Чтение 11–й страницы книги ~Странствие мага~

Мало-помалу небо на востоке стало светлеть. Наступало утро, кончалось время неупокоенных и прочей нечисти, с первыми лучами дневного светила полагалось им отступить - конечно, если то обычные неупокоенные, а не то, с чем Фессу пришлось столкнут в отлученной от Церкви деревне

Лесных Кантонов.

Но твари, разбуженные к жизни странным колдовством деревенской ведьмы, солнца отнюдь не страшились. Они сейчас хотели только одного - убивать, пожирать и, увы, сил для этого имели несравненно больше, чем обычные зомби или даже костяные драконы.

Предутренняя осенняя хмарь наступала, серый полусвет нехотя, словно с трудом проникал под полог Нарна; вот уже мелькнули первые просветы полей, вот уже и тропинка превратилась в узкую тележную колею сейчас размокшую и склизкую; вот и деревенский выгон пустой по осеннему времени...

Лес кончился как-то резко, перед путниками простиралось небольшое поле, примерно в треть лиги, за ним поднимался крутой откос, рядом журчал ручей, отмеченный многочисленными ивами, - тот самый Кривой Ручей, что дал название самой деревеньке.

Всё тихо. Неужто он, Фесс, ошибся и Кривому Ручью ничто не угрожает?

В тот же миг, словно отвечая его невысказанным вслух мыслям, впереди, на косогоре, там, где стояла деревенская церквушка, грянули отчаянно частые удары небольшого надтреснутого колокола. Звонарь старался вовсю.

У Фесса перехватило дыхание и похолодело в груди. Нет, он увидел не орду зомби, не кружащуюся над домами стаю вампиров - впереди не было вообще никаких чудищ, уязвимых или для стали, или для заклятий и оттого очень даже смертных. .

Фесс увидел редкую цепь медленно бредущих к обречённой деревне... нет, не призраков, не духов - жалуй, впервые за все свои дни в Эвиале и впервые свою карьеру некроманта Фесс не мог дать определения увиденному.

Иногда это казалось чередой смутных туманных фигур, смазанных и дрожащих, точно воздух в горячий день над нагретым солнцем камнем. Иногда проступали неясные очертания как будто бы даже костей. А иногда всё это и вовсе пропадало, заставляя усомниться в правдивости собственных глаз.

Но увы, глаза не лгали. Фесс имел куда более надёжные чувства, и они его подвести не могли.

Заклинание саттарской ведьмы и в самом деле можно было заносить в золотой фонд "Анналов Тьмы". Неведомый учитель Даэнура мог бы гордиться такой ученицей. Чары вырвали из могильного плена даже не бренные полусгнившие костяки, чем, по сути, являлись те же зомби, а квинтэссенцию, средоточие всего того зла, что жило в погибших душах. И волшебство ведьмы специально отыскивало, похоже, не просто какого- нибудь заблудшего пастуха, по пьяни и глупости грабанувшего проезжего приказчика на стр-р-р-р-раш-ную сумму аж в три имперских цехина, но злодеев истинных, чьи костяки Нарн сохранял, похоже, с незапамятных времён. Берёг, словно оружие, на самый чёрный день; берёг, наверное, в ожидании неизбежного вторжения соединенной армии Эгеста и Аркина, поддержанной всей мощью Академии Высокого Волшебства...

Иногда в туманных силуэтах проглядывали очертания непропорционально больших черепов - причём явно нечеловеческих пропорций. Громадные разинутые рты, беззвучно клацающие челюсти, буравящие провалы глаз... Фессу казалось, что кто-то услужливо предложил ему морскую подзорную трубу - каждое движение призраков было видно как на ладони.

"Еще поздно повернуть назад, - неслышно сказал ему кто-то очень рассудительный. - Ты здесь ничего не сделаешь. Только напрасно погибнешь. Нет способа выиграть этот бой. Сколько бы ты ни пытался. Отдай всю свою кровь, перелови всех кошек в округе, бросай на жертвенник одну девственницу за другой - всё равно тебе не собрать достаточно силы. Многомесячные изыскания, возможно, и открыли бы тебе какой-то путь - способами артефактной, древней магии, прибегая астрологии и тому подобному, но у тебя не осталось не то что месяца - у тебя не осталось и нескольких минут. Потому что голодная орда вот-вот ворвётся в деревню и пойдет такая потеха, что живые - точнее, пока еще живые - станут завидовать мёртвым. Ты даже не успеешь убить ведьму".

- Скорее! - вдруг выкрикнул Эбенезер, патетически взмахивая руками. - Невинные жертвы!.. Ста:

- Старики, женщины и дети, - зло перебил юного мага Сугутор. -

Слышали, знаем. Без тебя. Давай давай, чародей, покуда без штанов нас не оставили!

