Чтение 11–й страницы книги ~Лабиринт снов~

А поскольку изменить сейчас уже ничего нельзя, оставалось лишь
надеяться, что мальчишке, чья шляпа плавала в трясине, удалось все же
уцелеть, а шляпу он просто выронил. Тем более, что такая вероятность
действительно существовала.

Вот змора, действительно стерва.

Ну ничего, мы с ней еще посчитаемся... Сейчас бы где-нибудь отмыться.

Я пах, как тысяча дюжин тухлых яиц.

Одетая в выцветшее сари старушка с зажатым под мышкой маленьким
дракончиком махнула рукой вправо и посоветовала:

- Эй, тебе лучше туда.

Ее дракончик задумчиво посмотрел в мою сторону, потом зевнул. Когда
он открыл пасть, я увидел, что на кончике его языка трепещет крохотное,
словно у газовой горелки, пламя.

- Спасибо, у вас очень доброе сердце, - от души поблагодарил я
старушку. - Когда зять решит вас придушить, пусть ему на голову рухнет
балкон.

- А если даже и придушит, - весело воскликнула старушка и хлопнула
дракончика по плоской голове. - Так в будущей жизни попадет в тело старой,
паршивой, блохастой собаки.

От ее шлепка дракончик, с задумчивым видом рассматривавший ученого на
вид человека с толстой книгой в руках и явно собиравшийся плюнуть в него
огнем, поперхнулся и обиженно заскулил.

Наверняка, ему просто жутко хотелось узнать как горит бумага. Может
быть, он этого никогда не видел.

Я двинулся в указанном старушкой направлении и вскоре, действительно,
увидел покрытую пятнами ржавчины водяную колонку.

Не раздеваясь, я обмылся холодной водой и наконец-то избавился от
запаха жижи. Минут через пятнадцать жаркое солнце сна-базара высушило мою
одежду.

Почувствовав, что проголодался, я обшарил карманы и обнаружил
несколько завалявшихся золотых монет. Теперь оставалось только купить у
торговца с бородавкой на носу завернутый в пергамент кусок жареной
баранины.

В стороне от толпы, в тупичке, образованном задними стенками трех
лавок, лежал здоровенный камень. На нем я и устроился. Есть хотелось
просто неимоверно.

Короче, баранину я слопал почти мгновенно. Она оказалась чертовски
вкусной. Вытерев руки куском пергамента, я вдруг вспомнил о пистолете и
сигаретах.

Вот балда-то! Ими надо было заняться в первую очередь.

Я вынул из нагрудного кармана еще влажную пачку и разложил сигареты
на камне, сушиться. Потом я испробовал газовую зажигалку и убедился что
она работает. Остался пистолет. С ним было сложнее всего. Я разобрал
пистолет и тщательно протер каждую его деталь все тем же оставшимся от
баранины кусочком пергамента. Больше ничего сделать я не мог. Оставалось
лишь надеяться, что этого будет достаточно.

Снаряжая обойму оставшимися патронами, я подумал, что надо было
прихватить и запасную, но ничего теперь уже поделать было нельзя. Разве
что в каком-нибудь сне попадутся подходящие для моего пистолета патроны.
Вот только вряд ли. Да и будет ли ими стрелять пистолет из статичного
мира? Хотя, ем же я запросто пищу как статичного мира, так и мира снов?

Ладно, когда придет время, будет видно.

Я сунул пистолет в карман, потрогал сигареты и убедился, что они уже
высохли. Выбрав ту, что казалась посуше, я закурил. Дым, конечно, слегка
припахивал жижей, но сейчас это для меня не имело никакого значения.

Под жарким солнцем, после сытной еды, меня слегка разморило. Чувствуя
как мной овладевает приятная истома, я вяло размышлял о том, как
веселится, безусловно видевшая, что со мной в этом сне случилось змора.
Ничего, будет и на нашей улице праздник.

А вообще интересно было бы узнать, как она умудряется следить за
подвластными ей снами? Наверняка она все это делает через протянутые к
каждому сну коммуникационные нити. Эх, будь у меня птица-лоцман, я бы их
махом оборвал, а там ускользнуть из этого лабиринта было бы проще пареной
репы. Ладно, проехали...

Выкинув окурок, я стал оглядываться, прикидывая, что бы такое сейчас
предпринять. Тут со мной стала заигрывать красотка с усталым, сильно
накрашенным лицом. Пришлось вежливо объяснить, что в ее услугах я в данный
момент не нуждаюсь. Разочарованно покрутив головой, она с достоинством
удалилась, а я решил все же прикинуть свое положение.

Итак, первый раунд игры со зморой я совершенно блестяще проиграл.
Грустно, но факт. Сдаваться я не собирался. Значит, оставалось только
попробовать уйти от наблюдения Зморы с помощью способа номер два. Правда,
мне он не очень нравился, но великий Гипнос свидетель, выхода у меня не
было.

