Чтение 11–й страницы книги ~След пираньи~

- Помилуйте, - сказал Мазур. - Просто нам с вами нужно побыстрее установить тесные рабочие отношения. Я старший группы, а вы представляете закон... правда, в условиях, когда не работают все и всяческие законы, но какая разница?

- И как вы себе представляете тесные рабочие отношения?

Следовало признать, что девчонка его срезала. Мазур не без смущения переступил с ноги на ногу:

- Действительно, как-то сразу даже и не представишь... Но все равно, следует как-то перейти на менее чопорные отношения. Только не подозревайте меня в эротическом беспокойстве...

- Загадочная русская душа? - бросила она насмешливо.

- А что? - сказал Мазур. - Мы люди простые, патриархальные...

- И потому нам следует немедленно выпить водки, закусив ее икрой?

- Хотите верьте, хотите нет, - сказал Мазур. - В жизни не закусывал водку икрой, плохо представляю себе этот процесс...

- Пожалуй, - согласилась она, на сей раз без насмешки. - У вас безукоризненный английский, я бы скорее вас приняла за долго жившего в Австралии англичанина или американца-южанина...

Совпадение это или нет? Очень уж странное попадание в десятку. В свое время Мазуру ставили именно такой акцент: чтобы даже особо дошлые люди могли его принять за долго жившего среди кенгуру и бумерангов уроженца Альбиона или парня, родившегося южнее линии Мейзон-Диксон <По линии Мейзон-Диксон проходит в США воображаемая граница меж Севером и Югом.>. Помогает в иных командировках. Именно так: чтобы собеседник поломал голову - то ли англичанин, то ли американ-южанин. А девочка с первого выстрела... Странно.

Неужели помощников прокуроров у них учат разбираться в подобных лингвистических тонкостях? Кажется, понятно, что Глаголев имел в виду. Но, с другой стороны, будь она подставочкой ЦРУ или иной веселой конторы, неужели столь легкомысленно проговорилась бы, показав ненужные в ее профессии знания?

- У нас английскому не так уж плохо учат, - сказал он в конце концов, чтобы не затягивать паузу. - Слышали, быть может?

- У вас? - она явственно подчеркнула, что под этим словечком имеет в виду нечто конкретное, а не Россию вообще. - Ну да, наши парни, что со мной прилетели, тоже болтают по-русски так, что их можно принять за здешних...

- Ну, я себя и не выдаю за помощника прокурора, - сказал Мазур.

- А я, по-вашему, выдаю?

- Нет, я просто хотел сказать, что не стараюсь прикинуться мирным обывателем, вам же обо мне должны были чуточку рассказать.

- Ага. - Она помолчала. - Интересно, сколько американцев вы убили?

- А вы спросите как-нибудь у прилетевших с вами мальчиков, сколько они убили русских, - сказал Мазур спокойно, ничуть не задираясь. - Ведь определенно случалось...

- Я понимаю, - сказала она не без строптивости. - И можете на меня положиться во всем, что касается дисциплины. Но это еще не значит, что эта командировочка мне нравится...

- Вот совпадение, мне тоже.

- Это ведь не в Америке придумали - охотиться на людей, словно на оленей...

- Джен, вы забыли одну крохотную детальку, - сказал Мазур. - Но весьма многозначительную. Придумали-то наши доморощенные Эдисоны, зато мы с вами вынуждены таскаться по диким лесам как раз из-за ваших соотечественников...

Которые, узнав про здешнее сафари, о правах человека отчего-то не кричали...

Ну что, боевая ничья?

- Пожалуй, - сказала она, подумав. - А вы - коммунист?

- Бывший член партии, - сказал Мазур, сплюнув за борт. - Давайте не будем углубляться в теоретические дебри? Вам все равно не понять... Нельзя было заниматься кое-какими делами, не записавшись в партию, - как у вас невозможно остаться в славных рядах ЦРУ, будучи голубым или наркоманом...

- Но вы не против демократических реформ в России?

- Вы прелесть, - сказал Мазур. - Я вами очарован. Можно, я возьму вас за руку?

- Я серьезно спрашиваю.

- Я всегда был сторонником западного мира, - сказал Мазур доверительно. - Я просто мечтаю покинуть эту империю зла. Вывезите меня отсюда в чемодане, ладно? Или выходите за меня замуж, чтобы потом воссоединить семьи...

Выразить невозможно, как я жажду припасть к стопам мраморного Авраама Линкольна, облобызать их с радостным воплем...

Она совершенно серьезно ответила:

- Но у вас сейчас демократия, зачем же бежать в США? "Очаровательный ребенок, - подумал Мазур. - Такой живой, милый, непосредственный..."

- Там, куда мы плывем, демократией что-то не пахнет, - сказал он хмуро. - А вот при коммунистах такого безобразия не было.

