Атлантиды-то! - Опять Ольге Владимировне: - Мадрант - кто? Диктатор?
Консул? Вождь? - Снова Зверцеву: - А ревзод кто? Не было таких званий! -
Теперь Свищу: - Я за то, чтоб ясно было. - Шумно выпускает дым в лицо
Сверхщенскому: - У Достоевского все понятно. - Откручивает пуговицу на
пиджаке Индея Гордеевича: - Руку-то зачем рубить? - Останавливает Алеко
Никитича: - Это его мать! Как ее там? Гурринда! - Бедной Ольге
Владимировне: - Нет, ты скажи: он ее домогается? - Пристает к идущему с
девочкой Гайскому: - Тогда почему он с ней не спит? - Колбаско, который
принес новые стихи: - Куймоны - это кайманы? Крокодилы, что ли? - Звонит
жене Алеко Никитича: - А зачем в каждом имени сдвоенные согласные? -
Ставит Вовцу сто граммов: - Она кто? Проститутка? Тогда почему она с ним
не спит? - Таксисту, который везет его домой: - Вот ты скажи - ты бы стал
руку рубить?..
поэтому до драки у них дело почти никогда не доходит. Биография Колбаско
типична для многих поэтов нашего времени. Детский сад, школа, техникум,
работа, поэзия. И, как часто бывает, счастливая искорка случайности, попав
в глубоко скрытые резервуары поэтического горючего, вызвала чудовищный
взрыв таланта. Колбаско тихо жил в анабиотическом состоянии младшего
бухгалтера одного из филиалов мухославского химзавода. Кстати, способность
и любовь считать свои и чужие деньги сохранилась в нем до конца жизни и
оказала колоссальное, можно сказать - животворное, влияние на его
последующее творчество. Отвечая как-то на вопросы читателей во время
своего творческого вечера, Колбаско сказал, что днем своего поэтического
рождения он считает день рождения старшего бухгалтера Петрова М.С. - 13
сентября 1960 года. Именно в тот день он почувствовал, что не может не
писать. В то знаменательное утро на стол старшего бухгалтера Петрова М.С.
рядом с тортом "Лесная сказка" к бутылкой шампанского легла и красочная
открытка с поздравительными стихами, сочиненными младшим бухгалтером
Колбаско. "Сонетом" открывается сборник избранных стихов ныне маститого
мухославского поэта. Вот эти строки.
сказал: "Да вы, оказывается, поэт!"
дальнейшую судьбу. Допингом послужили, несомненно, женитьба и
разразившийся вскорости знаменитый Карибский кризис. Именно тогда в газете
"Вечерний Мухославск" появился гневный памфлет Колбаско, обошедший потом
всю мировую прессу и сыгравший определенную, если не решающую, роль в деле
наступившей далее разрядки.
разбор поэтического творчества Колбаско, отмечал, что никому еще в
российской поэзии не удавалось так удачно использовать три инфинитивные
формы подряд в одной строфе.
и можно было начать потихоньку отдавать деньги, занятые под проценты у
подпольных букмекеров мухославского ипподрома. Игровой азарт не чужд был
Колбаско с детства. Тайный его недоброжелатель Аркан Гайский утверждал,
правда, что на деньги, проигранные Колбаско, администрация мухославского
ипподрома смогла выстроить знаменитую южную трибуну с пивным баром, Аркан
Гайский клянется, что это именно так и есть, но что возьмешь с человека,
который считает, что ему все завидуют. Факты, однако, говорят за себя, и
то, что Колбаско до сих пор не убили мухославские букмекеры (а у них нравы
жесткие), свидетельствует, что Колбаско, видимо, нашел приемлемые формы
взаиморасчетов.
стеклотары в захудалом ларьке на окраине Мухославска, но, будучи глубоко
интеллигентным человеком, томился этим обстоятельством. Особенно по утрам.
И как-то угораздило его в одно из таких томительных утр сочинить, а затем
и отнести в тот же "Вечерний Мухославск" афоризм для раздела "Лучше не
скажешь!". Фраза родилась спонтанно, что говорило об определенном
даровании Вовца и широте его мировосприятия. Вот эта фраза:
на 180" - кровяное давление. Пришлось почти год переделывать, и наконец
афоризм был принят, но в несколько искаженном виде:
явно не без подлянки стал убеждать Вовца бросить приемный пункт по сдаче
стеклотары и заняться профессиональной литературой. Вовец, будучи не
только глубоко интеллигентным, но и скромным человеком, поначалу
сопротивлялся, а после ста граммов согласился. Но тут суровая
действительность
стала вносить свои коррективы. Афоризмы упорно отказывались
возникать в голове Вовца. И тогда он сочинил рассказ про то, как некие
строители не выполнили план по строительству. А в конце рассказа
разъяснялось, что строители строили не что иное, как баррикады. Пятнадцать
лет он пытался куда-нибудь приткнуть этот рассказ, и наконец его
напечатали, даже не напечатали, а написали от руки - в стенной газете
"Колючка" 9 "Б" класса 38-й школы Мухославска, где учился сын Вовца, после
чего директор школы был переведен в рядовые преподаватели черчения.
Неудачи ожесточили Вовца, но не сломили. И здесь надо отдать должное
Аркану Гайскому, который в трудные минуты всегда оказывался рядом и,
поставив сто граммов, убеждал Вовца в уникальности его таланта, а после
вторых ста граммов Вовец и сам приходил к выводу, что он слишком ершист
для современной, сглаживающей углы литературы. "Позовут еще! - распалялся
он в такие мгновения. - Приползут! Белого коня пришлют!" Так он и стал
публицистом-надомником, тем более что назад, в ларек по приему посуды его
наотрез отказались брать, заявив: "У нас тут своих Белинских навалом!"
это его неоднократно критиковал Колбаско. Но Вовец противопоставлял
Колбаско жизненную логику: "Чем писать муру на потребу, лучше не писать
вовсе!" На что Колбаско обижался, потому что не считал, что пишет муру на
потребу. И тогда Вовец говорил, что он Колбаско не имеет в виду, после
чего Колбаско успокаивался и ставил Вовцу сто граммов. А после вторых ста
граммов Вовец, озираясь, чтобы не услышала теща, сообщал Колбаско, что уже
давно страдает аллергией на чистый лист бумаги. Вообще надо сказать, для
хорошего аллерголога Вовец был бы ценным пациентом и основой если не для
докторской, то хотя бы для кандидатской диссертации. Он запустил бороду,
так как имел аллергию на бритву. У него была аллергия на баню, на свежий
воздух, который вызывал приступ удушья, на море... Чудовищная аллергия
была на лыжные прогулки. А попытка заставить его однажды надеть новые
ботинки кончилась реанимацией. Хорошо, что все обошлось. Поэтому Вовец
всегда ходил в валенках. Не вызывали у него аллергию только жареное
коровье вымя, преферанс, вокально-инструментальный ансамбль "Апельсин" и
стограммешник для аппетита.