Чтение 11–й страницы книги ~Нирвана~

поддержке?

- Хорошо. Если вам так угодно - Турчина. Простите, запамятовал.
Бывает. Так что предосудительного вы находите в том, что мне нравится, что
у девочки серьезные родители? Вы сами предпочитаете со шпаной дело иметь?
- парень вопросительно прищурился, поглядывая на Строкача, прикидывая, что
майор все-таки хочет от него услышать.

Майору хотелось точных и правдивых ответов на некоторые вопросы.

- В котором часу вы ушли от Турчиной? - Заметив колебания, майор
посоветовал: - Врать не стоит. Ведь не думаете же вы в самом деле, что вас
никто не видел?

- Как знать. Вахтера на месте не было, а больше мне никто и не
встретился. "Дворянское гнездо" - к шести на завод торопиться некому.

- А вы-то что же, Олег Константинович? Тоже ведь вроде не к мартену
на заре.

- Почему на заре? Хотя, действительно, ушел довольно рано - в
полдевятого. Света осталась досыпать. А что поделаешь - дела.

- Какие? Куда вы направлялись? Собственно, меня прежде всего
интересует, кто вас видел этим утром?

Жигарев снова поскучнел.

- Ну что вам мои дела? Бизнес, крутеж. А вахтер меня действительно не
видел. Я спустился - никого нет, открыл замок, вышел и захлопнул за собой
дверь.

- И все-таки, кто вас видел в это время и может подтвердить? Может
быть - соседи? Вы кого-нибудь встретили на лестнице в парадном?

- Нет. Я уже говорил. Да вы у Светланы спросите.

- Обязательно. Только она не годится в свидетели. Не то чтобы я не
верил Турчиной, но хотелось бы иметь показания и совершенно объективные.

Лицо Жигарева отразило некоторое изумление.

- Ну, это вы напрасно. Кто-то здесь только что намекал, что я, мол, с
суконным рылом да в калашный ряд намылился. А теперь выходит, что и
Турчина вам не свидетель... Ладно, как ни крути, а со свидетелями - туго.
Вот собака - та, что лаяла за соседской дверью почуяла меня. Может, и
хозяйка глянула в глазок. Хотя... постойте, у них и дверь была чуть
приоткрыта...

- Ну, что ж, Олег Константинович, нам осталось выяснить, чем вы
занимались после половины девятого утра, и кто может это
засвидетельствовать.

Жигарев что-то прикинул и выпалил:

- Да в банке я был с девяти, платежки оформлял. Видели меня и
бухгалтер, и операционистка, да и многие клиенты знают, здороваемся.

- Это неплохо, - заметил Строкач. - Можно за вас порадоваться. Тем не
менее вам придется поехать со мной, Олег Константинович. Кое-что
необходимо уточнить.

- Куда?

- К нам, в горотдел.

- В семь вечера?

Строкач смиренно кивнул. Жигарев сорвался на крик:

- Я что, арестован?

- Задержаны, если вам угодно. Закон это предусматривает, и не стоит
кричать - люди оборачиваются. О вашей же репутации беспокоюсь. Так что -
попрошу в машину.

С утра Строкач посетил ЖЭК, но беседа с начальником и дворничихой,
обслуживающей привилегированный дом, не дала ничего нового. Мелкие
сплетни, какие-то слухи о жильцах, словом - мусор.

Время близилось к девяти, когда майор вернулся в горотдел.

Конвойный с Жигаревым уже дожидались его у кабинета. Проведенная на
нарах ночь сделала свое дело: небритый и измятый, парень потерял весь свой
лоск, на лице уныние, даже нос, казалось, заострился, словно у
покойника... Однако заговорил Олег энергично, с некоторым даже напором.
Известное дело: после размышлений в камере многие из тех, кто не имеет
тюремного опыта, спешат выплеснуть эмоции.

- Ну что, захватили опасного преступника? Блестящая операция, главное
- без стрельбы. Ничего я говорить не стану без прокурора и адвоката!

- Ну, Олег Константинович, так вы весь состав суда переберете. Никто
вас не арестовывал, вы просто задержаны, надеюсь, что ненадолго. Тем
более, что вы все правдиво рассказали о том, как провели позавчерашнее
утро.

Жигарев снова взвился, но уже не так яростно:

- Разумеется, правдиво. Почему вы мне не верите?

Строкач смотрел мимо него. Жигарев обернулся - как раз вовремя, чтобы
заметить, как бесшумно вошедший в кабинет Родюков остановился и
отрицательно покачал головой.