- Но тоталитаризм...

- Ладно, оставим теорию, - сказал Мазур. - Подумайте лучше, как нам с вами повезло. В прошлые времена, будь мы героями шпионского романа, у нас было бы только два варианта будущего. Смотря где роман написан. Если у нас, вы в конце концов пленились бы идеями коммунизма и остались бы здесь строить социализм из материала заказчика. Если у вас, я непременно прозрел бы, осознал преступную суть коммунистического режима и упорхнул бы следом за вами в Штаты, где стал бы уличным проповедником или продавцом мороженого...

Слава богу, мы от этих штампов избавлены, вам не кажется? - фыркнул он.Впрочем, в обоих вариантах не исключалась бы эротическая сцена с нашим участием: в нашем романе изображенная предельно пуритански, с отеческим поцелуем в лобик, в вашем - гораздо более раскованная... Нет?

Она наконец засмеялась:

- Нет, вы и правда на русского совершенно не похожи...

- А вы их много видели? То-то...

- Красиво, правда?

Ночь стояла лунная, хоть иголки собирай. Они оставили Шантарск далеко позади, давно уже потянулись дикие места, бравшие начало, в общем, не так уж далеко от города, если плыть или ехать на север, - и в чистом небе висела огромная, пухлая, ярко-желтая луна, освещая тайгу так, что четко выделялось каждое дерево, а звезд высыпало и вовсе неисчислимо. Будь на сердце поспокойнее, можно блаженно любоваться ночной красой, исподтишка пытаясь залучить в ладонь тонкие девичьи пальчики...

- Ужасно не хочется сбиваться с романтической ноты, - сказал Мазур, - но для нашей экспедиции такая погода хуже личного врага. Я бы предпочел самый поганый дождь с туманом, обычно в это время года дожди льют, как из ведра.

Такое уж у нас везение... Вообще места, наверное, непривычные, а?

- Да нет, - отозвалась она чуть погрустневшим голосом (видимо, тоже вернулась на грешную землю). - Я из Мичигана, там хватает похожих мест, только река у вас пошире...

- То-то и заверяете, что умеете ходить по лесу? А я думал, странствовали в скаутах.

- У нас далеко не везде есть скауты. Теперь вы впадаете в штампы...

- Что делать, - пожал плечами Мазур. - Непременно хотите идти к объекту?

- Это моя обязанность, - сказала она сухо. "Может, так оно и есть,подумал Мазур. - А может, просто девочке страшновато оставаться одной на русском пароходе, где полно загадочных бывших коммунистов. По-человечески понятно. Ладно, посадим под елку на опушке, как того зайку из детской песенки, пересидит веселье. А если провалимся - всем и так кранты, от вертолета той марки, что приютился на "Заимке", теплоходу не уйти... От любого другого, впрочем, тоже. От реки до "Заимки" всего километров десять, как выяснилось, просто вертолет тогда описал широкую дугу, предосторожности ради..."

- Вам не кажется, что за нами кто-то летит? - спросила она внезапно.

Мазур старательно прислушался. Шум двигателей теплохода совсем не слышен, чуть заметно шумит рассекаемая форштевнем вода, но с неба никаких звуков вроде бы не доносится.

- Может, и послышалось, - сказала она торопливо. - Но однажды так явственно слышался шум в небе, то ли самолет, то ли вертолет, не разобрала. Далеко позади. И вроде бы красный огонек перемещался. Очень высоко. Тут проходят трассы?

- Конечно, - сказал Мазур. - Может, рейсовый и видели. Хотя я к майору все-таки схожу, пусть поставит кого-нибудь до утра на корме, чтобы смотрел и слушал...

- Неловко как-то, решат, что подняла панику... Показалось, скорее всего.

- Ничего, - сказал Мазур. - В таких делах лучше перебрать, чем проглядеть...

Они еще минут пятнадцать простояли у перил, перебрасываясь редкими фразами, но подозрительных звуков в небе так и не услышали, а подозрительных огней не усмотрели. Взглянув на часы, Мазур махнул рукой:

- Ну все, со спокойной совестью можно покидать пост. Или хотите помедитировать в одиночестве?

- Да нет, какие медитации?

Пожалуй, и впрямь не походило, чтобы она все это время так уж тяготилась его присутствием. При современном развитии спецтехники баловаться с миниатюрной рацией можно и в каюте... Даже не обязательно вывешивать антенну в иллюминатор.

- Тогда пойдемте спать? - спросил Мазур. И поторопился добавить:

- Каждый в свою сторону, конечно...

