бледно-лиловый свет заливал вагон, а колеса выстукивали свое: "Один. Один.
Совсем один."
желтыми вспышками мелькали во тьме, и справиться с ними было невозможно.
От этой невозможности становилось тоскливо - болезнь берет свое. Странная
болезнь, поначалу тихая и незаметная, ну подумаешь, настроение плохое или
слово какое-то непонятное выплывает. А потом как разыгралась! Все эти
подозрительные воспоминания о том, чего не было, визиты Белого... И чего
Белому надо? Зачем является? Может, ему просто нравится мучить Костю
своими идиотскими разговорами? Может, он от них кайф ловит? И не прогнать
его никак. Может, в следующий раз поиграть в молчанку? Ни слова не
говорить ему, не отвечать на вопросы, просто стоять, глядя под ноги, точно
воды в рот набрал? Да не получится, наверное. Хочешь - не хочешь, а
приходится с ним общаться. И к тому же эти его глаза. Поначалу вроде бы
глаза как глаза - ну, большие, ну, серые. Самые обычные глаза. А
притягивают. И ничего тут не поделаешь - приходится в них смотреть.
на самом деле есть? Но разве он не галлюцинация? Видно, придется завтра
все рассказать Серпету. Хватит тянуть. Интересно, а что Серпет скажет? А
вдруг сразу Санитаров вызовет? Тем более, он, наверное, по какой-нибудь
инструкции просто обязан это сделать. Может, не говорить ему всего? Про
Белого рассказать, а про ложную память не стоит. Или наоборот? Но тогда
что толку говорить? Ведь болезнь так и останется. Все останется - и
клюшка, и мама, и Белый со своими моралями.
градусник? Ведь как получается? Белый - это глюк. Значит, все, что он
говорит, Косте лишь чудится. А на самом деле этого нет. Вроде бы все
правильно. Но тут выплывает мелкий вопросик. Мелкий, но пакостный. Откуда
берется все это? Откуда берется то, что чудится? Конечно же, из его
собственной, Костиной головы. И что тогда получается? Выходит, Костя
раньше и сам знал про клюшку и про все такое? Но как можно знать то, чего
нет? Значит, они есть на самом деле? И вообще, что такое клюшка? Слово
вроде бы непонятное, а ведь помнит он белые полосы на темно-синем...
Наверное. Не может быть, чтобы не объяснил. А сейчас надо выкинуть все из
головы и обязательно уснуть.
из-под нагретого одеяла выползать, но потом ведь еще сильнее захочется, и
все равно вставать придется.
осторожно, чтобы никого не разбудить, пошел по лунной дорожке к двери.
над столом дежурной Наблюдательницы.
дежурила Марва, ее запирали. Совершенно неясно, на кой черт. Конечно, это
не смертельно. Тогда пришлось бы вернуться в палату, взять из тумбочки
расческу с двумя выломанными крайними зубьями, и поддеть этой самодельной
отмычкой язычок замка. Вот и вся проблема. Такие расчески-отмычки были у
каждого. Костя ребятам не запрещал. Во-первых, хочешь жить сам - давай
жить и другому. А во-вторых, жалко их все-таки.
отправился обратно.
столом дежурной Наблюдательницы шел негромкий разговор. Вглядевшись, Костя
увидел три фигуры в серых форменных халатах. Кажется, там были Светлана
Андреевна, Марва и еще какая-то незнакомая тетка, наверное, из другой
Группы.
стоял в темноте, прислонясь к стеклянной двери туалета, зная, что оттуда,
из-за стола, его не замечают. Он и сам не понимал, зачем не идет в палату,
почему он замер и вслушивается? Какое ему дело до их разговоров? А вот
однако же стоял и чувствовал, что не может уйти.
стеклу, голос Марвы. - Что уж теперь дергаться? Все равно прошлого не
воротишь, так на кой ляд себя растравлять?
И что тогда? Я ведь, между прочим, еще не старая, мне жить хочется.
начальства никаких других дел нет, кроме как за тобой следить?
Андреевна. - Там же система постоянно работает, все автоматически
записывается.
