охранников. Тунгр -- это рогатая птица с глазами зелеными, как трава. Ты
найдешь. Я ответила на твои вопросы, альд Аленор, и мне давно уже нужно
идти.
твой род всегда процветает.
направляется рукой Неизбежности. Даже тот черный орел над твоей головой --
неспроста. Даже отдаленный гром за твоим окном...
Аленор смотрел ей вслед -- и ему было как-то не по себе от последних слов
адорнитки. Над всем этим стоило поразмыслить. Потом...
позади домов, обходя купы деревьев, направился к тому месту, где оставил
коня. Сердце его тревожно сжималось, но он уже не мог просто так отказаться
от задуманного и как ни в чем не бывало вернуться к прежней беспечной
жизни. Даже если ты берешься за дело, последствия которого трудно
предсказать, оно становится твоим делом... И если следовать убеждениям
Оры-Уллии, каждый твой поступок, каждый поворот -- налево ли, направо ли --
это очередной лик Неизбежности.
казалась пустынной -- то тут, то там виднелись фигуры адорнитов, -- а
поехал в объезд, огибая дома по широкой дуге: ему не хотелось привлекать
ничьего внимания, хотя Ора-Уллия, конечно же, могла известить о его
намерениях всех обитателей колонии. Солнце уже одолело путь до своей
верхней точки, но особой жары не чувствовалось: приближалась осень,
последняя осень Цикла Камней, осень года зловещего камня опала.
листвой. Аленор выехал на дорогу, оглянулся: за деревьями виднелись
темно-красные дома. Да, это была та самая дорога. Та самая дорога, по
которой он когда-то ехал с отцом.
Аленор направил коня налево, на тропу, поросшую пучками невысокой травы;
видно было, что по ней ходят очень редко. Когда юноша уже довольно далеко
углубился в чащу, впереди показался просвет, а потом открылась обширная
пустошь. Судя по многочисленным пням, здесь когда-то тоже стояли деревья,
павшие под ударами топора. Тянулась из травы редкая поросль, пытаясь
заменить предшественников, но она пока была не в силах скрыть вздымающиеся
над землей каменные надгробия и массивные черные и серые пирамиды склепов.
Это было то, что искал Аленор: кладбище адорнитов.
тропы, Аленор открыл тихо скрипнувшие решетчатые ворота и оказался на
большой круглой площадке, выложенной черным мрамором. В центре площадки
лежала такая же черная плита -- сюда, вероятно, ставили гроб, прощаясь с
ушедшим. Юноша пересек площадку и, стараясь ступать как можно тише,
направился к надгробиям, отыскивая взглядом рогатую птицу тунгра с глазами
зелеными, как трава. У него почему-то пересохло во рту, а спина под
панцирем, наоборот, взмокла от пота. Он не то чтобы боялся -- ведь тут не
было ничего, кроме праха, укрытого под землей и за отсвечивающими на солнце
мраморными гранями пирамид, -- но охотно променял бы сейчас пребывание в
этом застывшем и беззвучном обиталище тленных оболочек ушедших хотя бы и на
ту же отрешенную от мира колонию адорнитов.
непонятными символами и рисунками, Аленор разглядывал вершины черных
четырехгранников высотой в два его роста. "Склеп из черного камня", --
сказала Ора-Уллия. Каменные птицы, звери и рыбы с красными, лазурными,
желтыми, белыми глазами слепо смотрели на него со всех сторон. Вот! Рогатая
длинноклювая серая птица венчала вершину черной пирамиды и солнце играло в
изумрудах больших круглых застывших глаз.
приблизился к склепу. Основание пирамиды было выложено из красного камня, а
выше, над этой красной полосой, сходясь в острие на вершине, угрюмо блестел
черный мрамор, подобный застывшему мраку подземных глубин. Птица тунгр
безучастно смотрела с вышины на притихший лес. Обойдя пирамиду кругом,
Аленор обнаружил нишу с низкой деревянной дверью, закрытой на широкий
железный засов. Можно было отодвинуть засов и войти в склеп, но юноша решил
не рисковать: он не мог поручиться, что чьи-нибудь внимательные глаза
сейчас не наблюдают за ним из-за ограды. Нет, он вернется сюда ночью и
возьмет то, что искал.
но Аленор, разозлившись, обругал себя: не можешь, трусишь -- сиди в своем
замке и мечтай о прекрасных девах и дрожи, как мышь, от каждого шороха за
окном. Трусу незачем пускаться в путь, трусу лучше сидеть, забившись в
угол, и презирать себя. Он, Аленор, никогда не был и не будет трусом! И не
в этом ли доблесть живущего -- победить, сломать в себе страх, вырвать его
из души, превратить в пепел и навсегда развеять с самой высокой башни?