Глава 10

ПРОФЕССИОНАЛЫ

Четверых Мазур оставил возле двух изб, где высоко вздымалась радиоантенна, а неподалеку все еще обитал в яме гнуснопрославленный медведь-людоед, - то ли он почуял идущих, то ли просто бдил по ночному времени, слышно было, как порыкивает и дерет когтями бетонные стены.

Остальные шестеро бесшумной вереницей скользнули дальше, по обочине узкой тропинки, держась возле крайних деревьев, так, чтобы луна осталась слева, и тени идущих слились со сплошной стеной леса, скользили по стволам, изламываясь. Мазур назад не оглянулся ни разу - четверых с майором во главе хватит за глаза. Если пленный не соврал, там только двое, а если и соврал, во что, вспоминая глаголевских орлов, плохо верится, все пройдет точно так же...

Он двигался последним, критически наблюдая за неузнаваемой в покрытом "лохмашками" комбинезоне помощницей прокурора. Правда, поневоле приходилось признать, что пока что никаких хлопот она не доставляла и не давала поводов для критики. Шла довольно тихо, не наступая на частенько попадавшиеся сухие ветки, - быть может, и не врала насчет безмятежного детства, проведенного близ мичиганских лесов. Впрочем, спотыкаться и сослепу ломиться сквозь кусты было бы мудрено: луна светила, словно спятивший прожектор, так, что злость брала, тени казались аккуратно вырезанными из черной фотобумаги, все вокруг напоминало старинную гравюру без малейших переходов-полутонов меж черным и белым, желтый круг, покрытый темными пятнами сухих морей, пробуждал в крови, честное слово, древнее желание выть долго и протяжно, захлебываясь звериным ликованием. В диком несоответствии с моментом Мазур отчего-то вспомнил, как капитан-лейтенант Рудницкий, хлебнувший в операции "Оркан" столько, что хватило бы на четверых, сошел с ума и зациклился на одном-единственном страхе: панически боялся, что на ровном месте, средь бела дня, вдруг провалится в далекое прошлое, и это неимоверно обострялось как раз в лунные ночи, как ни завешивали окна в палате, как ни подбирали палату так, чтобы лунный свет в нее не проникал, бедолага неведомым шестым чувством угадывал наступавшее полнолуние - и начиналось...

Позади, несомненно, уже расставались с жизнью радист и его напарник, согласно здешнему штатному расписанию обитавшие по соседству с медведем. Уже на берегу, сразу после того, как они оттащили в тайгу черные резиновые лодки, майор Прагин вполне будничным тоном сообщил Мазуру, что наверху мудро порешили свидетелей, за исключением языков, не оставлять. Шутник со страстью к каламбурам мог бы заметить, что свидетелей порешили порешить. У Мазура эта новость не вызвала ни внутреннего сопротивления, ни приступов гуманизма всех мало-мальски непричастных обитателей отсюда уже убрали, остались откровенные холуи, хоть краешком, да замешанные в охотничьих играх, сами выбирали судьбу, нечего о них и плакать...

Шагавший впереди поднял руку, и вереница враз застыла на месте. Мазур рысцой выдвинулся в авангард. Тяжело болтавшийся на шее ночной бинокль не понадобился - впереди, на огромной прогалине, чуть призрачно белело длинное строение из рифленых листов оцинкованного железа, крайне напоминавшее коробку из-под обуви. Два окна, обращенные к опушке, где стоял Мазур, были темными. Поблизости красовался самый прозаический деревянный сортир, сработанный, правда, аккуратно, из тесаных досок, - а подальше темной обтекаемой глыбой сто-ял вертолет с обвисшими лопастями, со знакомым номе-ром. Посадочная площадка, выложенная дырчатыми же-лезными листами, вполне могла вместить еще парочку таких же. У самых деревьев на противоположной стороне прогалины - огромный резервуар с различимыми даже отсюда красными буквами ОГНЕОПАСНО. Все оборудовано по-хозяйски, с расчетом на долгую и спокойную жизнь. У входа в домик на гнутом кронштейне горит яркая лампа, свечей на двести пятьдесят, - ну да, в избе рядом с радиостанцией работает дизель, кабели проложены под землей, все удобства...

Мазур все-таки поднял к глазам бинокль, разглядывая большую конуру, куда уходила толстая цепь, - собачка безмятежно дрыхла. Послюнил безымянный палец, оттопырил его, повернул вправо-влево. Слабенький ветерок, едва заметное колыхание воздуха все же присутствовало, - но, облегчая задачу, ночной зефир струился от домика к засевшим на опушке диверсантам.

