борту остались живы, более того, уцелел почти весь груз, - это чудо. Погиб
лишь первый пилот, тот, кому мы были обязаны жизнью.
сознания. К несчастью, среди нас не было медика. Девушка, которую зовут
Лами, помогла мне перевязать раненых.
из ящиков с датчиками погиб в самолете, второй остался. Кое-как управимся.
Хорошо, что мы в Москве подстраховались. Вытащили и ящик с компьютером.
Интересно, цел ли он. Вся надежда на Василия Эдуардовича, институтского
столяра, который запаковывал наше добро, приговаривая: "Теперь можно хоть
с самолета кидать". Он оказался пророком. Кроме наших ящиков, вытащили с
десяток тюков, принадлежащих военным. Один из тюков разорвался, и из него
высыпались листовки. Ветер понес их над полем, молоденький лейтенант долго
гонялся за ними и с помощью не очень старавшихся солдат собрал подотчетное
добро.
самолету, вернее, к тому, что от него осталось, на небе уже появились
первые звезды. Они загорались на восточной половине неба - западная была
занята темной тучей. От этого сумерки начались раньше, чем следовало. Я
поглядел на часы. Половина седьмого. Вокруг царил мир. Природа уже забыла
о грохоте и огне, с которыми мы ворвались в эту долинку. От обломков
самолета поднимался дымок. Жужжали комары, совсем как у нас.
земле), я заметил одну любопытную деталь.
плавник акулы. Он был покрыт копотью. Володя наклонился.
тянулись под углом к основанию крыла.
причине.
дырки. И только потом пошел дым. Ясно?
фоне поднимавшегося от речки тумана. У хижины метался желтый огонек.
Солдаты разожгли костер и кипятили воду. У костра сидел Вспольный и
заносил воспоминания в блокнот.
могут быть ядовитые змеи.
ночью я бы дежурил.
свете я мог разглядеть, как молод этот офицер. Лет двадцать, не больше.
который медленно тек у самых ног.
сказал я. - Он показал мне пробоины в крыле.
катастрофы. Причины ее находились вне компетенции офицера. Если я прав, то
мы превращаемся в жертву нападения.
пилотом. Если он уже пришел в себя.
Пожалуй, он был в армии недавно и пороха не нюхал.
Ведь они должны еще сопротивляться.
растерянностью. Он продолжал увереннее:
Вторая - утопической. Лишнего оружия у нас не было.
костра выходят вооруженные люди. Вспольный поднялся, приветствуя их.
Солдат, подбрасывавший в огонь сучья, выпрямился. А меня охватило
предчувствие новой беды - один из вошедших в освещенный круг поднял
автомат. Несколько ярких лучей карманных фонарей уперлись в людей у
костра.
могли бы скрыться в тумане.
луча метнулись к нам, и я, как бомбардировщик в лучах прожекторов, был
ослеплен, виден отовсюду и беззащитен. От костра что-то крикнули
по-лигонски. Я счел за лучшее покориться. Я поднял руки (чего никогда
раньше не делал и не думал, что придется) и медленно пошел навстречу лучу.
спасение. Но тут же понял, что нельзя терять ни минуты. Самолет был полон
дыма, и в любой момент я мог сгореть. Какие-то люди бегали туда-сюда,
толкая мое беспомощное тело. Паника царила на борту погибшего самолета.
Каждый думал только о себе. Я был единственным в этом аду, кто думал о
долге. Судьба была милостива ко мне. В дыму мне удалось отыскать саквояж.
В моем распоряжении было всего несколько секунд.
дверь. Каждый был занят собственным спасением, но некоторые при том
старались поживиться. Солдаты взламывали багажное отделение - даже в такой
страшный момент они думали о своем обогащении. Я понимал, что ничем не
смогу помочь раненым и убитым, но, если доберусь до селения, смогу послать
сюда людей.
тропинку. Тропинка вошла в лес.
Урао, правда с улыбкой, говорил, что некоторые племена еще не отказались
от обычая охотиться за головами. Они ловят случайного путника и, убив его,
закапывают тело на ритуальном поле, чтобы обеспечить себе хороший урожай.
Вспомнив об этом, я содрогнулся. Правда, я рассчитывал на магическую
фразу: "Сабао Урао Као", что означает: "Князь Урао Као". Если я скажу эти
слова, меня пощадят.
шуметь, не наступать на ветки и при первом признаке опасности скрыться в
зарослях бамбука, которые подступали к самой дорожке. Лес таил смертельные
опасности - в любой момент я мог встретить тигра или дикого слона.
Приходилось смотреть под ноги, чтобы не наступить на змею.
Тропинка начала подниматься вверх, солнце приблизилось к краю муссонных
облаков, висевших над хребтом. Парило.
прибавить шаг. Вскоре я вышел к развилке тропинок и свернул на более
исхоженную и широкую. Это вселило в меня надежду. Еще через несколько
минут я позволил себе присесть на толстый ствол, свалившийся поперек
тропы. Мои мысли вернулись к сделке с Тантунчоком. Может, мне стоило
согласиться на двести тысяч? И в этот момент кто-то совсем рядом сказал
буднично и просто:
зловещего вида усатый человек в армейском шлеме, обшарил меня и вытащил
все из карманов. Другой, совсем еще молодой бандит, раскрыл саквояж и стал
выбрасывать из него вещи. Страх за судьбу пакета вернул меня к жизни.
облачены в европейскую одежду, у троих были автоматы, один держал на плече
пулемет. Сам Па Пуо (так к нему обращались остальные) нацепил на пояс две
пистолетные кобуры и выглядел очень воинственно. Мой цепкий и быстрый ум
оценил ситуацию, и у меня возникло предположение, что люди, схватившие
меня, - сепаратисты, о которых немало писали в последнее время в газетах.
привилегии горных князей и вождей, в среде горцев произошел раскол.
Некоторые из князей, во главе с просвещенным и разумным Урао Као, приняли
эту весть со спокойствием, достойным их высокого сана. Они предпочли путь
парламентских выступлений, указывая противникам, что этот закон наносит
жестокий ущерб государству, ибо отныне князья не смогут должным образом
контролировать своих беспокойных подданных. О, как они были правы! Ведь
другие, менее цивилизованные, призвали своих подданных к оружию. Правда,
до военных действий не дошло, и князь Урао не раз выступал посредником
Мацумото Сэйте
Суворов Виктор
Гуль Роман Борисович
Херберт Фрэнк
Суворов Виктор
Соломатина Татьяна