Джайлз, похоже, подавился собственными словами, сражённый наглостью гнома.

- Не ори, - холодно добавил и Фесс. - Мы все здесь ради одного и того же. Так что помолчи, воздух зря не сотрясай.

А тем временем впереди них, по крутому косогору, покрытому прелой листвой, где корчились изломанные голые ветви вязов, вверх к деревне поднималась редкая цепь призраков. Отсюда они казались просто грязносерыми разлохмаченными облаками, неведомо как оказавшимися на земле, совсем не опасными - но при одном только взгляде на них вся душа Фесса леденела от ужаса. Да, самые последние страницы, оставленные ему Даэнуром, говорили о чём-то подобном... но даже они сейчас не помогут. Эти существа - сам ужас, тайное оружие если не Западной Тьмы, то, на верное, самой Смерти, когда ей не терпится и с ненасытной жадностью хочется полнить и полнить свои бездонные закрома...

Те, кто преступил черту, за которой начинается Зло Абсолютное - которое, как ни странно, всегда сугубо конкретно - убить младенца или беременную, овладеть малолетней и так далее и тому подобное, где не остаётся уже места для разговоров об "относительности" добра и зла... Те, для которых не настало покоя и за последней чертой, в границах Серых Пределов. Земля Нарна, пропитанная магией, куда более древней, чем самая пропылённая книга заклинаний в библиотеке Ордоса, земля хранила их проклятые останки знает, для чего? Может, как раз для такого дня?.

Клубящееся серое облако прямо перед ними внезапно приостановилось, обернувшись чем-то вроде громадного и гротескного черепа, неправдоподобно большие глазницы полыхнули красным. Фесса обдало холодом - взгляд призрака прожигал до костей, именно прожигал ледяным пламенем, пожиравшим, казалось самую суть Силы некроманта.

И, наверное, этот взгляд и в самом деле дотла выжег бы душу Фесса, принадлежи некромант полностью этому миру. Но поскольку "я" Фесса родилось далеко-далеко от пределов Эвиала, в каких-то невообразимых далях Упорядоченного, каких - до сих пор не знал сам Фесс, ледяной меч на сей раз не дотянулся до его горла. Щит Праха, одно из старейших и любимейших защитных заклятий некромантов далёкого прошлого, не подвёл и на сей раз. Щит разлетелся вдребезги, встретив напор невидимого клинка, но и призрачное оружие не уцелело. Воздух полыхнул тёмным, словно кто-то швырнул на ветер пригоршню иссиня-чёрного пепла; Фесс не устоял на ногах, отдача заклятья швырнула его наземь, вновь, как и в лесу, заставив скорчиться и замереть от невыносимой боли. Скалящийся череп наплывал, надвигался, злобно щёлкая челюстями, мертвенный холод разливался окрест; Правд и Сугугор шагнули вперёд, смыкая плечи и закрывая собой лежащего некроманта; трудно сказать, что они собирались предпринять - едва ли их оружие оказалось бы действенным против призрака, но тут в дело вступил Эбенезер, да так, что Фессу только и оставалось, что изумленно разинуть рот.

Молодой маг поднял оба обломка своего посоха, скрещивая их на манер знака Спасителя. Конечно, ему не хватало третьего росчерка, однако нехитрый этот символ сработал и так. Эбенезер громко начал читать молитву, что-то об изгнании зла и упокоении мёртвых, - Фесс успел мимоходом пожалеть, что никогда не уделял достаточно внимания магии Спасителя, в которой Джайлз, похоже, преуспел.

Обломки посоха засветились - мягким жемчужным светом, совсем не похожим на грязно-серое мерцание призраков. Фесс ощутил мягкий толчок Силы, незнакомой, чужой, непонятной: в бой вступало волшебство Спасителя, и чёрной магии полагалось отойти в сторону.

На миг Фессу послышались мягкие шаги, словно кто-то осторожно ступал по крупному гравию тяжёлыми деревянными сандалиями. Кто-то незримый прошёл совсем рядом, задев некроманта полой грубого дерюжного плаща. Кто-то встал чуть впереди - Фесс словно наяву слышал хруст мелких камушков, будто таинственный некто упёр в землю нижний конец длинного лука и воткнул вокруг себя пяток стрел, чтобы не тянуться за плечо.

Заскрипела натягиваемая тетива, и некромант подумал, что сходит с ума. Что ж это за незримый лучник явился сюда по зову мальчишки

Джайлза и сейчас собирается вступить в бой?..