Все было расписано заранее, как по нотам. Но Мазур, памятуя, что повторенье - мать ученья, придвинулся к Джен, показал ей на усыпанную сухими иглами землю под ближайшей сосной, погрозил пальцем. В серебряном лунном сиянии ее лицо было совсем юным и азартным. Без дальнейших понуканий опустилась на землю, села, обхватив руками колени, положив рядом кургузенький короткоствольный револьвер. Кивнув на него, Мазур погрозил уже кулаком. Она заверила размашистыми жестами, что все прекрасно понимает и в ковбоев играть не будет. Для вящего душевного спокойствия револьвер следовало бы отобрать вовсе, но Мазур опасался, что девчонка начнет барахтаться - страшновато ей в компании бывших членов КПСС, понимаете ли...

Как заправский дирижер, Мазур принялся управлять своей командой.

Указательным пальцем ткнул в грудь одного из "красных беретов", показал на вертолет - мало ли что, вдруг кто-то в нем устроился на ночлег... Приложил к голове ладони, сделав из двух пальцев каждой руки подобие ушей, вручил одному из глаголевских орлов пластиковый пакетик, кивнул на конуру. Вряд ли здешних собачек обучали не подбирать с земли жратву - не было такой нужды.

Можно, конечно, упокоить и из бесшумки - но палить придется наугад, может завизжать...

Еще несколько скупых жестов - и роли распределены получше, чем в Большом театре. По телу в одно неуловимое мгновение пробежал привычный, неописуемый словами холодок - ощущение последней секунды перед ударом, когда остановиться уже нельзя, как нельзя задержать рушащуюся на берег волну прибоя, когда закончились все расчеты и начался бой... А бой бывает самым разным, вовсе не обязательно шумным.

Тот, кому поручили собаку, бесшумно перемещался, перебегая от дерева к дереву. Оказавшись напротив конуры, метрах в тридцати, развернул пакетик и положил кусок мяса в широкую черную резинку большой металлической рогатки.

Опустился на одно колено, оттянув резинку до предела. Отпустил.

Над прогалиной мелькнула словно бы смазанная полоса - кусок мяса, для пущей привлекательности аромата пропитанный вкусовой добавкой (и кое-чем не столь приятным), влетел прямо в широкое полукруглое отверстие будки.

Явственно слышно было, как потревоженный пес, звякнув цепью, вскочил, рыкнул спросонья. Несколько секунд тишины - и он показался из будки, лег башкой наружу, зажав меж передними лапами нежданный подарок, обнюхал. И в три глотка разделался с коварным угощением.

Отрава подействовала почти сразу же. Послышался короткий придушенный визг, и пес, чуть подавшись наружу, свалился набок, немного подергался, застыл. Следовало бы его пожалеть, чуть ли не единственного здесь, кто ни в чем не виноват, но не было времени на лирику. Понаблюдав и убедившись, что глаголевская фармакология сбоев не дает, Мазур дал отмашку ладонью.

Все происходило в совершеннейшей тишине. Фигуры в лохматых комбинезонах с разных сторон, короткими продуманными зигзагами кинулись к домику, держась так, чтобы их не видно было из окон. Кроме одной, быстро приближавшейся к вертолету. Еще несколько секунд - и двое заняли позиции у боковых стен, а Мазур, одним прыжком преодолев круг света у крылечка, встал вплотную к двери. Двумя пальцами левой руки попробовал ручку. Когда она послушно подалась, осторожненько потянул дверь на себя. Отошла, самую чуточку. Ага, крючок, и не более того...

Просунул в щель лезвие ножа - зазубренным обушком вверх. В две секунды приподнял крючок, аккуратненько опустил его, чтобы не звякнул. Потянул дверь так осторожно, словно вывинчивал взрыватель мины, стоя на полусогнутых, готовый в любой момент в прыжке уйти в сторону. Возле самого его уха замаячила широкая черная трубка глушителя - напарник подстраховывал.

Тишина. Из распахнутой двери пахнуло устоявшимся теплом жилища: несвежие постели, тушенка, лук, оружейная смазка... На цыпочках Мазур скользнул внутрь, быстро и бесшумно перемещаясь по методу ниндзя - подошва ставится за подошву, при сноровке словно на роликовых коньках катишься...

Судя по жизнерадостному храпу, все трое обреченных дрыхли здоровым сном, и это походило на казарму в том далеком городке с заковыристым названием, но там Мазур не испытывал ничего, кроме инстинктивного стремления сделать работу хорошо, а здесь в висках горячо, блаженно пульсировало предвкушение мести... Он переместился вдоль стены, все еще сжимая в руке нож, не прикоснувшись к висевшему за спиной автомату. Поднял указательный палец - ив окно за его спиной ударил луч мощного фонарика, а в руке тенью скользившего за ним напарника вспыхнул второй.

Нервы у спящих оказались вовсе уж железными - заворочались, не открывая глаз, переваливаясь на животы, но Мазуру хватило времени, чтобы опознать в крайнем слева (две койки из пяти пустовали) "капитана" Толика, командовавшего ряжеными солдатами, захватившими Мазура с Ольгой на берегу.

