Чтение 11–й страницы книги ~Самолет по имени Сережка~

меня. Устроил меня на деревянной скамейке со спинкой.

Мы были на краю большой площадки с футбольными воротами. Справа
подымалось трехэтажное здание, в его квадратных окнах блестело отражение
зари. Я понял, что Сережка привез меня на школьный стадион.

Он присел рядом, сказал деловито:

- Подходящее место.

- Для чего подходящее-то? - Я понял, что Сережка под деловитостью
прячет беспокойство. Он ответил напряженно:

- Для взлета...

- Для чего? - Это я почти крикнул. Потому что... да, в самом деле я
ожидал чего-то такого. Сережка тихо и словно виновато посапывал рядом.
Тогда я спросил шепотом:

- У тебя есть самолет?

- Нет... То есть да... То есть...

- Ну, что? - у меня неожиданно прорвалась досада. - То "нет", то
"да". Есть или нету?

Сережка не обратил внимания на мой тон.

- Ромка... ты только не удивляйся. Понимаешь, я сам... умею
превращаться в самолет. Честное слово...

"Игра такая!" - подумал я. И почему-то пожалел Сережку. И чтобы
загладить недавнюю раздражительность, сказал, как маленькому фантазеру:

- Ну что ж... это бывает. Конечно...

- Я сейчас покажу. - Он встал. - Ты только не пугайся. И еще...

- Что?

- Когда я превращусь, тебе надо будет забраться в кабину. Самому.
Помогать-то будет некому...

- Ладно. Уж как-нибудь... - Я вдруг сразу поверил Сережке. И даже
испугался оттого, что поверил так быстро и крепко. Но тут же старательно
вспомнил опять, что это сон. И повторил веселее: - Ладно!.. А говорил, что
у тебя никаких талантов!

Сережка отозвался серьезно, грустно даже:

- Я не знаю, талант это или наоборот. Но тут уж, видать, судьба, раз
мы встретились.

Я не успел ничего ответить. Сережка отошел. В светлых сумерках я
видел, как он встал прямо, приподнялся на цыпочках, раскинул руки... И
через миг на школьном стадионе стоял самолет.

Размах крыльев занимал в моем поле зрения столько же места, сколько
за секунду до того занимали раскинутые Сережкины руки. Поэтому самолет
оказался не там, где только что стоял Сережка, а дальше, метрах в
двадцати. "Эффект линейного зрения!"

Я съехал со скамейки на землю и пополз к самолету. Понимал, что
крошки гравия обдирают мне ноги, но не чувствовал этого.

Самолет выглядел не так, как тот, на котором я летал в своих прежних
снах. Крыльев было не две пары, а одна. Они торчали из бортов и сильно
сужались к округлым концам. Но все равно это был, как и у меня,
одноместный легкий самолетик - словно специально для мальчишки. И на
серебристой, светящейся в сумерках ткани я различил знакомый знак L-5. А
еще - силуэт морской звезды с пятью изогнутыми щупальцами.

От самолета пахло бензином, теплым дюралем и резиной маленького
тугого колеса. Сон, а все так подробно, реально.

Дверца была раскрыта, от нее спускался дюралевый трап с тремя
дырчатыми ступеньками. Вот на этом трапе я помучился. Но Сережкин голос
(немного изменившийся) подбадривал меня. Когда я оказался в кабине, на
вогнутом пластиковом сиденье, то понял, что голос этот - из динамика на
приборном щитке.

- Все в порядке? - спросил Сережка с виноватой ноткой.

- В порядке. Руки-то у меня сильные... - (И я тихонько плюнул через
левое плечо, чтобы в локтях и пальцах не появилась пугающая слабость.)

- Значит, полетим?

- Давай...

- Нет уж, это ты "давай", - вздохнул Сережка в динамике.

- Почему я?!

- Ну... такое правило. Если я один, я могу управлять собой сам, а
если кто-то у меня в кабине, то я уже не могу. Должен тот, кто в пилотском
сиденье... Да чего ты боишься? - В голосе зазвенела привычная веселая
струнка, Сережкина. - Ты же умеешь! Столько раз летал на своем самолете!

Я не принял его бодрого тона.

- Тогда у меня ноги работали. А сейчас-то как?

- Можно ведь и без педалей! Будешь делать крен свои телом.

- Я так не умею...

- Сумеешь. Туловищем направо-налево... Я же легкий.

"Это ведь сон, - уже который раз напомнил я себе. - Во сне все
получается, если он хороший... А это хороший сон, раз я с Сережкой!"

Но следом подумалось:

"А если хороший, почему не работают ноги? Будто наяву..."