Оторопевший Фесс не видел странного воина - зато очень хорошо видел его первый (и единственный) выстрел.

Ослепительно огненная черта прорезала серый предутренний сумрак, яростно-белый росчерк чистого пламени, без малейших примесей, того самого абсолютного огня, какой веками безуспешно пытались сотворить все без исключения алхимики Эвиала (за исключением разве что тех, у кого хватало ума не связываться с этим и благополучно пребывать на хлебном и прибыльном местечке главы факультета алхимии в ордосской Академии). Стрела - если, конечно, это можно было назвать стрелой - поразила скалящийся череп, вонзившись прямо в пылающую алым левую глазницу.

Там, где только что плыло серое облако, взвихрился тугой смерч такого же белого пламени. Фессу пришлое зажмуриться - настолько сильна оказалась вспышка. Заклятье не имело ни малейшего отката, выполнено было виртуозно... вот только кем? Джайлзом или тем невидимым, кто натянул тетиву магического лука?

Призрак сгинул меньше чем в мельчайшую долю мгновения, сгинул окончательно и бесповоротно навсегда, и обратно его не смогли бы вызвать усилия всех некромантов былого и грядущего, даже сумей они собраться все вместе. Фессу никогда не удалось бы добиться такого всеобщего, необратимого и тотального разрушения.

Магия Спасителя разила ничуть не хуже боевых заклятий иных магов.

У самых ног Фесса шлёпнулся дымящийся раскалённый осколок - вроде как кости, только превратившейся в самое настоящее зеркало.

"Интересно, - отрешённо подумал некромант, - это что ж - череп призрака сделался вещественным? Ничего себе заклинание... гору во прах обрушить и то легче, наверное..."

Над кривым осколком медленно курился плотный беловатый дымок.

И вновь рядом с Фессом прошелестели чьи-то шаги. Только теперь неведомый лучник уходил. Куда? Кто его знает...

В цепи призраков, и без того редкой, образовался большой разрыв. Два соседних создания, казалось, ничего не заметили, продолжали себе подниматься по склону. И по-прежнему отчаянно звал на помощь надтреснутый деревенский колокол.

Где сейчас обреталась ведьма, никто не мог сказать. След её терялся на самой окраине Кривого Ручья.

Джайлз болезненно кривился и шипел: отдача от заклятья - не шутка.

Однако на ногах он устоял, и никакими эликсирами отпаивать его не пришлось, с кой-то мрачной завистью отметил Фесс.

Однако момент упускать было нельзя. Похоже, остальным призракам не было никакого дела до гибели одного из своих - что, кстати, очень даже походило на как эти призраки вели себя задолго до того, как сделаться оными.

- Вперёд! - рявкнул Фесс, бегом бросаясь на прорыв.

Прадд подхватил под руку растерявшегося Эбенезера, поволок Светлого мага за собой.

Они проскочили, наверное, в самую последнюю минуту. Вихрем промчались сквозь вымершие окраины и очутились на пересечении двух единственных деревенских улочек, там, где стояла церквушка, в которую набились сейчас, наверное, все обитатели Кривого Ручья, кто только мог ходить.

На пороге, на высоком церковном крыльце, стоял, дрожащими руками сжимая символ Спасителя - перечёркнутую стрелу, - старый священник и дрожащим голосом молился - о ниспослании защиты и обороны.

Раньше Фесс только бы презрительно усмехнулся - однако после сотворённого Джайлзом его скептицизм заметно поубавился. Спаситель, наверное, и в самом деле мог помочь... только во имя какой Тьмы он медлит?!

А посреди вымершей деревни что-то стремительно чертила на размокшей осенней земле та самая саттарская ведьма, которую некромант одновременно посулился и убить, и спасти.

Фесс пригляделся - странного вида семилучевая звезда. Неправильная, с неравными углами при вершинах, неодинаковыми сторонами... любой мастер ритуальной магии, любой новоиспечённый адъюнкт Академии

Высокого Волшебства, не задумываясь, выгнал бы с экзамена за такое качество гептаграммы, но ведьму, похоже, заботило сейчас отнюдь не качество пытается открыть портал, понял Фесс, вот тольк непонятно, кому, каким силам.

При виде ведьмы Джайлз дёрнулся, словно от удам

- Ну, чего стоишь?.. - зарычал на него было Прадд однако Фесс поспешно остановил храброго, но порой не в меру ретивого орка.

- Погоди... - медленно проговорил Неясыть. - Пусть... надеюсь, что у неё получится...

Ведьма на мгновение подняла глаза, встретившись с Фессом взглядом.