Условный жест напарнику - и автомат того дважды плюнул негромкими щелчками, тускло-желтыми язычками огня. Два тела дернулись на постелях, замерли, конвульсивно подергивая ногами в угасающем ритме. Теперь можно было и позволить себе пару секунд, не более, чисто личного времени...

Видимо, некий инстинкт вырвал "капитана" из сна. Он ошалело взметнулся, щуря глаза, вслепую нашаривая прислоненный к стене рядом с койкой автомат.

Дав ему пожить еще секунду, Мазур метнулся вперед, окруженный ореолом от бьющего прямо в спину яркого луча - и всадил нож по самую рукоять, прямехонько под ребро. Он был из тех, кому прекрасно знакомо ощущение отлетающей души, передающееся через руку с ножом, как удар тока, - когда убитого тобою навсегда покидает жизнь, и на миг перед убийцей словно распахивается в иной мир окружающая реальность... Словами это не передашь, как ни старайся. То ли ангелом смерти сам себе кажешься, то ли ощущаешь прикосновение безумия...

Все. Нету больше у обитателей "Заимки" ни радиосвязи с Большой Землей, ни вертолета. По рации согласно заранее отданному приказу ласково пройдутся первым попавшимся гаечным ключом либо просто прикладом автомата, следовало бы заодно изуродовать приборы в кабине вертолета, но это будет совершенно излишний вандализм, поскольку вертолетчик - вот он, коченеет себе...

...Освещенный полной луной сказочный городок был по-прежнему прекрасен чудо, возникшее словно бы по мановению волшебной палочки, кусочек древней Руси, неведомой силой перенесенный в чащобу. В серебристом лунном свете тускло сияли позолоченные двуглавые орлы на шпилях теремов и восьмиконечный раскольничий крест над церквушкой, загадочно посверкивают многоцветные витражи, длиннющая тень от башни протянулась по всей прогалине, упираясь в ближайшую сопку. Даже знакомый флаг висит над воротами, обмякнув в безветренном воздухе. Мазур покосился на замершую рядом Джен - еще немного, и совершенно по-детски разинет рот, вряд ли она ожидала, что поганое логово охотников за людьми смотрится со стороны так чарующе...

Положительно, залюбовалась... Мазур легонько подтолкнул ее локтем, она опомнилась, виновато улыбнулась. Присевший на корточки спецназовец возился со своими тремя приборами, соединенными в единый блок. Остальные стояли и сидели в вольных позах, прислонившись к деревьям. Поблизости тихонько журчала речушка, протекавшая через волшебный деревянный городок и исчезавшая вдали меж сопками. В городке светилось одно-единственное окошко - в главном тереме, сбоку. Судя по колыхавшимся на потолке той комнаты разноцветным отблескам, кого-то в "час волка" мучила то ли бессонница, то ли тяга к искусству, и он смотрел цветной телевизор. Возможно, караульный.

- Ну? - спросил Мазур, когда оператор, налюбовавшись на зеленые загадочные синусоиды и переливы цветных лампочек, поднял голову.

- Сигнализация по периметру. Датчики короткого радиуса, типа "Ожерелье", принцип действия...

- Я знаю, - сказал Мазур. - И ничего больше?

- Ничего, ручаюсь. Даже странно чуточку...

- Чего там странного? Самоуверенный народ, вот и все... Пульт локализовали?

- С большой долей вероятности - во-он в том теремке.

- А с меньшей?

- Простите... В том теремке, ручаюсь процентов на девяносто.

- То-то, - проворчал Мазур. - А как насчет часовых?

- У них там есть кто-то на вышке. Один. В бинокль не видно, но детектор фиксирует.

- Значит, верхолаза будем делать в первую очередь... - сказал Мазур.Давайте поплавок.

Он подошел к речушке, взял у оператора черный пластиковый шар размером с апельсин, ногтем передвинул крохотный выключатель и, опустив поплавок к самой воде, разжал ладони. Шар, казалось, топориком пошел ко дну - но на самом деле он лишь погрузился на точно рассчитанную глубину, и течение моментально потащило его прочь, к "Заимке". Оператор с сосредоточенным видом прижал обеими ладонями наушники.

Мазур наблюдал через его плечо, как меняются в око-шечке небольшого прибора маленькие зеленые цифирки: 7... 9... 10... Течение было медленное, и шарик удалялся от них довольно неспешно. Вот он уже в пятнадцати метрах, в девятнадцати. Зеленые цифирки уже сложились в трехзначное число - но все равно, в пределы "Заимки" поплавок пока что не проник, расстояние до забора выверено лазерным дальномером до сантиметра...

Оператор обратился в статую. Цифирки менялись. 321... 322... 323... Все!

