношения, к тому же изредка.
когда слышали по телефону текст следующего содержания: "Прошу извинить меня,
уважаемый пан (пани), мой муж (отец) Хенрик Карпинский попал в
автокатастрофу и потерял память. Не помнит никого и ничего. Мы пытаемся
помочь ему восстановить память, обзванивая его знакомых по телефонам,
обнаруженным в блокноте отца (мужа). Согласны ли вы нам помочь?"
только не все из них отвечали по существу, и многие телефонные разговоры
затягивались самым устрашающим образом, не принося никакой пользы. Состояли
они сплошь из эмоций, ахов и охов, и говорить приходилось не кандидату в
сообщники, а Кристине с Эльжбеткой. Знакомые Карпинского желали знать, в
какую именно катастрофу угодил Карпинский, как проявляется его амнезия,
может ли Карпинский вообще говорить, а если может, то как. Когда, по мнению
врачей, вернется к несчастному память, разрешено ли с ним встречаться, умеет
ли он самостоятельно есть, пить и ходить в туалет, прибегали к шокотерапии
или нет, не собираются ли показать Карпинского по телевидению - вот была бы
потрясная передача.., и прочее, и прочее до бесконечности.
Карпинского на месяц-другой в пещеру (путая амнезию с астмой); полетать
больному самолетом на большой высоте (путая амнезию с коклюшем); не держать
больного дома, а немедленно определить в психушку (надо заметить, такое
предложение высказывалось в весьма деликатной форме); лечить с помощью
Лукьяненко Сергей
Суворов Виктор
Херберт Фрэнк
Сертаков Виталий
Глуховский Дмитрий
Смоленский Вадим