Чтение 11–й страницы книги ~Пятна грозы~

входя в вышеназванный транспорт, узрел своего старого знакомого. Тот стоял
к двери в профиль.

- Ты ли это?! - вскричал обрадованный Юрик. Тот, к кому он обращался,
удивленно повернулся в фас, и Юрик обнаружил, что обознался. И тогда он не
нашел ничего более уместного, нежели самому ответить на собственный
вопрос:

- Нет, не ты! - почему-то злобно процедил он прямо в лицо
бедняге-пассажиру и, гордо вскинув голову, прошествовал в другой конец
вагона.

А вот и еще один случай, подтверждающий тот факт, что талант Юрика
попадать в щекотливо-идиотские ситуации - феноменален.

Прошел сильный дождь, и у Юрика испортился телефон: по-видимому, в
кабель попала вода, и произошло замыкание между телефонной и
радиотрансляционной проводками. И телефон принялся вещать. Выходило черт
знает что. Когда, например, Юрик позвонил мне, чтобы сообщить о
случившимся, разговор наш выглядел так:

- Привет, - сказал мне голос из трубки.

- Салют, Юрик; я правильно узнал? - попытался я угадать.

- Ну да, - ответил голос, слушай... наш технический перерыв подошел к
концу, и сейчас Иннокентий Смоктуновский продолжит чтение романа Альбера
Камю "Чума"... Ладно, я потом позвоню, потому что... были в нашем городе и
другие лагеря, и в немалом количестве, но рассказчик не будет о них
говорить по вполне понятным причинам...

Короткие гудки.

И вот, после десятка подобных "разговоров", Юрик, совершенно
невменяемый от ярости, решил вызвать мастера, кинулся на улицу, нашел
автомат и, набрав двузначный номер, поимел следующую беседу:

Приятный женский голос. - Слушаю.

Юрик. - У меня говорит радио.

Голос. - Так. Ну и что?

Юрик. - Как это "ну и что"?! Радио!

Голос. - Вы разговаривать будете или нет?

Юрик (крайне язвительно). - Да я-то поговорил бы. Но у меня уже
говорит. Радио.

Голос. - Какое, к черту, радио?!!

Юрик. - Вам лучше знать, какое. Оно говорит и говорит.

Пауза.

Голос. - Молодой человек, вы позвонили на междугороднюю станцию. Вы
будете заказывать разговор?

И тут только Юрик сообразил, что в яростных попыхах вместо "08"
набрал "07".

Юрик рассказывает о себе: "Всегда терпеть не мог певца, моего тезку
Антонова. А тут как-то напился с ребятами, сижу, руки - на столе, голова -
на руках. И вдруг слышу - по радио Антонов поет: "...вот как бывает!.." И
тут как меня разобрало, как я заплачу, вот ведь, сука, думаю,
действительно, как бывает..."

Одна из шуточек Юрика. На пляже подходит к девушкам:

- Девочки, соли не найдется?

Девочки поднимают головы и приходят в ужас от того, какое огромное
нечто выпячивается у этого парня из под плавок. Они торопливо копаются в
пакетах, протягивают соль.

- Спасибо, - говорит Юрик, вытаскивает из плавок здоровенный огурец,
макает его в соль и, хрумкая, величественно удаляется.

Да. Он, конечно, кадр. Но кто не кадр? Так что, хватит, пожалуй, о
нем... Хотя, нет. Вот еще два очень коротких рассказика объединенных
следующим тематическим триединством: Юрик-зубы-водка.

История первая.

Юрик приглашен на свадьбу. Проистекает она в столовой, на первом
этаже, а запасы провианта и спиртного - на втором. В разгаре Юрика
попросили принести две бутылки водки. Держа в каждой руке по бутылке, уже
изрядно датый Юрик спускался по лестнице, и вдруг, запнувшись, повалился
лицом вперед. Что сделал бы в подобной ситуации нормальный человек?
Повинуясь инстинкту самосохранения, он вытянул бы руки вперед... Но, не
таков наш Юрик! "Ведь водка-то тогда разобьется" - озаряет его, и он
поступает так: уже в полете закидывает руки с бутылками за голову...

Бутылки уцелели.

Все без исключения передние зубы Юрика остались на этой лестнице.

История вторая.

Юрик явился к врачу вырвать больной коренной зуб. Врач хотел было
сделать ему обезболивающий укол, однако пациент вышел со встречным
предложением: "Доктор, давайте, я лучше - по-своему" и вынул из дипломата
бутылку.