Он уже плывет через "Заимку", скоро должен оказаться под ближайшим деревянным мостиком, бревенчатым, горбатым. Оператор совершенно спокоен, не шевельнулся. Нет больше нужды производить в уме вычисления, прикидывать расстояние на глазок. Главное и так ясно: никакой решетки или иной преграды нет, поплавок прошел беспрепятственно. И дальнейшая его судьба уже никого не интересует, пусть себе плывет до Шантары, а там, если повезет, - в Северный Ледовитый океан...

- Ну? - нетерпеливо спросил Мазур.

- Ничего нового. Придется подождать. Если там есть какой-то сюрприз, непременно всполошатся...

Ждать в таких условиях - хуже некуда. Секундная стрелка перемещается так медленно, что поневоле тянет подтолкнуть ее мизинцем, в кончиках пальцев возникает противный зуд, здесь бессильны выучка и опыт... Они старательно выждали четверть часа, но сказочный городок оставался погруженным в сон, ни одно окно не зажглось, ни малейшего шевеления меж теремами. Пора начинать, благословясь...

Мазур с надеждой взглянул на небо. Слева, над самым горизонтом, виднелся серовато-белый клочок облака, но обещанное военными синоптиками непогодье, как частенько с такими предсказаниями и бывает, запаздывало. Среди россыпи звезд ярко, самодовольно сияла луна, волчье солнышко. Вздохнув про себя, Мазур распорядился:

- Начали...

На сей раз Джен предстояло оставаться под серьезным эскортом - три прикрывающих лба плюс ручной пулемет. Мало ли какие неожиданности случаются, из пессимизма следует ожидать самой коварной засады. Он в который уж раз вспомнил вымученную усмешку Глаголева, когда речь зашла о взаимных внедренках. И, вздохнув про себя, принялся привычно набрасывать на плечи ремни акваланга.

Сочетание было самое сюрреалистическое - бескрайняя тайга и снаряженные по всем канонам аквалангисты. Подводная лодка в степях Украины. Но что поделать, если безымянная речушка самим своим существованием подсунула решение, а противник, будем надеяться, убаюканный магическим словом "тайга", вовсе даже не подумает о боевых пловцах...

Как и следует старшему по званию - известно, генерал посылает в бой, а адмирал ведет, - Мазур первым опустил ноги в реку. Встал в ней, вода доходила до груди, обтекала, мгновенно появилось знакомое ощущение, будто комбинезон липнет к телу. Холода не чувствовалось - комбинезоны рассчитаны на водичку и похолоднее. Он пару раз переступил ластами по дну, привыкая, присел, оттолкнулся, перевернулся на спину, прижимая к груди упакованный в непромокаемый мешок автомат, словно морская выдра - детеныша. Пошевелил ластами - и тихонечко поплыл по течению лицом вверх, в полуметре от поверхности. Акваланг был хитрой конструкции, разработанной как раз для подобных случаев, - и на поверхности не появилось ни единого пузырька. Мазура охватило ни с чем не сравнимое чувство полета, скольжения в полной невесомости, невероятной свободы, доступной лишь избранным. Но он, мгновенно спохватившись, отбросил эйфорию, принялся легонько загребать выброшенной вперед левой рукой, готовый моментально извернуться, если кончики пальцев встретят подводный камень. Он вновь был морским дьяволом - акула всегда останется акулой, была бы кругом вода, а уж челюсти не подведут...

Сквозь прозрачную воду светили чуть размытые звезды. Что-то упруго-верткое, скользкое по касательной задело бедро, ощутимо ударило, пропало - это проснувшаяся крупная рыба метнулась подальше от столь странного соседства. Хорошо, что дело происходит в Сибири. В одной жаркой стране один изобретательный на выдумки генерал, в отличие от хозяев "Заимки" решивший предусмотреть любые случайности, запустил в окружавший его поместье ров парочку крупных крокодилов, которых держал впроголодь. У Прохора такие штучки не прошли бы - в холодной сентябрьской воде сибирских рек любой непривычный крокодил быстренько откинул бы ласты.

Впрочем, хитроумному генералу крокодилы не помогли - любые случайности может предусмотреть лишь господь бог. Хапавшего не по чину да еще вдобавок ко всему возмечтавшего стать президентом при живом предшественнике генерала элегантно и чисто мочканули за пределами поместья с помощью варианта, которого он не предусмотрел...

С башни пловцов не заметить, даже если всматриваться. Мазур, когда вышли к "Заимке", не поленился залезть на кедр и убедился, что вода, несмотря на лунное сияние, кажется совершенно непрозрачной, если смотреть сверху. Пока что все идет гладко. Вот если бы удрать с добычей удалось так же легко, "С добычей, которую не только не взяли, но и в глаза еще не видели", - тут же напомнил он себе, ритмично вдыхая воздух.

