седле, с поднятой к небу рукой. Чьи-то руки пытались уничтожить барельеф
над входом в храм, но не узнать было трудно.
Нет, не ружье - гибкий белый лук, на тетиве уже была наготове стрела,
левая рука застыла в воздухе, а правая начала не спеша оттягиваться к
уху...
опасность. Вновь дохнула черная пасть, и мертвый холод стал невыносим. Но
Джор по-прежнему не двигался, стрела замерла, готовясь к полету...
всадник на белом коне, в остроконечной монгольской шапке с натянутым тугим
луком на фоне уходящего за горы солнца. И смерть, несущаяся навстречу...
миг стрела сорвалась с тетивы. Дохнул холод, и Арцеулов невольно закрыл
глаза...
- Попал! Попал! Из винтаря срезал! Ну, чердынь-калуга, дает!
винтовку за спину, а аэроплан, неуверенно дергаясь и пуская тонкую струйку
черного дыма, уходил куда-то за скалы.
Косухин. - Ну, глаз-алмаз!
впервые подумал, что с его психикой не все в порядке. Господи, да какой
тут змей?! Просто Джор-баши попал как раз в моторную часть машины - дело
редкое, но, в общем-то, вполне реальное. Правда, аэропланы в здешних
местах - вещь, пожалуй, еще более редкая, чем чудища с кожистыми
крыльями...
вперед, вероятно, на разведку, и лишь затем отряд поскакал дальше. Степа,
пораженный лихим выстрелом Джора, не мог прийти в себя, еще и еще раз
переживая увиденное. Арцеулов молчал - то, что довелось увидеть ему,
обсуждать было невозможно. Во всяком случае не с краснопузым Косухиным,
которому вполне хватило и зрелища подбитого аэроплана.
тонкий красный серп, на долину упал туман. Он появился как-то сразу, почти
мгновенно. Тут же все исчезло, и можно было разглядеть лишь спину едущего
впереди.
плохо предохраняла как от холода, так и от сырости. Косухин вначале
терпел, а затем принялся негромко чертыхаться и даже намекать на привал с
обязательным костром. Арцеулов надвинул шапку на лоб, запахнул полушубок и
старался ни о чем не думать. Чувство было странным - вокруг все словно
исчезло, он оказался один на один с почти сплошной серой пеленой, в
которой сгинул мир - и выдуманный, и реальный. Пару раз он не прикрывал
веки, но ничего кроме темноты и тумана, увидеть не смог...
выносливости коней. В любом случае, даже если все им виденное - результат
переутомления или контузии, они ехали почти с самого утра.
черное, большое. Капитан подумал, что его странные видения продолжаются,
но удивленный возглас Степы показал - на этот раз все было по-настоящему.
Похоже, они подъехали к какой-то горе, не маленькой, похожей на холм,
какие они встречали у Челкеля, а настоящей, подобной тем, над которыми
летели в белесом зимнем небе гигантские всадники.
ответ, сообразив, что начинает различать окружающее. Туман редел, сквозь
него проступало то, что раньше скрывалось за серой стеной.
равнине мимо темных крутых склонов, уходящих куда-то в небо. Горы были
слева и справа, и что самое удивительное - они были сзади, словно виденное
ими целый день ущелье действительно оказалось иллюзией. Солнце уже зашло,
окрестности заливала темнота, но сквозь нее можно было различить громадные
неровные силуэты, закрывавшие весь горизонт. Всюду лежал снег - и под
копытами корней, и на склонах, и на далеких вершинах, которые угадывались
за ночной тьмой.
спокойнее, чем можно было ожидать. За последние дни красному командиру
Косухину довелось повидать столько нового и непривычного, непредставимого
в обычной жизни, что открывшиеся за туманом горы поразили, но не удивили.
О том, каким образом отряд сумел прибыть сюда, Степа пока не задумывался -
не ко времени.
ввысь склона. Она была засыпана свежим, девственно чистым снегом, лишь
несколько огромных валунов чернели по краям, да в дальнем углу сквозь
вечерний сумрак угадывался черный вход в какую-то пещеру. Справа склон
разрывало русло небольшой горной речки. По краям смерзся лед, в центре его
не было; вода, с шипением падая с небольшого водопада, уходила куда-то
влево, теряясь во тьме.
переночуете, братья.
Степа последовал его примеру, правда, вышло у него не столь ловко, и он
чуть было не упал прямо в снег. Чех подождал, пока они слезут, затем снял
с седла вещевой мешок:
за спину. - Нам бы, товарищ... ну, хоть бы один ствол...
своем белом скакуне. Косухин поспешил следом. Джор-баши взглянул на них,
по тонким губам скользнула легкая улыбка. Степа поспешил приложить руку к
своей черной мохнатой шапке и отчеканил:
армии позвольте поблагодарить вас и в вашем лице...
сильную ладонь.
раз вспомнив то, о чем когда-то рассказывал Богораз, и негромко добавил:
затем он кивнул Ростиславу и подал ему руку. Они уже хотели уходить, когда
командир, немного подумав, снял с пояса что-то похожее на пастуший рожок и
протянул его Ростиславу.
говорит, что если ты потрубишь в него, тебе помогут...
краям шел простой врезной орнамент в форме переплетающихся ромбов:
прокричали, чех улыбнулся и взял двумя пальцами под козырек. Отряд рванул
прямо с места в галоп и помчался обратно к подножию соседней горы.
мешок с плеча.
черному провалу пещеры. Арцеулов поглядел вслед уходящему отряду,
подождал, пока темнота не сомкнется за последним всадником, и пошел
следом. Но что-то заставило его оглянуться.
безлунном небе ослепительно ярко, по-зимнему горели звезды. И вдруг
Ростислав замер - прямо по небу, закрывая созвездия, неслышно скользили
тени. Он присмотрелся. Сомнений не было - небесные всадники уходили вдаль,
все выше, пока не исчезли среди бесстрастно мерцавших звезд.
кто-то оставил дрова и даже несколько клочьев старого ветхого шелка,
вероятно для растопки. Косухин уже хлопотал у очажка, сложенного из грубо
обтесанных камней. Через минуту костер горел, рождая тени дрожавшие на
неровных холодных стенах.
сгущенного молока, рис, бульонные кубики и несколько пачек все тех же
папирос "Атаман". Вдобавок там был еще котелок, тяжелая фляга, две кружки,
ложки и два коротких ножа.
Володихин Дмитрий
Мичурин Артем
Шилова Юлия
Скальци Джон
Посняков Андрей
Посняков Андрей