- Я пришла, чтобы защитить своих, - негромко сказала она. - Ты был прав, некромант... кругом прав. Не знаю, что на меня нашло... да и знать не хочу. Сделанного не воротишь. Только теперь и можно, что этих, - она махнула рукой в сторону окраин, - этих тварей остановить.

- Что ты собираешься делать? - торопливо спросил Фесс. Призраки приближались, неторопливо, но неумолимо.

- Открою Врата Силы, - пожала плечами ведьма. - Я видела много голодных зверей, для которых эти призраки - такая же добыча, как мы, люди, - для призраков...

- А как ты потом справишься со своими зверями? - в упор спросил некромант. - Не окажется ли лекарство горше болезни?

- Ты можешь предложить что-то получше, некромант? Не знаю предела твоих сил, но сомневаюсь, что тебе по плечу их остановить! - резко бросила ведьма.

Она страшно изменилась за несколько часов этой ночи и серого утра.

Глаза ввалились, растрёпанные волосы повисли лохмами, одежда порвалась, но главное - на лицо ведьмы лёг какой-то странный отпечаток, словно она по капле отдала всю свою кровь и вместо жилах струился теперь самый настоящий яд - кровь вся ушла на сотворение её колдовства.

Фесс даже отпрянул - настолько сильно и резко оказать это видение.

- Нет. Пока - нет, - отрывисто бросила ведьма, миг не отрываясь от своей работы. - Но если надо:

Наступило молчание. Даже священник перестал молиться - потому что призраки, смыкая кольцо, медленно вплыли на окраины Кривого Ручья и так же медленно, словно тяжёлые галеры на параде, двинулись дальше, к битком набитой людьми церкви.

Из-за неплотно прикрытой двери слышались истошные рыдания и стоны.

Наверное, впервые за всё время здесь, в Эвиале, Фесс растерялся по настоящему. Он не знал, что делать - его магия могла справиться с одним, хорошо, если с двумя наступающими призраками, а что делать с остальными полутора сотнями?

- Эбенезер! Можешь что-то сделать? - Фесс усилием воли стряхнул оцепенение. Как бы то ни было, своим маленьким отрядом он командует до сих пор.

Маг Воздуха поспешно кивнул. Дрожащими руками вновь поднял обломки посоха, что-то зашептал... Некромант ощутил мягкий толчок Силы

- правда, слишком уж мягкий и слишком уж тихий, но ладно, будем надеяться, что у него хоть что-то получится...

"Ну, так что же ты не убиваешь саттарскую ведьму, некромант? Почему не отдаёшь приказа ни Эбенезеру, ни гному с орком? Ни один не дерзнул бы тебя ослушаться, заклятие будет разрушено, сотни жизней - спасены. А твоё Слово, некромант... ради спасения людей, которых ты подрядился защищать от приходящих из-за Серых Пределов можно и нарушить собственную клятву. Какая разница, что будет потом с тобой, какие кары обрушит на тебя судьба? Так что не в тебе дело, некромант. И даже не в твоём Слове.

А вот в ней, в саттарской ведьме, в этих спутанных длинных волосах, что раздражённо отбрасывают сейчас с лица резким движением грязной руки.

Нет таких весов, чтобы взвешивать человеческие жизни, - подумал вдруг Фесс. - И напрасно Даэнур твердил о принципе меньшего зла. Нету его. Есть просто зло, и этим всё сказано. Неважно, сколько погибнет сколько спасётся. Только один человек может сейчас убить саттарскую ведьму, и этот человек - она сама. Никто больше. Потому что это, как ни представляй, будет убийство. И никакие хитроумные построения не смогут скрыть этого. Убийство всегда убийство. Даже когда ты защищаешься. Недаром ведь в самых древних и, как считается, неискажённых заповедях Спасителя значилась только одна - "не убий".

Похоже, ведьма каким-то образом прочла его мысли. Или что-то почувствовала. Наверное, Фесс выдал себя взглядом, он всё-таки допустил в него какое-то отражение этой мысли, что, мол, умрёт ведьма - и всё сразу кончится. Ну, или если не кончится, то, во всяком случае, справиться с призраками станет легче.

Ведьма вздрогнула. Разжались судорожно стиснутые на кривом сучке пальцы, чародейка бросила чертить свою гептаграмму, замерла, неотрывно глядя в глаза Фессу, - прочитав в них свой приговор или, по крайней мере, намерение некроманта.

"Убей саттарскую ведьму - и распадётся ее заклятье... и наступающие сейчас на Кривой Ручей призраки, на каждый из которых потребно иметь целый полк опы ных некромантов, превратятся если не во прах, то, крайней мере, в обычных зомби, которых он, Фесс уложит хоть десяток, хоть сотню..."