к Всемогущему и Искупителю, просил их не препятствовать в свершении
задуманного.
неспроста прозвучал в моей спальне..."
клубу: там можно было пообедать, посидеть с бокалом темного пива, слушая
разговоры и коротая время в ожидании вечера. Хорошо еще было бы повидаться
с другом Риоленом; тот, наверное, уже вернулся с континента, из Пятнистой
долины, где мерялся силами со смуглолицыми из Западных Земель. Кому же
досталась синяя чаша Летних Ветров? Правда, не то сейчас было у Аленора
настроение, чтобы общаться с друзьями. Даже с самыми лучшими друзьями. Все
его мысли сосредоточились на том, что предстоит ему сделать ночью. От этих
мыслей все чаще и чаще сжималось сердце. После встречи с Орой-Уллией юноше
стало казаться, что адорниты -- не простые живущие, что они владеют
какими-то тайнами... И как знать, не чревато ли бедой посещение места, где
покоится прах их ушедших?.. Предохранит ли трижды освященный нательный
серебряный крест от недобрых сил ночи на чужом кладбище?..
улицу, ведущую к клубу. Только миновав еще несколько многолюдных кварталов
и выехав на тенистую набережную, опоясавшую небольшое озеро, он словно
проснулся и, обнаружив, что попал совсем не туда, куда хотел, повернул коня
назад.
посреди сада. Клуб имел давнюю историю, уходящую в глубины Больших Циклов,
и существовал еще до нашествия орров, когда Имм был совсем крохотным
городком на одной из дорог, ведущих в глубь острова Мери. В клубе могли на
равных общаться юнцы, только-только прошедшие все этапы испытаний, и
ветераны турниров, опытные бойцы, обладатели целых коллекций турнирных
наград. Оружейный клуб Имма был известен далеко за пределами острова и его
членов всегда с уважением и почетом встречали в любых землях. Аленор
состоял в клубе уже третий год и очень гордился тем, что был принят сразу,
без повторных испытаний. Как когда-то и его отец.
толстой клубной книге, лежащей на белом мраморном столе, ножки которого
были сделаны в виде старинных мечей, не очень удобных в бою, но разящих
наверняка. Пробежав глазами список, он обнаружил знакомые имена и
направился через анфиладу залов в трапезную, славящуюся своими отменно
приготовленными блюдами.
людно и не очень шумно. Сгрудившись у стола, обсуждали тактику боя на
предстоящем турнире. Бились на деревянных мечах, восстанавливая и шлифуя
навыки нападения и защиты. Рылись в книгах и спорили, кому достались
награды донаррийского турнира в год Огня. Делились впечатлениями от
поездок. Формировали пятерки, десятки и двадцатки. Принимали посланников с
континента. Хохотали, слушая веселые истории. Проклинали на чем свет стоит
оружейную мастерскую в Цветочном квартале за неудобные шлемы. Строили планы
охоты. Играли в камни, шары, тройные полеты и звезды небесные. Просто
потягивали пиво, устроившись в креслах и на диванах.
присоединиться к той или иной компании отрицательно качал головой. Он
прошел через все длинное крыло Оружейного клуба и открыл дверь трапезной.
почти пусто. Два незнакомых бородатых альда, склонившись над доской,
переставляли с клеточки на клеточку костяные игральные диски, стремясь
перехитрить друг друга в "турнире Белливра Бродяги". Они были настолько
увлечены игрой, требовавшей и смекалки, и тонкого расчета, и риска, что не
замечали ничего вокруг. Их бокалы с почти нетронутым пивом стояли на самом
краю стола и в любой момент могли оказаться на полу от нечаянного толчка
локтем. Наискосок от игроков задумчиво ковырялся вилкой в салате бледный
чернобровый юноша. Он еле заметным кивком ответил на приветственный жест
Аленора и вновь впал в задумчивость. Это был Гиллемольд, довольно удачливый
боец, озорник и любитель мистификаций. Аленор не раз встречал его на
турнирах и молодежных сборищах, слышал о его похождениях от приятелей и мог
почти определенно сказать, что значит столь меланхолический вид
Гиллемольда. Чрезвычайно влюбчивый Гиллемольд либо разочаровался в
очередном предмете обожания, либо размышлял, к чьим прелестным ножкам на
этот раз бросить свое неугомонное сердце. Небольшая компания, окружив стол,
уставленный тарелками, кувшинами и бокалами, вела негромкую беседу, не
забывая управляться с зеленью и мясом и запивая копчености красным
Лукин Евгений
Акунин Борис
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Куликов Роман
Перумов Ник