буретке сидел молодой, лет тридцати, мужчина и приветливо
улыбался Ильину.
баритоном. - Если хотите сесть, садитесь прямо на кровать.
Здешние эскулапы на мебель не щедры. Да ведь их и понять
можно. Кто контингент? Психи буйные. Мебели на них не напа-
сешься... Так что садитесь, садитесь. Даст Бог, насидеться
здесь не придется...
подалась под задницей, Ильин аж ухватился за спинку, чтоб не
опрокинуться.
спать-то?.. - Ответа он ни от кого не ждал, посему обернулся
к качкам: - А вы, мальчики, идите, оставьте нас, мы тут сами
разберемся.
кая, видно, на буйство духов, на легкий полтергейст, который
вполне способен учинить помешанный Ильин.
побудьте, ежели что... Да только, думаю, Иван Петрович бун-
товать не станет. Ведь не псих же он.
жение. Хотя молчание - знак согласия. Мужчина так и понял.
слиняли, но дверь прикрыли неплотно, оставив-таки щелочку
для контроля. - Ах, непослушные, - вздохнул мужчина, но с
места не двинулся и обратился к помешанному Ильину: - Вы,
надеюсь, поняли, Иван Петрович, куда это мальчики вас при-
везли?
уж где длинный - выберем. Или, может, вы предпочитаете поле-
читься малость? С месячишку так...
дано специалистам. Лишь им. А они не верят в здоровых лю-
дей... Знаете, Иван Петрович, в этой городской психушке
есть, на мой взгляд, совсем здоровые люди. Вернее, были здо-
ровые. А к докторам только попади... Так значит вы не хотите
к ним попасть?
чальные перспективы, только намекнул... Но Москва-то слухами
полнится. И вы, наверно, слыхали о гебистских застенках в
больнице имени господина Кащенко? Или в иных, в этой, напри-
мер?.. Слыхали, слыхали... Так давайте скорей уйдем отсюда,
и не дай вам Бог воротиться обратно... Впрочем, все от вас
зависит, от вашей откровенности... - Он встал.
псевдосветское многословие, фальшивое актерство, только кос-
тюмчик подороже и морда посвежее. Ну и чин, небось, повыше.
Все они одинаково фуфлово работали, пошло. Тот, который его
в полуподвал на Полянке пристроил, тоже так начинал - веле-
речиво и с плохо скрытой угрозой. Намеренно плохо скрытой.
Это у них стиль такой, похоже: мол, знаем-знаем все, да не
протрепемся...
мился к приоткрытой двери, вроде бы даже забыв об Ильине, но
мальчики-качки о нем не забыли, приняли подопечного по инс-
трукции - шли пообок, аки псы лагерные...
Ничего ужасного впереди не вижу.
не видишь, и час назад не видел, исчезаешь куда-то всю доро-
гу, а меня чуть в психушку не заныкали. Хранитель называет-
ся...
ню, между прочим. Где бы ты сейчас был без меня, урод?
ин, не вдумываясь в смысл сказанного. Иное волновало: "амбу-
лансию" они счастливо миновали, шли куда-то к воротам, до
которых он недавно чуток не добежал.
словами, Ильин. Я ж бестелесен. Мне вон даже психушка - се-
мечки. Ты перетрухал, я - нет. Тебя б там каким-нибудь ами-
назином в доходягу превратили, врачи-суки наблатыкались, а я
все равно парил над плотью и, замечу, не без пользы для те-
бя. Неубитый дух - эт-то что-то да значит... И, к слову, мо-
гу тебе сообщить, что за воротами нас ждет вполне пристойный
"Бээмвэ", на котором мы куда-то поедем.
приятное. Может, даже обедать...
ремя. Остался бы на дежурстве в котельной - давно б разгру-
зил холодильник... И ведь не ошибся Ангел! (Автор уже устал
повторять: как всегда не ошибся...) Левее ворот к тротуару
был припаркован синий "БМВ" 635-й, двухдверный вариант. Ге-
бист, выпендриваясь, щелкнул на подходе брелочком-пультом,
авто само мгновенно завелось, а дверные пупки тоже сами со-
бой выскочили, отперев двери.
ну девицу, пригласил.
даль замерла в низком старте давешняя "амбулансия", невесть
как объявившаяся по эту сторону больничной ограды. Мистика -
сестра психиатрии.
качки пошустрили к "амбулансии", чтоб, значит, страховать по
медицинской части.
трогаясь, светски поинтересовался:
карману рядовому секретному агенту. Да и подопечный его бо-
лее чем на пивную не тянул. Но мелочиться, прав Ангел, не
стоило.
ин.
улице Матросской Тишины, не жалея "мишленовскую" резину.
нужного человека нашей конторе и на "Максим" не жалко потра-
титься. А вы - нужный.
за рулем помалкивал. А это Ильину на руку было: стоило тоже
помолчать, подзарядить скисшие с утра батарейки перед серь-
езным разговором. Полицейские гебисту не мешали, за скорость
не тормозили, знали, что ли, машину, поэтому на Тверскую -
через вечные три вокзала, через строгую Мясницкую, по родной
водителю Лубянской площади, где давно уже не торчал железный
Феликс, а красовался фонтан, вернувшийся на законное место
из дворика Академии наук, по Охотному ряду мимо Большого те-
атра, мимо Дворянского собрания, мимо вязевого, прихотливо-
го, в подбор к Думе и Историческому музею здания отеля
"Охотный ряд", построенного на месте снесенной после войны
гостиницы "Москва", мимо, мимо, мимо, и через десять бук-
вально минут - вот он, "Максимчик", совсем рядом с крас-
но-белым кубиком городской мэрии, бывшим Моссоветом.
затормозила знакомая "амбулансия", медицинский суровый конт-
роль. Пасли психа.
бист уверенно шепнул что-то метрдотелю, и тот сразу увел но-
воприбывших в уголок неподалеку от зеркального окна, выходя-
щего непосредственно на Тверскую, усадил за двухместный сто-
лик, а рядом немедля выросли два официанта-близняшки. Один
протянул гостям меню в кожаных папках и отошел на шаг,