Ведьма не умоляла о пощаде. Не напоминала о его Слове. Молчала и смотрела - с такой тоской, что у Фесса едва ли не впервые за всё время здесь, в Эвиале, по-настоящему защемило сердце.

"Что же ты делаешь, Фесс... куда ты идёшь? Ты чуть было не стал тем, кто равнодушно сортирует человеческие жизни - тебе жить, а тебе - увы, нет. Ты и в самом деле в какой-то момент готов был убить эту несчастную дурочку - и даже не ради спасения Кривого Ручья (равно как и других ближних деревень), а ради своей собственной мести, ради Ирдиса Эваллё, ради неисполненного Сюва некроманта, которое ты так высоко ценил, считая нерушимым и полагая, что какие-то там обещания дают право убивать во имя их.

Ты плохой некромант, Фесс, если с такой лёгкостью соглашаешься пополнять Серые Легионы. Ты на переднем краю вечной схватки Жизни и Смерти, ты тот, кто пробирается тайными тропами в тыл врага, тот, кого в случае поимки ждут пытки и позорная смерть в петле, - а отнюдь не положение знатного пленника и скорое освобождение за выкуп. И сейчас тебе предстоит ещё один бой, быть может - последний, но всё равно - не опозорься же и в этот момент!"

- Прекрати! - зарычал Фесс на ведьму. - Делай, что делала. Никто тебя пальцем не тронет. Я тебе Слово давал, забыла? Ну, не стой, не стой, шевелись, ради всего... - он чуть было не сказал "святого", вовремя сообразив, что так обращаться к ведьме не слишком-то подобает. - А уж мы постараемся их задержать - сколько сможем. Не ручаюсь, конечно, но...

- Ты обещаешь? - неожиданно высоким, звенящим голосом выкрикнула ведьма. - Нет, скажи, ты обещаешь? Точно обещаешь?!

- У тебя есть моё Слово, - ответил он, чувствуя, как к щекам приливает краска - эльф Ирдис Эваллё припомнился более чем некстати.

Ведьма вдруг как-то жалко и заискивающе улыбнулась, и Фесс с внезапным раскаянием понял, что перед ним - не хладнокровная и бывалая волшебница, тёртая и мытая во всех щёлоках, а просто перепуганная молоденькая девушка, сама не ожидавшая, что её заклинание приведет к таким бедствиям, но, несмотря ни на что, до последнего пытающаяся эти бедствия остановить. Она легко могла бы спастись - ведь не напал же на неё самый первый призрак, сражённый Фессом в глубине Нарна возле старой часовни! Значит, ведьма успела бы сбежать, скрыться - кто дознался бы, кто докопался бы до истинных причин бедствия, когда оно распространилось бы на соседние уезды, волости и ленные владения?

Однако она осталась. Для почти что безнадёжной попытки сопротивления. Она не знала и не могла рассчитывать на его, Фесса, помощь - ведьма просто пришла, чтобы умереть вместе со своими сородичами. Умереть, сражаясь, как и положено воину, а не успокаивая совесть всякими словесами вроде: "Я должна жить, чтобы защищать других". Нет других и не будет. Здесь твоё поле, ведьма-воин, здесь тебе и лечь, коль удача отвернётся.

- Ну, что встали? - деловито осведомился тем временем Сугутор. -

Прадд, давай-ка подтащим во-он тот воз к крыльцу поближе, пока ещё успеем...

Громко молившийся священник, похоже, впал не то в транс, не то в экстаз и даже не повернул головы в сторону гнома и орка, решительно принявшихся возводить возле входа в церквушку самую настоящую баррикаду, словно собираясь противостоять приступу обычного врага, из плоти и крови.

Эбенезер же во все глаза смотрел на ведьму, смотрел так, словно узрел Спасителя в истинном теле.

- Ты чего? - Фесс не слишком вежливо толкнул юного мага локтем. -

Не застывай, коллега, давай делай закля...

- Почему она вернулась? - вдруг пробормотал себе под нос Джайлз. - Святые отцы учат... ведьма злобнее крысы и отвратнее гадюки. Никогда не способна ведьма думать о ком-либо, кроме себя, никогда не делает ничего без выгоды для себя...

- Ты зачем мне об этом толкуешь? - рассердился Фесс, не сразу сообразив, что происходит. - Это я ещё в Ордосе чи...

Некромант поспешно прикусил язык, едва только понял, в какую западню угодило бедное чадо Святой Церкви - согласно всем трудам отцов и канонам, ведьме этой сейчас полагалось бы улепётывать отсюда во все лопатки, прихватив с собой колдовские принадлежности, улепётывать с тем, чтобы никогда уже не вернуться. "О себе лишь и своих злодействах думают ведьмы!" - твердили священные тексты, престольские энциклики, синодики пустынников и прочее, прочее, прочее.