Над головой неспешно проплыли торцы тонких бревнышек, составлявших изгородь, матово белевшие над самой водой. Ну вот, началось веселье... В два гребка Мазур оказался ближе к поверхности, почти касаясь ее стеклом маски. И попал в полосу густой тени - это он плыл мимо одного из подсобных строений.

Сейчас будет первый мостик, а вылезать на сушу следует за вторым, с башни ничегошеньки не заметят - тут против наблюдателя работает ее высота и форма наподобие Эйфелевой, дальние окрестности прекрасно видны, просматриваются, как на ладони, но то, что творится у подножия, не усмотришь, разве что перегнувшись через перила можно увидеть, однако кому придет в голову перегибаться? Он там наверняка дрыхнет...

Ровная полоса тени поперек речушки, мостик заслонил от Мазура звезды. Ну что ж, вот вам живая иллюстрация того, как жизнь вышла из воды на сушу...

Без всплеска вынырнув на поверхность, он цепко ухватился пальцами за кромку берега, подтянулся, в два счета перевалился на сушу, оказавшись на довольно широкой полосе земли под мостиком. Через несколько секунд из воды столь же бесшумно показались две обтянутые черным руки, и по другую сторону речушки, словно зеркальное отражение Мазура, выбрался на берег лейтенант-коммандер, а там вынырнули еще двое - один сел рядом с Мазуром, свесив ноги в воду, другой примостился возле американца.

Привычными движениями четверо распаковали мешки с автоматами. Почти бесшумно клацнули затворы. От ворот долетело звяканье железа - чертовы собаки что-то почуяли. Вроде бы их не учили поднимать тарарам при ночном шевелении внутри периметра, но могут забрехать из чистого усердия... Ничего, под первым мостиком уже замаячили две черные фигуры, натягивающие рогатки.

Со всей возможной осторожностью Мазур высунулся из-под мостика. Цепи загремели громче - псы спешили освидетельствовать предметы, столь неожиданно плюхнувшиеся поблизости от них. Ага, один, мимолетно обнюхав кусок мяса, заглотал без колебаний, второй еще зевает, но вот и он целеустремленно потопал к гостинцу, волоча цепь. Извините, милые, необходимость, как сказал бы мой заокеанский напарник - в этом нет ничего личного... Первый уже заваливается. Вот и у второго подкосились ноги. Ничего страшного - сторонний наблюдатель вполне может решить, что собаки попросту прикорнули поодаль от конуры, позы довольно естественные, мертвая собака, в отличие от человека, почти всегда принимает естественную позу и кажется спящей...

Рывком сдернув ласты, Мазур дал отмашку тем, под соседним мостиком.

Начиналась кадриль. Последовали ответные жесты, из которых он сделал вывод, что его команда принята и понята. Ну, господи, благослови...

Он первым выскочил из-под мостика и, скрючившись в три погибели, перебежками, по-лягушачьему запрыгал к башне, не выходя из ее тени.

Оглянувшись, увидел, что остальные столь же бесшумно и целеустремленно крадутся к расписанным заранее объектам. В конюшне шумно фыркнула лошадь но это уже не имело значения, пусть даже застигнутые врасплох обитатели "Заимки" и успеют выстрелить пару раз, плевать, нет у них никакой тревожной кнопки, мгновенно сообщившей бы в Шантарск о нападении, и это главное, лишь бы отсечь мышку от норки, а там можно и поиграть...

Он тенью крался по широкой лестнице - пролет за пролетом, словно зигзаги на генеральском погоне, конца им нет... Лестница сработана со всем тщанием ни одна доска не скрипнула, ни один гвоздь не расшатался, умеют работать русские плотнички, не все спились и повымерли, это ж надо было сотворить такое чудо для таких сволочей...

Когда она кончится, мать ее? Снизу не доносилось ни малейшего шума, хотя к работе давно уже приступили, - что ж, да здравствует русско-американское братство, пусть мимолетное, в общем, неплохо получается, если довериться солдатам...

Мазур немного запыхался - не пацан все-таки, чуть взмок под комбинезоном, скорее, от нервного напряжения. Пространство вокруг смыкалось все теснее башня сужалась в полном соответствии с парижской бабушкой. Над головой уже появилась широкая площадка, в квадратном проеме люка колюче светят звезды...

Затаив дыхание, Мазур преодолел последний пролет. Еще шаг - и голова поднимется над люком. Сверху не доносится ни единого звука... нет, прошуршало что-то, табачком потянуло... Ну!

Со всей осторожностью погладив подошвами - уже успевшими обсохнуть гладко оструганные доски, убедившись, что нога не соскользнет, Мазур присел, оттолкнулся. И одним прыжком оказался на площадке, со всех четырех сторон окруженной высоким, по грудь, сплошным деревянным барьером.

