Чтение 11–й страницы книги ~Облачный край~

Мирона вообще редко подводила память.

"Нет здесь никого, - подумал он. - Надо, пожалуй, в сторону уходить."

Впереди тропа вскоре должна была пересечься с другой, ведущей к
северной части Провоста. Мирон решил идти по ней на запад, к берегу озера.
Вон и тропа нужная уже видна...

С первого взгляда на новую тропу Мирон понял, что по ней ходят, и
последнее время часто. Не только люди, отметил он немного позже, когда
продвинулся версты на три к западу. Круглые вмятины, похожие скорее на
ямы, тянулись вдоль тропы, изредка пересекая ее. Они были заметно крупнее,
чем следы, которые видели Мирон с Бернагой у Скуомиша.

Мирон остановился перед следом, наполненным мутной коричневатой
жижей.

"Не успела отстояться", - подумал он. Зверь прошел тут не так уж и
давно.

Посох, которым всякий путник пробовал сомнительные места, ушел в жижу
на добрый локоть. Весил зверь неимоверно много.

"Е-е, кажется, стоит порадоваться, что это чудовище жрет кусты, а не
мясо. Такого, пожалуй, одолеть потруднее, чем матерого дракона."

Вскоре Мирон наткнулся на отдельный, хорошо сохранившийся след
сапога. С виду, вроде бы, сапог, как сапог, а приглядишься - короче он,
чем человечий, зато шире, в две полных ладони. Мирон присел рядом с
отпечатком, изучая.

Соседний был не таким четким, но все же проступал достаточно
явственно. От предыдущего он не очень отличался, во всяком случае у людей
правый сапог разнится с левым куда заметнее.

Мирон поднялся, поставил ногу рядом со следом и шагнул, как обычно
шагает путник. Сравнил длину своего шага и чужакового. Чужаковый оказался
короче на четверть.

Шелех вспомнил, как рубился с кем-то во дворе у Лероя. Еще тогда у
Мирона возникло смутное подозрение, что противник ниже его. Судя по
следам, это правда.

Мирон прикрыл глаза и сжал воображаемый меч, заставляя вспоминать
руки. Низовой блок, боковой, опять низовой...

Точно! Руки помнили лучше головы, потому что голова запоминает лишь
то, что поняла или пыталась понять, а руки просто помнят, и все.

Все удары чужак наносил либо снизу, либо навстречу. Боковые целил в
пояс, ну чуть выше, может быть. Блоков против ударов сверху руки не
запомнили.

"Так-так, - подумал Мирон с удовлетворением. - Это уже кое-что."

Он дошел до берега и вернулся к селению, ничего существенного больше
не обнаружив.

Мирона встретил Лот, рыскавший на востоке и уже успевший придти
назад. Ждал он совсем недолго; к выводам Шелеха мало что добавил. Следы
огромных тварей тоже попадались ему во множестве, но вот на следы самих
чужаков наткнуться не посчастливилось. Надежды отыскать лагерь не
оправдались, видимо грабители не сидели на одном месте. Впрочем, это как
раз было понятно: их животным требовался корм, а сколько зелени нужно
таким исполинам? Поневоле станешь кочевать.

Но тогда непонятно почему грабители приходят в селение достаточно
регулярно. Поразмыслив, Мирон нашел этому только одно объяснение: всякий
раз хутор посещали разные чужаки. Они просто идут куда-то вглубь Шандалара
сплошной волной, длинным караваном. А местным жителям кажется, будто в
округе обосновалась шайка бандитов.

Перед самым закатом вернулся Бернага, отправившийся на юг.
Единственное, что его заинтересовало, это следы у моста через Фалею, следы
все тех же громадных животных. Чужаки переправлялись через реку пешком, по
мосту, а страшилищ своих гнали вплавь (или вброд - в зависимости от
глубины), опасаясь, видимо, что мост не выдержит их тяжести. Приходили,
вернее приезжали верхом, чужаки с востока, по раскисшей тропе шириной с
улицу, направлялись за Фалею, но туда Демид ходить не стал: не хватало
времени. Болота же севернее этой тропы выглядели обычными болотами, даже
зайцы Демида не больно пугались, тогда как у моста бросались наутек, едва
его замечали.

Кирк сказал: последние несколько суток грабители не приходили, значит
имелись все основания надеяться, что они заявятся ближайшей же ночью. Едва
успело стемнеть, Воины расположились в первом же сарае рядом с тропой.
Хуторяне разошлись по домам. Зарядил ленивый дождь, зашептал негромко, и
ничто кроме его шепота не нарушало ночную тишину. Целый ворох сухих
стеблей опоки остро пах, щекоча ноздри. Мирон развалился на сене, каждое
движение вызывало лавину сухого шороха. В щели лез холодный озерный
воздух, все запахнулись в подсохшие за дни без дождя плащи. Демид
вознамерился было развести костер, но Лот отсоветовал. Во-первых, сено
могло вспыхнуть, а во-вторых, глаза должны привыкнуть к темноте, потому
что в любой момент зрение может понадобиться.