Лейтенант тремя шагами пересек кабинет и опустился на стул. В глазах
у него был охотничий блеск. Жигарев недоуменно переводил глаза с майора на
возбужденного Родюкова.

- Итак, Олег Константинович, в котором часу вы пришли в банк?
Предупреждаю, ваши ответы будут занесены в протокол и за каждый из них
придется расписаться.

- Хватит в конце концов меня пугать! Вам покойников списать не на
кого? В банке я был, говорю вам - в банке!

- Не сомневаюсь. Однако не с девяти. Ваше пребывание там
подтверждается, но со временем - неувязочка.

Жигарев продолжал стоять на своем.

- Не знаю, что там вам наплели. Может, документы я выписывал и позже,
но только вы, видно, никогда в банке не бывали...

Родюков перебил:

- Кстати, я только что из банка. Что-то не заметил я там особых
очередей.

- Еще бы, - Жигарев через силу улыбнулся, - для вас их не только в
банке не существует.

Строкач млел от удовольствия. Игорь Родюков, перед которым все ворота
настежь!

- Лейтенант сейчас назовет точное время, когда вы появились в
банке... если вы, конечно, сами не соблаговолите вспомнить.

- В десять ноль-ноль, Павел Михайлович. Правда, охранник считает,
что, возможно, минут на пять раньше. Но не больше, чем на пять.
Операционистка уверяет, что очередей у них и вовсе не бывает, тем более в
середине месяца.

Жигарев мялся:

- Ну, мало ли... В девять я приехал. Только вошел - знакомые,
остановился поболтать...

- Здесь, пожалуйста, распишитесь. - Строкач был вежлив, но сух. -
Спасибо. Однако охранника вы миновали в десять. А вообще-то, Олег
Константинович, у меня складывается впечатление, что вы решили погостить у
нас, пока мы не проверим показания людей, с которыми вы встречались в
банке. Да и задержали вас только затем, чтобы вы не успели организовать
себе алиби.

- А если алиби нет, что тогда - сажать меня, что ли? Ведь не считаете
ли вы в самом деле, что я убийца?

- Если алиби отсутствует - это ничего не доказывает. Но если оно есть
- это позволяет однозначно исключить вас из числа подозреваемых.

- Хорошо, допустим, что я пришел в банк без четверти десять. И что из
этого следует?

- Без пяти десять, Олег Константинович. Разница существенная,
особенно если речь идет об убийстве.

- Да какое, к черту, убийство. Эти двое, они же сами... - Жигарев
резко оборвал фразу.

Строкач оживился.

- А вы неплохо информированы.

- Почему бы и нет? Я звонил Светлане, да и слухами земля полнится. Ну
что я могу поделать, если никто меня не видел в этом промежутке! В конце
концов, могут же у меня быть личные дела...

- Вполне. И все-таки: ушли вы в восемь тридцать и до без пяти десять
вас никто больше не видел. Может быть, случайные знакомые на улице?

- Черт, да нет же. Банк в девять открывается, поначалу там толчея, а
чуть попозже - в самый раз. Я и прошелся пешочком... В общем, теперь вы
меня...

- Нет, вы свободны. Кроме дачи ложных показаний, обвинить вас не в
чем. Идите домой, но сочинить алиби вам уже, извините, не удастся.
Дальнейшее ваше задержание считаю нецелесообразным. А мои действия можете
обжаловать в прокуратуру...

- Да не буду я обжаловать... Здесь расписаться? Всех благ, до
свиданья.

Дверь за Жигаревым закрылась совершенно бесшумно. Родюков, подойдя к
окну, выглянул на улицу и прокомментировал:

- Смотри, как чешет! Может, и вправду не следовало его отпускать?
Посидел бы, поразмыслил... Прыткий парень. Уверен - это он девчонку научил
сказать, что ушел еще вечером...

- Уверен, Игорь? Вот и потолкуй с ней еще раз. И если получится - по
душам.

- Да проходите же! - Едва отворилась дверь, Светлана торопливо
потащила лейтенанта к себе в комнату. - Родители приехали. Папочке вовсе
не обязательно совать нос в наши секреты. Он у меня строгий... Вы ведь
меня не выдадите, Игорь. Да садитесь, не стойте столбом.

Уселась напротив, озорно блестя глазами, вздохнула.

- Сбылась мечта! Всегда хотела познакомиться хоть с одним сыщиком - и