Но эту мысль я прогнал.

- Хорошо, Сережка! Я попробую! - И даже пошутил: - Только не
превратись в себя самого в воздухе. А то мне придется лететь на тебе
верхом. Как кузнец Вакула на черте!

Сережка посмеялся, но как-то нервно.

- Ромка, торопись. Ночь-то короткая...

Приборная доска была почти такая же, как в моем самолете. Только ключ
зажигания похож был на обычный плоский ключик от квартирного замка (уж не
тот ли, что Сережка носил на шее?). Я повернул его.

Пропеллер махнул узкими лопастями, растворился в воздухе,
самолет-Сережка задрожал. Мотор загудел негромко и уверенно.

- Поехали? - деловито спросил я.

- Давай!.. Сразу бери круче вверх, здесь мало места для разбега.

Я разогнал самолет и крепко потянул на грудь рычаг с резиновой
велосипедной рукояткой. Оторвался от земли.

- Ой! - вдруг тонко сказал динамик сквозь шум мотора.

- Что?

- Говорил ведь: бери круче! Левым колесом штангу на воротах зацепил.
Крутится, как сумасшедшее...

- Я нечаянно... Больно, да?

- Не так уж... Но если бы оно оторвалось, как бы ты меня посадил? На
одно-то колесо!

- Ой, а разве придется садиться?

- А как же!

В своих прежних снах я ни разу не сажал самолет. Взлетать взлетал, а
посадок не было, я всегда просыпался до окончания полета. Так я и объяснил
Сережке. Он отозвался насуплено:

- Сейчас другой сон. Даже и не совсем сон... Если грохнемся, ты,
может, и проснешься как ни в чем не бывало...

- А ты?!

- А от меня - щепочки. И уж завтра я к тебе не приду...

У меня ослабели руки.

- Тогда зачем ты... такое дело...

Сережка откликнулся так, словно вез меня в коляске:

- Да не бойся. Ведь все в порядке.

И правда все пока было в порядке. Страхи страхами, но я машинально
работал ручкой управления, ровно набирал высоту. Желтые крохотные лампочки
уютно светились над приборами. Воздух привычно свистел, обтекая изогнутое
лобовое стекло. Впереди в бледном небе проступили звезды Большой
Медведицы.

- Теперь попробуй поворот, - посоветовал Сережка. - Крен налево и...
ну, ты знаешь.

Я плечом лег на левый борт кабины, высунул голову из-за прозрачного
щитка. Ветер крепко рванул волосы, ударил по щекам, по глазам... Но даже
сейчас встречный воздух был теплым. И с уютным, спокойным таким запахом
полыни...

Сережка-самолет послушался, крылом наклонился к земле. Я повел рычаг
влево, и самолет вошел в плавную дугу. У меня из-за плеча выкатилась
розовая, на три четверти полная Луна. Я осторожно выпрямил машину. Луна
повисла неподвижно. Она быстро желтела, делалась ярче. Небо вокруг нее
темнело.

- Видишь, получилось, - одобрительно сказал Сережка.

- Ага... Смотри! - Я взглядом привычно приблизил Луну, уменьшил ее до
размеров арбуза и, снова накренившись влево, повел самолет вокруг этого
ноздреватого глобуса.

- Чудеса! - искренне восхитился Сережка. А я осмелел еще больше.
Подвинул к себе Луну так, что она стала вроде елочного шарика. И я...
ухватил это космическое яблоко ладонью!

"Яблоко" было тяжелым, теплым и шероховатым.

- Сережка, я поймал Луну! Вот!

- Молодец... - В Сережкином голосе были и одобрение, и осторожность.
- Ты не кузнец Вакула, а сам черт, который украл месяц... Только не держи
долго. А то сдвинется что-нибудь в космическом механизме...

Я выпустил увесистый шарик. Он умчался в дальнюю даль и превратился в
обычную луну. А мне показалось, что ладонь у меня светится, словно я стер
с шарика фосфорическую краску.

Я пригляделся. Нет, краски не было. Но при свете приборных лампочек я
увидел на ладони розовые колечки - отпечатки лунных кратеров.

А в воздухе в это время выросли облачные столбы. Этакие гигантские
застывшие смерчи из просвеченного луною пара. Я лавировал между ними, а
Сережка в динамике легкомысленно мурлыкал старую, слегка переделанную
песенку:

Потому, да потому что мы пилоты, Небо наш, эх небо наш родимый дом.
Мы с тобою превратимся в самолеты, Чтоб на землю не свалиться кувырком...

Превратился-то он один, но я не стал спорить. Мне было хорошо. Так