И наивный Эбенезер всему этому верил. Впрочем, это как раз необычным никак почитаться не могло. А вот то, что он нашёл в себе силы удивиться ведьме, усомниться в том, что читал и слышал, - то действительно дорогого стоит. Значит, не слеп, и не глух, и не закостенел, и не станет по первому мановению инквизиторского пальца жечь

"прелюбодеев" и прочих грешников...

Хотя что я, оборвал себя Фесс, рассуждаю, словно мы все собрались жить вечно!

И как раз в это время с разных сторон между опустевшими домами

Кривого Ручья замелькали медленно ползущие вперёд серые тени.

В часовне на миг вдруг умолкли все до единого младенцы - на миг умолкли, а потом заголосили ещё отчаяннее.

Священник продолжал молиться, срывая голос, cловно это могло помочь; ведьма стремительными росчерками доканчивала свою гептаграмму, а некромант Фесс собирал в кулак волю и силу. Одного такого ретивого призрака он уже свалил, подбадривал себя некромант, правда, помогало это плохо. Свалить-то Фесс свалил, но и сам притом свалился. И, если бы не спутники, некроманту пришлось бы плохо.

Конечно, когда вместе сходились трое или больше волшебников, они могли бы составить "кольцо" единяя силы и приумножая их, но как заставить пойти в одной упряжке мрачную некромантию, магию вольного ветра и вообще непонятное чародейство ведьмы?..

Призраки смыкали ряды, словно готовящиеся атаке опытные панцирники. Фесс ощущал тянуши вперёд их алчные взоры - колдуны их занимали мало. Они смотрели на церковь, битком забитую народом и только на неё. Всё прочее их не интересовало. Раз убитые, смерти они не страшились.

Фесс с внезапной остротой понял, что сейчас произойдёт. Серые шеренги рванутся вперёд, на миг, быть может, задержавшись там, где будут сопротивляться он Джайлз и ведьма, сомнут последний заслон и хлынут дальше, к беззащитной церквушке, собравшимся в которой и в самом деле останется только уповать на Спасителя...

Приготовились к бою, подняли оружие гном и орк - некромант с удивлением увидел в руках у Сугутора не привычный топор, а игольчатотонкий кинжал, отливающий странным жемчужным цветом. Прадд, в свою очередь, отложил в сторону устрашающего вида исполинскую секиру - в громадной лапе орка детской игрушкой казался изящного вида небольшой клевец-чекан.

"Откуда у них это взялось?" - ещё успел удивиться Фесс, когда призраки наконец пошли в атаку.

Мириады незримых ледяных стрел пронзили воздух с режущим визгом; стена серой мглы стремитель смыкалась, задёргивая, словно бы пологом, весь остальной мир; в лицо Фессу скалились десятки уродлив нечеловеческих черепов - он даже не мог догадаться, кому иные могли бы принадлежать.

Они слишком хотели убивать и пожирать, чтобы рассуждать.

Некромант привычно плёл заклятье, однако и на сей раз Джайлз опередил его. На мгновение Фессу почудилось, что фигура мага Воздуха отрывается от земли, расправляя незримые крылья: за спиной Эбенезера расправляла крылья могучая и гордая сила, какую ученик Даэнура никак не мог бы заподозрить в трусоватом молодом чародее.

Не его Сила. Сила его молитвы, Спасителева магия, запоздало сообразил некромант, Спасителева, а отнюдь не волшебство Ветра. Это словно бы поднимались из глубины памяти самые светлые и самые чистые детские воспоминания, детская вера, самая горячая и искренняя, не замутнённая и малейшими сомнениями. Наверное, над этим можно было б посмеяться, но в тот миг Фессу было не до смеха.

Ровные ряды призраков внезапно приостановились, и Фессу почудился яростный, ненавидящий ропот десятков бесплотных голосов. Он мог только гадать, что привиделось сейчас наступающим врагам, какие недоступные человеческому пониманию слова - а может, и не слова даже - звучали сейчас в их "ушах", но, как бы то ни было, атакующие приостановились, более того, даже попятились назад, два или три подёрнулись странной стремительной дымкой и бесследно исчезли - правда, прорехи в рядах оказались тотчас затянутыми.

Чем проняло их это заклинание, Фесс не знал. Странные чувства всколыхнулись в его душе - в тот миг, когда его коснулся откат этого заклятья. Магия Спасителя, что ни говори, была несколько "не от мира сего", ведь в Него, Избавителя и Искупителя, верили в самых разных Уголках Упорядоченного...

