Чтение 11–й страницы книги ~Времена негодяев~

должно быть недалеко от полуразрушенного колосса. Всю дорогу он не
сомневался, что найдет книги своего отца, пусть даже раскисшие в прах. Но
сейчас вдруг подумал, что здание могло рухнуть и даже праха не осталось.
Правда, само путешествие - хорошая большая история на долгие вечера.
Только обидно, если все рухнуло!

Но когда они продрались сквозь кусты, Саркис увидел, что угол здания
устоял, хотя целых стекол не осталось, а многие плиты упали.

Перед входом трава утоптана, и почти никакого мусора. Все хорошо,
если бы не патрульная платформа у колонн перед щитами, перекрывающими
вход.

Один из патрульных спал в кресле, а второй ласково посмотрел на них,
сказав:

- Ну вот, погуляли, пора и обратно. Ваши обыскались...

И добавил негромко в спикер: "Забирайте киндеров, сами пришли".

Саркис опустил голову. Сейчас за ними прилетит лицейская платформа.
Книги его отца здесь рядом. Может, подойти к патрульному, взять его за
рукав, пошмыгать носом и объяснить, что они никому не мешают и вреда от
них нет? Он поднял голову и увидел пустой и равнодушный взгляд смертельно
усталого человека.

Лучше он еще раз вернется сюда. Один.

Патрульный скользнул глазами по одинаковым синим курткам с лицейскими
треугольными нашивками и молча посмотрел на Ксению. Она достала из кармана
пластиковый квадратик с фотографией и протянула патрульному. Тот махнул
рукой, и она спрятала квадратик.

Только сейчас Саркис заметил, что Виктора рядом с ними нет.

Петро завертел головой, хотел что-то спросить, но Уля мигнул ему.

- До свидания, - сказала Ксения. - Приходите в гости.

Чмокнула в лбы всех троих и скрылась в зарослях.

Патрульный в кресле раскрыл глаза и сказал: "Деду привет передавай".
Потом достал из ящика под сиденьями желтые коробки, оторвал клапаны
разогрева и сунул ребятам в руки.

Саркис медленно тянул горячее сладкое молоко. Глаза его были закрыты,
он боялся, что если будет долго смотреть на серые стены дома, где лежат
книги, то может заплакать. Все-таки обидно.

Уля, наоборот, крутил головой во все стороны, разглядывал темные
полосы пустых окон, кое-где уцелевших на оплывшей громадине университета,
загляделся на остов здания по ту сторону асфальтовых торосов - между
этажами переплетались толстые и тонкие трубы, видны были останки больших и
сложных машин.

Через несколько минут над головами повисла двухвинтовая платформа с
синим лицейским треугольником на днище. Машина села, прозрачная крыша
отъехала в сторону, на траву выскочили двое сычей и... Бухан!

- Приветик! - сказал Бухан. - Что же вы, дурики, файл не затерли? Я
сразу высчитал, куда вы ткнетесь. Вся трасса на плане.

- Ах ты дерьмо сушеное, - сказал Петро и взял Бухана за воротник, -
дятел поганый, я тебя...

- Ну, килек, спокойно, - вмешался один из старшеклассников, - вы и
так герои, столько никто не проходил. Давайте в машину!

Петро отпустил Бухана, а тот, сморщив лицо от зависти, отвернулся.

- Не полечу я с ним, - сказал Петро. - Я ему уши оторву.

- А я из ушей заплатки на штаны сделаю, - добавил Уля.

- Серьезные ребята, - засмеялся патрульный, угостивший их молоком. -
Вот что, давайте я этих молодцев подброшу, а то передерутся!

Он взял за плечи Петра и Улю и подтолкнул к платформе. Второй
патрульный уже сидел на вертушке. Сквозь пластик корпуса Саркис увидел,
как Уля составил из пальцев "роги" и пошевелил ими на Бухана. Петро
беззвучно засмеялся, махнул рукой, а потом машина раскрыла винты и с
фырчанием ушла вверх.

- Ну, пошли, - сказал сыч, и тут Саркис узнал в нем неприятного типа
из компании Богдана.

Сыч с интересом посмотрел на здание, оценивающе глянул на Саркиса,
снова на здание, прищурился. Все это не понравилось Саркису. Если сыч
догадался о его тайне, тогда надо уходить сегодня ночью. А дверь?

Саркис обреченно двинулся к платформе. Вдруг из кустов выскочил
Виктор и с криком "я с вами" забрался на платформу.

Бухан шарахнулся в угол, а сычи уставились на него, не понимая, кто к
ним залез и откуда.

Саркис перебрался через борт и сел рядом с Виктором.

Угрюмый неприятный сыч проворчал что-то насчет патрулей, но второй
пожал плечами и захлопнул кузов. Платформа снялась с места и медленно
поднялась над площадкой. Сычи не торопились, все-таки дежурным не каждый
день удается полетать. Бухан прилип носом к борту и разглядывал глыбистую
махину университета. Пару раз он обернулся, злорадно ухмыляясь.