Доктор поколебался, но, в конце концов, махнул рукой: "Валяйте". И
дал Юрику стакан. Тот наполняет его, но не пьет. "В чем еще дело?", -
спрашивает врач. "А я, доктор, один не употребляю..." Стоматолог
колеблется, затем, приняв, видно, некое решение, смягчается, запирает
дверь кабинета и достает второй стакан...

Когда, минут через двадцать, бутылка опустела, врач обратился к
пациенту: "Ну как, готовы?" "Готов", - ответил пациент и двинулся к двери.
"А зуб?!" - вскричал пораженный врач. "Да ладно, - выходя, бросил Юрик в
ответ, - не болит уже..."

Но все, все, все. Больше ни слова о моем бедном друге. Теперь -
только о деле.

А о каком деле-то?

Вопрос актуален. В чем-то все же на сей раз "дело" мое проще, чем
давеча, хотя и ответственнее. Если в прошлый раз я создавал тебя, то нынче
- просто раздаю долги и балуюсь. А под конец обязан показать-таки тебя.
Тебя - реальную. И - никаких чудесных превращений. Ибо, как показывает
опыт, в мире нет ничего невероятного.

"Динь-Дон-н-н!.." - это звонок в дверь. Это, наверное, ты. Тогда все
еще проще. Войдешь, и комната наполнится золотистым мерцанием. И если ты
улыбнешься, я напрочь забуду заоконный холод.

Я нетерпеливо распахиваю дверь и... Это еще кто? На пороге - высокий
бородатый мужчина с грубым толстогубым лицом, одетый в роскошную волчью
шубу.

- Вы кто? - довольно глупо спрашиваю я.

- Я - снежный человек, - отвечает он не менее глупо.

Началось. В прошлый раз - космический пришелец, теперь - снежный
человек. Ну что за напасть?! Отчего, стоит мне начать писать о тебе, меня
вечно посещают научно-фантастические персонажи? При чем - наибанальнейшие.
И наипротивнейшие?

- Ну и чем могу служить? - спрашиваю я как могу неприязненно.

- Стаканчиком не выручишь? - вместо ответа клянчит он. Тьфу ты! Тоже
мне, брат по разуму... Представитель затерянной цивилизации...

Я нехотя плетусь на кухню, а когда возвращаюсь, вижу, что мой
незванный гость уже восседает в кресле за моим столом. Шубу клочковатую
сбросил, и теперь на нем - грубый серый свитер, галифе и яловые сапоги.

- Пишем, значить, - говорит он, похлопывая лапой по листам бумаги на
моем столе.

- Слушай, вали-ка ты отсюда, - сразу начинаю я злиться, вертя в руках
стакан, который, по-видимому, никому тут и не был нужен, - работать мне
надо...

- Э-э, нет, - отвечает "гость", - так у нас разговор не пойдет.
Давай-ка сразу определимся. Ты у нас кто будешь? Человек. Человек
обыкновенный. Гомо, так сказать, вульгарис. А я вот - человек снежный.
Ваши-то с ног сбились, меня ищут. А я к тебе сам пришел. Так какое же
моральное право ты имеешь меня выгонять? Не подумал ты это, вульгарис, не
подумал. Однако ж, не серчаю я. Так вот, учти: наша с тобой встреча в
тысячу раз дороже чем вся эта писанина.

- Почему это?

- Да потому, что человек не желает чувствовать себя во вселенной
одиноким.

- А я и не чувствую.

- Не о тебе лично речь, темное ты создание, о народе твоем.

- А может мне на это глубоко плевать?

- Не лги, вульгарис, - укоризненно произнес он, доставая из галифе
мутную бутыль, - а стаканчик-то сюда давай. А себе-то, себе? Неси, давай.

- Не желаю я с вами пить, - ответил я, раздражаясь все сильнее.

- Не желаешь, значить? На брудершафт даже не желаешь? Ничего, мы - не
гордые. Ежели не хочет вульгарис с представителем иной цивилизации на
брудершафт выпить, тот и один выпьет. А ты ведь, между прочем, приглянулся
мне. Хочу я тебя сделать посредником меж мирами. Озолотишься! Ведь мы-то -
снежные люди - народ великий, не ровня твоему, и недра земные мы насквозь
видим. Я вот: приму ледяновки грамм двести и сквозь кору земную - как
через стеклышко. С точностью до сантиметра сказать могу - где под нами
алмазы, а где и жила золотая... Так что, давай-ка, - закончил он, наполняя
стакан, - не бузи, а емкость тащи. Не кочевряжься.

Вот тут-то я и рявкнул на него злобно:

- Пошел вон!

- ...Не понял?

- Я сказал: "Убирайся вон".

- То есть, шанс свой ты реализовать не хочешь?..