Чужаки придут без лишнего шума, поэтому ждали молча. Мирон,
откинувшись на спину, размышлял. Просочившаяся сквозь крышу капля упала
ему на лицо, и он, сердито зашипев, передвинулся в сторону. Демид то и
дело негромко вздыхал, вспоминая что-то свое, Лот затаился, а может быть
заснул. Мирон не стал проверять. Даже если и спит, мгновенно проснется,
едва что-нибудь начнет происходить.

Так тянулась довольно долго, Мирон иногда задремывал, всецело
положившись на слух. Любой звук возвращал его к реальности: всплеск на
близком озере, заунывный вой волкособак на болотах, мышиная возня в сене,
вздохи Демида... Ночь захлестнула Шандалар, и лишь чужаки-грабители
тащились, наверное, сквозь дождь, прижимаясь к телам своих покорных
слуг-исполинов.

Шаги Мирон ощутил под утро. Именно ощутил, а не услыхал, ибо дождь
впитывал все посторонние звуки, как мох впитывает воду. Сознание
включилось, и через мгновение он уже стоял на ногах, а рядом бесшумно
вскочили Лот и Демид.

По тропе прошли трое, неслышно ступая. Прямо к дому Матеуса.

Лот, чуть приоткрыв дверь, кошкой выскользнул из сарая. Мирон
последовал за ним, не колеблясь; Демид задержался на случай, если следом
за этими чужаками идут отставшие.

Тьма уже перестала быть кромешней, небо чуть заметно посерело.

Раздался громкий стук - незваные гости будили Матеуса. Лот с Мироном
прокрались к самом крыльцу, не вызвав никакой тревоги. Чужаки вели себя на
удивление беспечно, даже не обернулись ни разу. Демид у сарая молчал -
значит, там, на тропе, все по прежнему чисто.

Ну, что же, силы равны. Трое против троих. Посмотрим, кто сильнее.

Заскрипела отворяемая дверь, на крыльце появился хмурый хозяин в
фонарем в руке. Борода его была всклокочена, словно у рассвирепевшей
росомахи.

Мирон взглянул на грабителей - каждый из них доставал Матеусу лишь до
подбородка. Фигуры их казались бесплотными, скрытые под длинными плащами.
Кроме того, мешал свет фонаря.

Лот, недолго думая, вскочил на крыльцо, хватил заднего чужака плоской
стороной меча по голове, и набросился на второго. Мирон тут же занялся
третьим, краем глаза заметив, что первый беззвучно хлопнулся Матеусу под
ноги.

- Свяжи его! - рявкнул Лот повелительно и хуторянин на несколько
секунд исчез в доме. Вернулся он с веревкой.

Мирон целиком сосредоточился на схватке; его чужак сноровисто
уклонился от несложного выпада и мигом извлек длинный узкий меч, похожий
на фредонские шпаги. Звякнуло железо, чужак защитился и неожиданно легко
перемахнул через перила, словно нетопырь.

Лот ожесточенно рубился со своим, уже внизу, перед самым крыльцом. Не
успел Мирон соскочить вслед за вертким противником, тот перекликнулся с
товарищем, сбросил плащ и взмыл в небо, еще больше став похожим на
большого нетопыря.

Мирон, сжимая бесполезный меч, глядел на светлеющие тучи. От Лота
чужак тоже удрал, оставив лишь плащ.

- Вот зараза! - сказал Кидси с досадой. - Упорхнул.

Появился встревоженный Демид. Ему показалось, что у друзей
затруднения. Он уставился на Мирона, уныло глазеющего в небо, на Лота, уже
овладевшего собой и прячущего меч в ножны.

- Что у вас? - спросил Бернага, слегка успокоившись.

Лот вздохнул:

- Удрали. Оба.

- Совсем как тогда, на пожаре: шасть в небо, и нету, - добавил Мирон,
нехотя подцепив мечом валяющийся под ногами плащ. - Вот все, что осталось.

- Но одного я все-таки оглушил, - удовлетворенно заключил Лот. - Вон
он, голубец, на крыльце прикорнул.

Демид глянул: там стоял довольный Матеус и ухмылялся во все лицо.
Проснулись и остальные хуторяне, потревоженные шумом; спешил к ним кое-как
одетый Кирк Дюри, мелькали огни в окнах домов. Небо продолжало светлеть:
занимался новый день.

Чужак начал приходить в себя только когда окончательно рассвело. Лот
здорово его приложил: кожа на голове лопнула, обильно текла густая
темно-багровая кровь, быстро чернея. За два часа его успели как следует
рассмотреть, сдернув с плеч плащ цвета мокрой хвои.

Как и люди, чужак имел две руки, две ноги, продолговатое тулово и
голову; на этом сходство кончалось. Несомненно, что летучие мыши состояли
с ним в дальнем родстве. Голова была круглая, с огромными подвижными
ушами, глазки маленькие и глубокосидящие, рот большой и зубастый, нос
напоминал поросячье рыло, но черное и поизящней. Руки длиннее, чем у
человека, свободных пальце три, плюс один противостоящий, на манер
людского большого пальца; и еще длинный, заворачивающийся вбок мизинец, к
которому приросла кожистая перепонка-крыло. Ног не увидели - не стягивать
же сапоги? Одежда - кожаные шаровары и ладная куртка без рукавов,