Я хлопнул по руке рыжего воришку, пытавшегося стянуть мои сигареты и
тот, зашипев, как рассерженный кот, отпрыгнул в сторону.

Эге, да в этом сне щелкать клювом не рекомендуется.

Я собрал уже сухие сигареты в пачку и сунул ее в карман. Тотчас же
несколько подозрительной внешности парней, отиравшихся поблизости от меня,
разочарованно сплюнули себе под ноги и отправились восвояси.

Вот так-то вернее.

Теперь оставалось лишь прикинуть, где находится ведущий в нужном мне
направлении соединительный туннель. А какое направление является для меня
нужным?

Я закурил новую сигарету.

Итак, три года назад, первый сон, в который я попал, оказавшись в
мире зморы, был шпионский. Правда, попал я в него через стенку, с помощью
птицы-лоцмана. Значит, проход в мир снов запросто может быть в любом
другом месте. Все это верно, если бы не одна маленькая деталь. Слишком уж
быстро на меня напала Змора. Причем, похоже, она засекла меня еще в том
самом шпионском сне.

Я выкинул окурок и поерзав, привалился спиной к стенке одного из
ларьков.

Вот теперь можно начать сначала.

Итак, в лабиринте зморы сотни снов. Она не может следить за ними
всеми одновременно. Вернее, она может следить только за одним из них.
Потом переключается с него на другой и так далее, и так далее... Так
почему же она следила за шпионским сном именно в тот момент, когда я в
него попал? Совпадение? Слишком уж большое. Нет, объяснение может быть
только одно. Змора следит за этим сном чаще, чем за всеми другими. А
почему? Уж не потому ли, что в нем выход в мир снов?

Конечно, я вполне мог ошибаться. А вдруг нет?

За моей спиной за тонкой фанерной стенкой ларька о чем-то оживленно
спорили покупатель и продавец. Похоже, покупателя, у которого был тонкий,
визгливый голос, не устраивало качество товара, а продавец клялся и
божился, что товар на самом деле отменный.

Я поморщился. Они меня отвлекали.

Итак, у меня есть догадка, где находится проход в мир снов. Это
лучше, чем ничего. И потом, змора допустила еще одну ошибку.

Да, она уничтожила мою птицу-лоцмана. Но у меня осталось присущее
каждому инспектору снов чувство направления. Так что в ее лабиринте я
заблудиться не мог. И конечно, определить, в какую сторону мне идти, чтобы
попасть в этот пресловутый шпионский сон, труда не составит.

Великий Гипнос, так что же я медлю?

Действовать нужно.

Я вытащил из пачки третью сигарету, но закуривать ее не стал, мял в
пальцах. Во рту от никотина уже горчило.

Итак, госпожа змора, первый тур я проиграл. Посмотрим, кто возьмет
верх во втором.

Мимо меня тек нескончаемый поток покупателей. Коренных обитателей
этого сна от тех, кто явился в него из других, отличить было проще пареной
репы. У коренных обитателей этого сна-базара на лицах лежала едва заметная
печать усталости и скуки. И еще, все, что они покупали, почти тотчас же у
них из рук исчезало. Впрочем, это их не удивляло. Механически, словно
роботы, они доставали и доставали из карманов деньги и снова что-то
покупали, похоже, совсем не заботясь о том, что именно.

Я помотал головой.

Чем они занимаются? А что им, собственно, еще делать? Они обречены.
Это их жизнь. Вечно толкаться по базару и что-то покупать, покупать, а
также ждать того человека, которому этот сон приснится.

Это случается нечасто. Конечно, не каждый сон, который снится
человеку из статичного мира, придуман им самим. Довольно часто он попадает
в сны, придуманные кем-то другим. Но их так много! Кроме того, что каждый
человек за свою жизнь создает их несколько сотен, там в мире снов,
существуют еще сны лошадей, кошек, собак, волков, медведей, медленные,
тягучие, словно патока сны деревьев и короткие, словно обрывки кинопленки,
сны трав. Их много там, в стране снов.

Со мной что-то случилось и я, на секунду став рядовым обитателем сна,
всей кожей почувствовал то же, что чувствует он, понял и ощутил ту
владевшую им неизбывную тоску, осознание обреченности и невозможности хоть
что-то изменить. Они, эти создания снов, обречены на вечность и ничего
изменить не могут.

Например, жители этого сна, обречены вечно, пока этот сон существует,
торговать и покупать. А ведь сны существуют очень долго. По меркам
статичного мира сотни и тысячи лет. Мне случалось попадать в сны древних
египтян, а пару раз даже пещерных людей. До меня вдруг с беспощадной
ясностью дошло, что я рано или поздно умру, придет время, умрут и мои
потомки, а жители этого сна все также будут без конца продавать и
покупать, продавать и покупать.

Ужас!