просматривают? - раздался третий голос, низкий и какой-то очень уж
гладенький. - Проверки делаются выборочно, раз в месяц. Это же всем
известно. Да к тому же операторы тоже люди, сама понимаешь. Не тебе
объяснять.
авось обойдется. И поменьше трепись о своих похождениях. Мы-то ладно, мы
свои, а то ведь, конечно, всякое бывает. Вон на четвертой была такая
Валечка, Наблюдательница, только-только ее приняли, и месяца после
Обработки не прошло. Ну вот, она тоже этим занималась. Только по-глупому,
безо всяких предосторожностей. Ну, раз попробовала, второй, а потом, само
собой, попалась. Ясное дело, она в слезы, я, мол, не знала, что нельзя, я
исправлюсь. А ей текст Уложения суют под нос, и там, в Уложении, есть
параграф про эти самые дела. Сама договор подписывала, сама и отвечай. Она
даже к Ярцеву пробилась, а тот ей через секретаршу - по личным вопросам,
мол, не принимаю. А какой же это личный вопрос, если Санитарная Служба
именно по таким делам и работает? Тогда Валечка совсем уж отчаялась,
решила к самому Сумматору пойти, да ее, конечно, не пустили. В общем,
сперва ее в карантин, а потом уж и на Первый Этаж. Вот оно как, девоньки,
бывает.
вернут ее снова? - с надеждой спросила Светлана Андреевна.
Наблюдательница. - Как это ее вернут, если она там уже была? Навсегда это,
девчонки. Она ведь видела, что на Первом творится. Мало ли что ей в голову
взбредет? Вдруг болтать начнет, да еще при объектах? Услышат, начнут
думать - и пожалуйста, процесс пошел... Это же объекты! И готово - сбой в
программе. Такие случаи уже бывали.
С чего бы им задумываться? Они же глупые, тем более, Питье каждый день. Ни
о чем таком они не догадаются. Да и те, кто программы составлял, небось,
не глупее нас были.
Александровна. - Вы вчера на собрании были? Ах да, у вас же смена... А я
была. Ну вот, он там такое выдавал, девчонки! Попросил слова, влез на
трибуну, и видно - его аж распирает всего. А глаза злющие, как у кота
побитого. Ну, во-первых, он сомневается в Стрессовом Методе. Не верит он,
понимаете ли, что Откровение снимет отрицательный потенциал. Нет, говорит,
убедительных доказательств. Это раз. Во-вторых, он, оказывается,
сомневается в программной схеме. Мол, есть в ней неопределенности, стало
быть, можно ждать непредсказуемых эффектов. И вообще, он сказал, всю
методику надо пересматривать. Сейчас, говорит, не времена Первого Замка,
не будем повторять их ошибок. Вот в таком плане.
задумчиво протянула Светлана Андреевна.
чем-то ему неизвестном. Но теперь, когда они переключились на Серпета, он
вслушивался изо всех сил.
мое, иначе бы говорили. Неизвестно еще, как Сумматор посмотрит на фантазии
Петровича. Кто знает, сколько нашему Петровичу осталось во Втором Ранге
ходить? Сумматор не любит, когда в таком тоне да насчет Первого Замка. Я
тут многих прытких повидала, знаю, что говорю.
Странные у него мысли, а может, и вредные. Тем более, внешнее положение
нестабильно. Читали сегодняшнюю сводку? Город опять активизировался.
Скоро, наверное, вообще объявят боевую готовность. Нам на собрании
намекнули.
из электрического чайника, бросила кусочек сахара и зазвенела ложкой.
Отхлебнув, она продолжала:
работает, а ни одного рапорта на Наблюдательниц не подал.
Хороший дядька.
Александровна, - да только наше дело маленькое. Решать с Петровичем будет
Сумматор. А вообще, если честно, я Петровича что-то не понимаю. Чего ему
не хватает? Деньги получает такие, что нам и не снились. Дачку ему
выделили в Природном Секторе. Я, конечно, сама не видела, но говорят -
Сертаков Виталий
Зыков Виталий
Круз Андрей
Шилова Юлия
Махров Алексей
Шилова Юлия