Чтение 11–й страницы книги ~Каллисто~

выполнено.

- Полк уже на дороге, - сказал он. - К кораблю никто не подойдет.

- От любопытных вам не будет отбоя, - сказал Козловский - Все жители
Курска, Золотухино, Свободы, Фатежа, Щигров побывают здесь. Да из Орла будут
приезжать. И из других мест. Придется построить тут полустанок. А это вы,
товарищ Широков? - сказал он, когда Куприянов представил ему молодого
ассистента. - Вы назначены комендантом лагеря. Самый лагерь мы вам построим,
а вам надо позаботиться об остальном. Охрана, пропускной режим, - говорил
он, не обращая внимания на ошеломленный вид Широкова, - распорядок дня,
размещение членов экспедиции. Кухни и продукты на машинах. Повара тоже. Вы
кто по специальности?

- Врач. Кандидат медицинских наук.

- Очень хорошо! Удачный выбор, - кивнул секретарь Куприянову. - Прежде
всего позаботьтесь о питании. Уверен, что все ходят голодные. Василий
Семенович, - обратился он к одному из своих спутников, - помогите молодому
человеку на первых порах. Он скоро освоится. А вы, - обратился он к другому,
- освободите все легковые машины для научных работников. До места лагеря
поедете на грузовых.

- Зачем же? - сказал Куприянов. - Мы отлично доедем на чем угодно. Тут
недалеко.

- Мы хозяева, вы гости, а гость хозяину не указчик. Машины не могут
переехать через насыпь железной дороги, переезд же находится в шести
километрах отсюда. Так что не так уж близко. Молодежь, вроде вашего
коменданта, поедет на грузовиках, остальные - на легковых. У нас всего-то
пять легковых машин.

Военные самолеты уже улетели, а те, которые привезли экспедицию,
разворачивались на старт. Штурман флагманского самолета подошел к Куприянову
и от имени личного состава эскадрильи пожелал ему удачи.

- Прощайте, голубчик! - сказал профессор. - Большое вам спасибо!

- Передайте привет Москве, - сказал Козловский.

Двухмоторные серебристые красавцы один за другим поднялись в воздух и,
сделав круг над аэродромом, влетели на север. Поле опустело.

- Первый этап вашей экспедиции закончен, - сказал Козловский.

* * *

Машины медленно продвигались по узкой и извилистой проселочной дороге
между двумя высокими стенами созревающей пшеницы. Тяжелые колосья бились о
борта, и позади колонны дорога была усеяна сочными, крупными зернами.

- Каков урожай? А? