Чтение 11–й страницы книги ~Канкан для братвы~

- После того, как захватишь мешок, расслабься, - в последний раз проинструктировал Пых. - Миша все сам сделает. Главное, блин, не трепыхайся, чтоб не изменить эту... как ее...

- Траекторию,- подсказал начитанный Мизинчик.

- Именно! - кивнул Пых. - Траекторию. Хвать мешок и обвис.

- Понял, - прогудел Лысый.

- Давай, брателло...

Лысый набрал в грудь воздух и присел.

- Карабины надежные? - озаботился Пых.

- Без базара. - Мизинчик поставил ногу на край крыши и посмотрел на собственноручно нарисованную мишень.

Лысый оттолкнулся обеими ногами и вылетел вперед метра на три.

- Алмазно[36]! - восхитился Мизинчик.

Лысый достиг точки изменения траектории горизонтального полета и пошел вниз по пологой дуге.

- Сколько ты троса отмерил? - вдруг спросил Пых.

Лысый пролетел мимо пятого этажа.

- Шестнадцать метров...

Лысый преодолел еще пару саженей.

- А растяжку троса учел? - ужаснулся Пых.

Лысый достиг уровня второго этажа.

- Нет, - побледнел Мизинчик.

Лысый вытянул вперед руки и прищурился, готовый схватить мешок.

- Ах, блин! - вскрикнул Пых.

Лысый удивился, что не чувствует торможение резиновой ленты, и пробил головой жестяную крышу пристройки, промахнувшись мимо мешка буквально на десять сантиметров...

Пых ударил ногой по рычагу лебедки, к которой был принайтован страховочный трос, шедший параллельно с витым канатом тарзанки.

* * *

Бывший редактор популярного еженедельника "Авто-экстрим", а ныне - бомж Андрей Пентюхов выбрал пустующую пристройку давно расселенного дома не случайно. Здесь было сухо, рядом проходила магистраль парового отопления, так что даже в самые лютые морозы бездомному было где отогреться. Пентюхов притащил в свое жилище несколько старых матрацев с помойки и чувствовал себя королем. Ему не надо было прятаться по чердакам, дрожать в ожидании милицейской облавы или вступать в перепалки с жильцами, норовившими выселить несчастных бомжей с насиженных мест.

Блаженное существование Пентюхова нарушали лишь опасения, что кто-нибудь из конкурентов вычислит-таки его убежище и в полуподвальное помещение набьется десяток-полтора опустившихся личностей с близлежащего вокзала, а вместе с ними исчезнет и какое-то подобие нормальной жизни.

Поэтому бездомный тщательно проверялся, когда возвращался домой, и всегда блокировал дверь изнутри, вгоняя в пазы железных створок короткий погнутый лом.

Но несчастье свалилось оттуда, откуда Пентюхов его меньше всего ожидал.

За секунду до соприкосновения лба Лысого с прогнившими жестяными листами экс-журналист ощутил неясную тревогу и открыл глаза. Такое с ним уже было. Безотчетный страх возник за несколько мгновений до события, перевернувшего бытие Пентюхова и превратившего его в бомжа. Тогда он подлетал на скорости в сто километров в час к перекрестку Невского и Литейного проспектов и надеялся проскочить на желтый сигнал светофора. Но немного не успел и протаранил своей "девяткой" роскошный "ауди А8" с тремя злыми грузинами. Дети гор сначала долго били Пентюхова на глазах прохожих и инспектора ГИБДД, делавшего вид, что его совершенно не касается происходящее, потом отвезли к нотариусу, где Андрей переоформил на одного из джигитов свою трехкомнатную квартиру и оказался выброшен на улицу. Первое время он ночевал в редакции, но затем грянул очередной экономический кризис, и еженедельник тихо скончался, лишив редактора всех средств к существованию.

Прямо над Пентюховым разверзлась крыша, мелькнуло что-то огромное, схватило бывшего "авто-экстремала" за грудки и неведомая сила подняла бездомного в воздух...

* * *

Лебедка взревела и мгновенно выбрала добрые десять метров страховочного троса.

Из пролома в крыше пристройки, образовавшегося от тарана бритой головой храброго братана, взмыл Лысый, вцепившийся руками в какой-то бесформенный лохматый куль.

Куль пронзительно вопил.

Ошарашенный Ортопед широко взмахнул сачком и промахнулся.

Лысый и его верещащий груз тяжело стукнулись о стену и проехали по бетонным плитам наверх, остановившись аккурат под обрезом крыши. Мизинчик и Пых перегнулись через край и в два рывка втащили обоих пострадавших на горизонтальную поверхность.

- Рома! Рома! - Пых потряс Лысого за плечо. - Ты живой?

Прыгун что-то невнятно промычал.

- Надо ему руки разжать, - Мизинчик присел на корточки и принялся отгибать сведенные судорогой пальцы Лысого. - Вцепился, блин, как в пачку бакинских...

- Я б на тебя посмотрел в такой ситуации, - проворчал Пых. - Хорошо еще, что не в землю...

- Было такое дело, - неожиданно внятно произнес Лысый. - Я из вертолета выпал, в армии. С сорока восьми метров, потом, блин, специально замеряли... Попал на грядку с капустой.

- И что потом? - поинтересовался Мизинчик.

- Картины стал писать, - тихо сказал Лысый.

Из люка появился Ортопед, отшвырнул в сторону сачок и подскочил к друзьям.

- Ну?!

- Нормально, - выдохнул Пых.

- А это что за чучело? - Михаил ткнул носком ботинка безвольно лежащего Пентюхова.

- Сам удивляюсь, - Лысый потряс головой. - Вроде его не должно было быть.

- Ты его изнутри прихватил, - пояснил Мизинчик. - Когда насквозь прошел...

- Может, шахтер? - предположил Пых.

- Не похож, - возразил Ортопед. - Бомжеватый больно. И каски с фонарем не видно.

- Шахтеры мало получают, - встрял Мизинчик.

- Ты кто? - Грызлов приподнял Пентюхова, усадил спиной к коробу вентиляции.

- А-а-андрей, - Бездомный заморгал, приходя в себя после стремительного взлета.

- Шахтер? - уточнил Мизинчик.

- Не-е-ет...

- Погодите! - Ортопед взял Пентюхова за подбородок и пригляделся. - Рожа, блин, знакомая... Слышь, мужик, а ты никогда в газете не работал?

- Работал, - подтвердил экс-редактор "Авто-экстрима". - А до этого пожарником был.

- Ты меня не путай, - насупился Михаил. - Гоблина знаешь?

- Кого?

- Тьфу, ты ж не в курсе... Ну, Димона Чернова!

- 3-знаю...

- Ага! - обрадовался Ортопед и повернулся к братанам. - Он в редакции "Калейдоскопа" ошивался. Вот где я его видел!

Мизинчик, Пых и Лысый внимательно посмотрели на Пентюхова.

- И чо с ним, блин, теперь делать? - спросил Пых.

- Придется на время спрятать,- решил Ортопед. - Он, блин, видел тарзанку. А рисковать мы не можем...

- Без базара,- согласился чудом выживший Лысый.

- Выпить хочешь? - Грызлов весело подмигнул Пентюхову.

- Не откажусь, - бывший журналист сглотнул.

- Наливай, - распорядился Ортопед.

Пых с хлопком открыл шампанское и огляделся в поисках недостающей емкости для пития.

- Вот, - Пентюхов покопался в складках своего тряпья и извлек раздвижной стограммовый стаканчик из зеленой пластмассы.

- За удачу! - предложил Мизинчик.

Лысый, которому тост был особенно близок, активно поддержал друга.

После третьего стакана Пентюхова развезло, и он закемарил, положив голову на свернутый бушлат Лысого.

- Вот, блин, жизнь! - Ортопед покрутил башкой. - Был редактором, а теперь - михрютка[37]...

Братаны молча покивали, соглашаясь со столь ценным житейским наблюдением.

- Он еще с Менделеевым и Павиайненом начинал работать, - Михаил углубился в воспоминания.- Когда те "Хэ-фаллос[38]" организовывали. Хотел у них рубрику "Автокатастрофы" вести... Но Менделеев больше на эротику с порнухой западал, так что, блин, не вышло.

- Это тот Вадик Менделеев, что "Секс-шоу" редактирует? - осведомился Мизинчик, регулярно общающийся с Гоблином и потому разбирающийся в тонкостях и персоналиях медиарынка Санкт-Петербурга.

- Он,- улыбнулся Ортопед, - Ты последнюю кликуху Менделеева слышал?

- Не...

- Дед Онаний, - громко сказал Грызлов.

Хохот братков спугнул ворону, присевшую на погнутую телевизионную антенну и косившую глазом на переливающиеся в солнечных лучах ярко-оранжевые мандарины.

* * *

Юра Петров ударными темпами приварил обрезки швеллеров к бамперам автомобилей-камикадзе, за что был вознагражден премией в тысячу рублей и своим ходом отправился на место постоянной дислокации под гостеприимные своды Московского вокзала.

Кабаныч и его похожий на Глюка монстр с бензопилой завершили разгром сил противника. Братки отложили ноутбуки, потянулись и стали готовиться к предстоящему мероприятию.

* * *

У ворот кладбища припарковался "ситроен С5" цвета "мокрый асфальт", вслед за ним - ядовито-голубой "запорожец".

- Вот интересно, - задумчиво сказал Денис. - Как Комбижирик купил себе машину, если европейские продажи "эс-пятых" начнутся только весной?

- Взял на заводе, - пожал плечами Гугуцэ.

- Он еще хотел "пежо-фелин[39]" прихватить, - добавил Паниковский. - В Женеве, блин, прямо со стенда... Не дали.

"Ушастое" чудо украинской технической мысли вздрогнуло, словно человек-невидимка подпрыгнул на капоте неказистого автомобильчика.

Рыбаков насторожился.

- Комбижирик - в драку! - продолжил Паниковский. - Разметал, блин, охрану, и прыгнул в тачку. "Не выйду!" - орет.

Колпак стеклянный заблокировал и изнутри всем язык показывает...

"Запорожец" дернулся еще раз.

- Пытался завести - не выходит... Тогда под "торпедо" полез. Он же у нас электрик, в проводах разбирается, - Паниковский закурил. - Хотел напрямую зажигание подсоединить.

"Ушастый" опять клюнул носом.

Денис нажал кнопку вызова на портативной рации и недовольно спросил:

- Ну, и что у вас там происходит?

- Икаю, - придушенно ответил Стоматолог, с трудом втиснувший свое необъятное тело в салон "запорожца".

- Заканчивай, - посоветовал Рыбаков. - Объект скоро будет.

- Стараюсь, - из динамика послышался шорох.

Денис отложил рацию и вернулся к прерванному разговору.

- Так как разрешилась ситуация?

- Нормально, - Паниковский чуть приспустил боковое стекло. - Мотор завел, и по газам! Слетел с пандуса, блин, прокатился по залу и через панорамное стекло уехал на улицу... Там очень удачно народ толпился, демонстрация какая-то. Типа, против глобализации. Гоша сквозь толпу и чесанул! Пока мусора местные погоню организовывали, Комбижирик уже далеко отъехал. Правда, тачку пришлось бросить. Приметная больно... Загнал на пустырь, хотел вылезти, а никак! Колпак заклинило! Ну, Гоша ногами лобовуху выдавил и свалил. Потом, блин, рассказывал, что аппарат ему не понравился. Внешне - кайф, а на ходу не очень. И дорожный просвет маловат...

- Невыгодная машина, - согласился Гугуцэ. - По нашим дорогам, блин, только на танке ездить.

Задняя правая дверца "доджа" распахнулась, и в салон ворвалась струя свежего морозного воздуха. В машину влез собственный корреспондент газеты "Комсомольская правда" по Санкт-Петербургу Дмитрий Стешин и радостно поприветствовал собравшихся.

- Ого! - удивился Денис. - А ты как здесь очутился? Приехал освещать события?

- Нет, - одетый в зимнюю куртку отечественных ВВС и утепленный шлем танкиста, Стешин стащил перчатки и поднес озябшие кисти рук к дефлектору, откуда шло тепло от печки. - Решил лично поучаствовать. Если все время за компьютером проводить да на пресс-конференциях, геморрой заработаешь.

- Но материал потом дашь?

- Обязательно, - кивнул Дмитрий. - У меня уже название статьи есть. "Кладбищенская справедливость"...

- А следячий выдел[40] нас потом не просчитает? - обеспокоился Паниковский, которому совсем не хотелось лишний раз отсиживаться в следственном изоляторе.

- Не волнуйся, - Рыбаков был уверен в профессионализме корреспондента "Комсомолки". - Согласно Закону о СМИ, Димон должен открыть свой источник информации только по решению суда. А этого Воробей не допустит...

- Точно, - поддержал Стешин. - Не допустит. Вон, по поводу этого дегенерата Пенькова на нас из самого Кремля накатывали. И то отбрили. Последний суд пятнадцатого будет...

- У Глюка тоже пятнадцатого, - Гугуцэ поднял брови.

- Где? - заинтересовался журналист, много слышавший о герое современности Аркадии Клюгенштейне и его подвигах на ниве низведения стражей порядка до приемлемого уровня.

- В Центральном районе.

- Ха, и у нас в Центральном!

- Значит, свидимся, - резюмировал Денис. - Ты к двенадцати подтягивайся. Зрелище гарантировано.

- А меня в зал пустят?

- Всех пустят, - уверенно заявил Паниковский. - Места уже забиты.

- Воробей с председателем суда дотрещался, - объяснил Рыбаков. - Тот поручение судье дал, чтоб процесс был максимально открытым и непредвзятым. Глюк стойку держит[41], так что десятью минутами препирательств не отделаться. Ну, и мы немного подсобили...

- Там же вроде доказуха есть, - осторожно заметил Стешин, уже писавший о происшедшем в Летнем саду и далее на речном просторе.

- Уже нет,- развеселился Гугуцэ.

- Ну, вы даете!

- А то! - Денис легонько ткнул журналиста кулаком в бок. - Приходи, не пожалеешь.

- Вы тоже к нам заглядывайте, - хмыкнул Стешин. - Особенно Ортопеду это полезно будет. Кстати, а где он?

- Неизвестно, - посерьезнел Рыбаков. - Что вызывает у меня легкое подозрение. Длительное отсутствие Мишеля почти всегда связано с какими-нибудь событиями на национал-патриотическом фронте... И братва не в курсе. Значит, Ортопед опять занялся любимым делом по сокращению численности еврейского населения нашей необъятной родины.

- Мизинчика и Пыха тоже нет, - Паниковский обернулся назад.

- И Лысого, - добавил Гугуцэ.

- Ну, эти просто своими проблемами заняты, - отмахнулся Денис. - А вот Ортопед...

- У меня для него распечатка из Интернета имеется, - журналист похлопал себя по нагрудному карману. - О клонировании евреев[42].

- Их еще и клонировать будут?! - возмутился Паниковский.

- Не всех, - уточнил Стешин.

- А кого?! .

- Жертв холокоста.

- А-а! Я слышал эти бредни, - вспомнил Денис. - Предложение некоего Стивена Вира.

- Америкос? - насупился Гугуцэ, недолюбливающий "заокеанских партнеров".

- Ага...

- Сволочь, - констатировал Евгеньев.

- Брось ты! - Рыбаков сунул в рот пластик жевательной резинки. - Такие идейки нежизнеспособны. Слишком большие затраты при минимуме эффекта. Проще нарожать свежих еврейцев, чем клонировать погибших. А потом, у пархатых что-нибудь обязательно пойдет не так.

- Например? - Гугуцэ развернулся на девяносто градусов.

- Элементарно. Возьмут да случайно склонируют солдат вермахта. Ведь многие могилы безымянны, так что определить, кто именно там лежит, крайне затруднительно. И вместо толпы сионистов Израиль получит дивизию "белокурых бестий", которые быстро сообразят, что к чему, и начнут давить и палестинцев, и жидов. Генетическая память - штука хитрая. Может так случиться, что в какой-то момент включится программа исполнения прерванного смертью действия и клон почувствует в себе тягу к совершению насильственных действий в отношении окружающих его иудеев... Но, мне кажется, на самом деле все эти предложения по восстановлению генетических образцов жертв холокоста - не что иное, как очередная финансовая афера, - Денис покачал головой. - Традиционные вопли евреев о компенсациях жертвам холокоста уже всех начали раздражать, вот потому сионисты и ищут иные пути обогащения. По программам клонирования можно выжать из европейцев не один десяток миллиардов. Плюс к этому - возбудить интерес к раскопкам могил, поискам "новых доказательств" преступлений фашистского режима и многому другому. Расчет довольно примитивный, но верный.

- Говори помедленнее, - попросил Стешин, лихорадочно черкая в блокноте. - Я записываю...

Из-за поворота в двухстах метрах от джипа показался капот черного "мерседеса".

- Потом запишешь, - Денис поднес к губам рацию. - Всем приготовиться! Едет...

По жизни коммерсант средней руки Сергей Писарев был дешевкой и большим любителем понтов. Купив сильно подержанный черный "мерседес" со "сто сороковым" кузовом[43] и мотором объемом две целых и восемь десятых литра, Писарев налепил на крышку багажника самопальный шильдик "600 SEL" из выкрашенной серебряной нитрокраской пластмассы и навязчиво принялся рассказывать всем своим знакомым, что приобрел новенький "шестисотый". Равно как за полгода до сего знаменательного события Сергей живописал "евроремонт" в якобы приобретенной им квартире с видом на Петропавловскую крепость.

Рассказы Писарева оказывали на его окружение гипнотическое воздействие.

Продавщицы трех овощных киосков самозабвенно отдавались "богатею" на ящиках с подгнившей свеклой в надежде на прибавку к жалованью, а менеджеры организованной бизнесменом риэлтерской конторы всячески заискивали перед "всемогущим" хозяином, сумевшим убедить их в своих связях как с администрацией города, так и с криминальными авторитетами общероссийского масштаба.

Реальные возможности Писарева были намного скромнее. И они ограничивались близким знакомством с парочкой полковников из питерского ГУВД, оказывавшими Сергею посильную помощь в "разруливании" сомнительных сделок и охране его персоны от посягательств мелких криминальных групп. За милицейскую "крышу" бизнесмен платил ежемесячный оброк в размере пятисот долларов и с каждым днем чувствовал себя все круче и круче. Не понимая того, что отсутствие интереса к нему со стороны серьезных рэкетирских коллективов связано не с "могуществом" покровителей, а со слишком незначительным размером его торговой "империи".