"Упо... чего?! - полыхнуло в сознании. - Упорядоченное? Откуда я знаю это слово? Откуда я знаю, что в Спасителя верят ещё много где? Почему я так отчётливо вижу насупленные лица воинов под низкими шлемами, вижу резного дракона, украшенного чёрными кистями, и понимаю, что передо мной - Знак Первого легиона, лучшего легиона Империи, идущего сейчас в решающую атаку?

Почему я это помню? Это из моего прошлого из моего будущего?"

Над деревенскими крышами прокатился последний удар колокола - прокатился и замолк, потому что звонарь безжизненно перевесился через перила звонницы, так и не выпустив из мёртвых рук верёвки.

Над неподвижным телом медленно поднялось серое облако - скалился, глумливо щёлкая зубами громадный медно-коричневый череп, то выныривавший из серой глуби, то вновь исчезавший в мареве.

Звонарь умирал, по сердцу Фесса словно провели затупленным, иззубренным клинком. Несчастный расставался с жизнью мучительно и страшно, его затягивала едкая мгла, жадно высасывая тепло, душу, жизнь...

На плечо Фессу словно кто-то положил твёрдую руку. Как-никак он оставался некромантом. И мог использовать чужую смерть, чтобы пополнить собственные силы, как бы кощунственно это ни звучало. И чем мучительнее была гибель жертвы, тем больше сил открывалось некроманту, если он успеет вовремя.

Так, наверное, грифы, пожиратели падали, пируют над неживой добычей, невольно подумал Фесс. Фесс, Фесс, кем же ты сделался и где берёшь силы...

Однако выучка Даэнура сказалась - Фесс не дал предательской слабости распространиться дальше. Он будет сражаться как бы то ни было. И пока эти чудиша стоят...

Сила вольно вливалась в него, он словно бы и сам отрывался от земли, забывая обо всём, даже о столь некстати пробудившихся воспоминаниях, - и оттуда, сверху, видел сразу весь Кривой Ручей, мелькающие во дворах и подле домов серые тени, серый их фронт, надвигающийся на церковь, покосившуюся колоколенку, почерневшие перила, через которые перевалилось тело несчастного звонаря.

И нависшее над ним серое облако с притаившимся в его глубине живым черепом.

Тугая волна ярости поднималась в груди, соединяло вновь обретённой силой.

Неважно, где ты черпаешь силы, некромант, - важно на что ты их тратишь.

Фесс чувствовал, как за его спиной словно бы разеваются шеренги его собственных легионов, - и на сей раз его оружием не было мёртвое, ещё мертвее. Боль, страх, ужас конца, провала, когда душа расстаётся с телом, - все, что пережил бедолага-звонарь, обращалось сейчас в полную противоположность самой сути наступающих призраков.

Они были изгоями ещё при жизни, оставаясь таковыми и после смерти.

И сейчас против них поднималась, расправляя плечи, высокая фигура воина Тьмы, не той, что стала синонимом беды и горя, а той, что сулит отдых и покой.

Фессу показалось, что он сжимает в руках длинный чёрный клинок - не свой собственный меч, меч проклятого рыцаря, а словно бы размытую полосу абсолютного мрака, какого не сыщешь даже в самых глубоких гномьих подземельях. И эта полоса, не имевшая ни эфеса, ни острия, ни даже сколько-нибудь чётко очерченных граней, рухнула на ряды призраков, словно топор палача, от которого нет ни защиты, ни спасения.

Словно бы в удивлении, вынырнул из мглы всё ещё скалящийся череп - только для того, чтобы разлететься на тысячи осколков под ударом меча Ночи; призрак рядом с ним постигла та же участь. Фесс слышал беззвучные проклятия, чувствовал ужас призраков - да, осказывается, они тоже могли испытывать ужас, - и в тот же миг его настигла отдача его собственного заклинания.

Он и помыслить не мог, что это окажется настолько плохо. На него словно обрушился таранный удар, с легкостью смявший его защиту и отшвырнувший некроманта назад, к баррикаде Прадда и Сугутора.

В закатившиеся глаза хлынула Тьма. Та самая, из которой его звал к себе магический глас Салладорца.

"Теперь ты понимаешь? - сказала Тьма. - Тебе не устоять. Прими это как данность. Видишь, я говорю с тобой, я убеждаю тебя, я не пытаюсь сделать из тебя свою марионетку..."

"Нет, - так же беззвучно ответил он. - Ещё не время, Тьма, ещё не время. Я ещё жив. Я ещё хочу драться. Моя кровь пока ещё горяча. Я предпочту, чтобы её всю впитал песок какой-нибудь мёртвой пустыни, чем обращусь к тебе за помощью!"