- Плохо? - тихо спросил Виктор.

- Очень плохо, - грустно ответил Саркис.

К своему ужасу Саркис вдруг обнаружил, что из глаз закапало. Виктор
внимательно посмотрел на него и почесал в затылке. Потом снова потянулся к
своему затылку, а через секунду вдруг прыгнул и повис на плечах угрюмого.

Второй сыч развернул к ним кресло-вертушку.

- Вы что... - начал он и поперхнулся.

Виктор обхватил ногами угрюмого, одной рукой вцепился в волосы, а
второй прижал к его горлу светлую полоску. Угрюмый от неожиданности
замычал, но не мог вымолвить ни слова, а Бухан, увидев нож, забился под
сиденье.

- Быстро вниз, - негромко сказал Виктор.

Второй судорожно закивал головой, и, пока Саркис пытался сообразить,
что происходит, машина села на асфальтовую полянку, рядом с завалившимся
набок трамплином.

- Пшли вон!

Бухана как ветром сдуло, сыч медленно перелез через борт и забегал
глазами вокруг в поисках палки или камня.

Виктор слез с угрюмого и, покалывая в спину, выпихал его из кабины.
Старшеклассники переглянулись, а когда наконец до них дошла унизительность
и глупость конфуза - Виктор им чуть не по пояс, - они почти одновременно
кинулись вперед, но прозрачный кожух хлопнул, винты качнулись, и
платформа, неуклюже заваливаясь, пошла вверх.

- А я не умею водить платформы, - сказал Саркис.

Виктор, не отвечая, судорожно вцепился в мягкий шар управления и
осторожно шевелил пальцами. Машина дергалась в такт, но постепенно
разворачивалась, и тогда он чуть вдавил полусферу.

Они шли, чуть не касаясь верхушек деревьев, а повернув, едва не
задели высокую мачту с пустыми бочонками прожекторов.

Здорово он их напугал, подумал Саркис, со смутным беспокойством
понимая, что дела принимают совершенно неожиданный оборот. Вначале это
была игра, а сейчас на игру ничуть не похоже. Хорошо это или плохо, он не
знал, но догадывался, что теперь "комнатой раздумий" не обойтись. Могут
сообщить родителям, а то и вычесть из каникул неделю.

Они опустились на то же место. Виктор откинулся на вертушке и
выдохнул воздух.

- Я тоже.

- Что?

- Тоже не умею водить. Видел пару раз и все...

Дома у Саркиса на стене висела большая карточка - у высоких
стеклянных дверей стоят молодые мама и папа, а сзади много веселых людей в
разноцветных одеждах.

Он узнал эти темные колонны, ступени, только вместо стекла -
коричневые пластиковые щиты. Некоторые слабо держались на поперечных
рейках, и Саркис легко их раздвинул.

- Ну, я пошел.

- Я с тобой, - ответил Виктор.

Они пролезли в щель и задвинули ее щитами. В полумраке идущий сверху
из открытых проемов свет высветил, как им показалось, вторую стену.
Перебравшись через решетчатое ограждение с уцелевшими в некоторых местах
стеклами, обнаружили, что находятся в большом зале, а то, что приняли за
стену - ящики, коробки, чемоданы, уложенные друг на друга и кое-где
возвышающиеся чуть не до потолка.

На мгновение Саркис растерялся. С ним не было Ули, чтобы найти верный
путь в узких темных проходах между вещами, и не было Петра, тот бы помог
раскидать все барахло, осыпавшееся из прогнивших ящиков в проходы.
Наверно, так нужно - в конце путешествия он сам, без помощи друзей, найдет
книги. Хоть бы одна уцелела!

Он протиснулся в узкую щель и двинулся между штабелями вещей,
когда-то принадлежавших тем, кто здесь работал или учился. Где-то должен
быть ящик, перевязанный синим или коричневым шпагатом. Отец говорил -
коричневым...

Виктор шел за Саркисом. Он спросил, что искать, но Саркис молчал, и
Виктор не стал больше спрашивать. Он немного отстал, свернул в другую
сторону и с любопытством разглядывал свернутые кипы одежды, нагроможденные
друг на друга столы и шкафы, дверцы некоторых были разбиты, на пол
вывалились дискеты, приборы, стекляшки цветные...

Несколько раз, блуждая темными проходами, он сталкивался с Саркисом.
Тот осматривал ящик за ящиком, трогал веревки, ремни, их перевязывающие.

Потом Виктор набрел на лестницу, ведущую на широкий балкон. Поднялся
наверх. Балкон одной стороной упирался в стену, а другой - уходил в
коридор.

Виктор постоял у перил. Сверху он увидел, как Саркис медленно прошел