Спиной к нему стоял человек и, облокотившись на барьер, лениво пускал дым. Мазур аккуратно прицелился ему под левую лопатку, положил палец на курок.

И передумал - что-то знакомое усмотрелось в плечистой фигуре часового.

Видна роскошная, расчесанная борода... Мишаня, гнус таежный! Надо же, оклемался, хотя в свое время Мазур бил на совесть... Что это он вдруг табачищем вздумал организм поганить - неужто от переживаний?

Сделав два коротких бесшумных шажка, Мазур переместился совсем близко и, не снимая пальца с курка, спросил вполне дружелюбным тоном:

- С чего закурил, Мишаня?

Эффект вышел ожидаемый - сигарета, рассыпав веер искр, вмиг улетела за барьер, а здоровяк Мишаня дернулся так, словно ему в зад вогнали пятидюймовое шило во всю длину. Впервые в жизни Мазур убедился, что оборот "подскочить от неожиданности" вовсе не выдуман, - Мишаня, точно, подпрыгнул от этакого сюрприза, хоть и невысоко. Гулко налетел спиной на высокий барьер, выпучил глаза, едва нашел силы выдавить что-то вроде:

- Ч-чур меня...

В приливе бешеной радости Мазур повторил громче:

- Что закурил, Мишаня, спрашиваю, ты ж не дымил... Здоровяк левой рукой слабо отмахнулся от него, словно от привидения. Мазур с усмешкой держал палец на курке - поймал себя на том, что испытывает прямо-таки наслаждение, но ничуть этим не огорчившись. Первобытное в нем подминало все остальные чувства. Уголком глаза он заметил прислоненный неподалеку к ограждению карабин, отступил на два шага и предложил самым приятельским тоном:

- Будешь ружьецо хватать? Я не тороплю...

- Ты как здесь... черт... - почему-то шепотом выговорил Мишаня.

- Проходил вот мимо, - сказал Мазур. Не расслабляясь, окинул быстрым взглядом площадку - на столике в углу черный радиотелефон с толстой антенной, бутылка газировки, какие-то свертки... С точки зрения уставов Мазур вел себя совершенно непозволительно, играл с мышью, чтобы потешить душу, - но внизу стояла полная тишина, и это, пожалуй, давало право самую чуточку отпустить натянутую струну. Пусть подохнет, прекрасно понимая, что подыхает, и зная, от чьей руки. Если небеса не гарантируют высшей справедливости на грешной земле, мы создаем слабое ее подобие, ибо не нами сказано, но нами старательно усвоено: "Око за око, зуб за зуб..." Я их не трогал, спокойно плыл мимо, не собираясь убивать и лишний раз доказывать, что могу выжить там, где нормальный человек обязан сгинуть...

Наконец-то! Медленно-медленно, словно борясь с невидимыми веревками, тянувшими его назад, Мишаня, скособочась, не сводя с Мазура выпученных глаз, потянулся за карабином. Почему-то он не кричал, хотя давно уже должен был понять, что посетил его не призрак, а гость из плоти и крови. Спокойно подождав, когда широкая ладонь сомкнется вокруг цевья карабина, а другая обхватит шейку приклада, когда ствол проделает половину должной траектории, Мазур нажал на спуск. Один-единственный раз. В его руках знакомо дернулся "Хеклер-Кох" - и Мишаня, на миг нелепо замерев в несуразной позе, стал клониться, упал, придавив грудью карабин. Старомодный картуз свалился с головы (верзила, как и в прошлый раз, был одет по моде безвозвратно ушедшего века), упал рядом изнанкой вверх, словно готовился принять милостыню.

- Проходи, не подают... - беззвучно пошевелил губами Мазур, на миг вновь ощутив липкий холодок безумия, мягкой лапкой прошедшийся по вискам.

Кажется, его трясло. Но кто-то внутри, холодный, деловитый и собранный, тут же напомнил: рано сходить с ума... Он, скалясь, шагнул вперед и ногой перевернул труп - всегда следует проверить, многие, считавшие себя суперменами, на этом и ловились, уверив себя, что в жизни не напортачат...

Нет, все надежно. Уже не дышит. Мазур отпустил автомат, повисший на ремне, взял со столика бутылку. Вспомнил ту клятую газировку на даче, но рука дрогнула лишь на мгновение: нет, слишком невероятное стечение обстоятельств понадобится, чтобы... Точным ударом смахнул пробку о край столика, запрокинул голову. Прохладная пенистая жидкость потекла на комбинезон, но пролилось совсем немного. Осушив бутылочку, Мазур кинул ее в угол и, не взглянув больше на мертвеца, стал спускаться.