"И напрасно, - сказала Тьма, голос её по-прежнему лишён был каких- либо чувств. - Со мной бы ты победил. Без меня ты проиграешь".

"Пусть это станет только моей бедой", - огрызнулся он, и тёмный занавес лопнул, пропуская вперёд штурмовые отряды боли.

Фесса скрутило в три погибели, на мгновение он ослеп и оглох - и не видел, как его чёрный меч, продолжая путь, обратил в ничто ещё трех призраков - после чего исчез, рассыпался дождём тёмных искр.

Сила была растрачена, сила ушла.

А что осталось - неотвязный шёпот двух знакомых голосов, твердящих и твердящих в унисон: "Найди Мечи... найди Мечи... найди Мечи..."

Вновь, как и в миг гибели Ирдиса Эваллё, - маски, маски, вы всё не унимаетесь! Какие мечи? Не знаю я и не слыхал никогда ни о каких ме...

Фесс внезапно похолодел. Посреди разгорающегося боя, рядом с наступающими рядами жуткой Нечисти, его пробил ледяной пот ужаса. Потому что он поймал себя на том, что и в самом деле начал вспоминать мечи. Точнее, Мечи.

Глубокий блеск горного хрусталя, плотная коричневатая рукоять, гибельный росчерк лезвия - все, он так старательно выжигал из собственной памяти.

И, наверное, в этот миг Фесс действительно вспомнил бы всё, если б не отчаянный крик Сугутора.

- Мэтр, очнитесь, мэтр!

Никакой посторонний звук вообще-то не в силах нарушить истинный транс волшебника, но лёгкие гнома похоже, совершили чудо.

Фесс очумело повертел головой, приходя в себя. Бой готов был вот-вот вспыхнуть вновь. Призраки подались назад, атака некроманта оставила в их рядах широкую прореху; и ещё, похоже, вырвавшихся из Серых Пределов сдерживало непонятное заклинание Джайлза. Правда, сам маг Воздуха выглядел неважно. Остекленевший взор, повисшие руки, смертельно бледное лицо - он явно не справился с откатом собственного заклинания.

А вот ведьма стояла, дерзко уперев руки в бока, и смотрела на подступающих врагов; её глаза горели бешеным зелёным огнём, так что даже Фессу стало не по себе. Гептаграмма на земле ярко пылала зелёным, и оттуда катился могучий поток Силы. Ведьма явно открыла какой-то портал, но вот откуда она черпала мощь? Насколько мог понять некромант в эти краткие секунды, это не было связано ни с одной стихией. Ритуальная магия? Заклятия рун и фигур? Самая первая магия, открывшаяся человеческому роду? Обращающая в нечто пригодное к использованию хаотично рассеянную повсюду Силу? Но, чтобы добиться такого эффекта, для начертания правильной фигуры потребовались бы месяцы изощрённых вычислений, наблюдений за движением звёзд и планет, учёт тысячи и одного фактора. А, кроме того, ни одна магия не может ожить без соответствующих предметов-ингредиентов, наделённых природными качествами улавливать или отражать магические энергии. Нет времени гадать, что же на самом деле учинила тут ведьма, потому что...

- Ну что, взяли? - звонким голосом выкрикнула ведьма, потрясая кулаками. - Идите, идите сюда, я вас угощу по-свойски!

И тут, к полному изумлению Фесса, неразумные, нерассуждающие призраки ответили - той, что вызвала их из-за Серых Пределов. Их голоса звучали словно громадный глухой хор, запертый где-то глубоко под землей, голоса, полные, с одной стороны, тоски и отчаяния, а с другой - такой ненависти к тем, кто до сих пор имеет наглость жить, что Фесс содрогнулся. Никакие неупокоенные, никакие зомби не сравнились бы с этими порождениями ужаса; и не приходилось сомневаться, что ждёт обитателей Кривого Ручья в случае если защитники деревни не устоят.

- Приди к нам... приди, Призвавшая... иди к нам. ты с нами, ты наша... открой нам путь... мы непобедимы с тобой... пойдём... к нам, к нам, к нам, Призвавшая!

Ведьма остолбенела и замерла. Гептаграмма под её ногами замерцала сильнее, яростное зелёное сияние рвалось наружу, словно ему не терпелось ринуться в бой.

- Мы отомстим твоим врагам, Призвавшая... - продолжал хор. -

Отомстим им всем... пройдём от моря до моря... уничтожим всех, и они проклянут тот миг, когда родились на свет... погибнет весь их род, до двенадцатого колена... разве не этого ты хотела, Призвавшая, когда разжигала костёр?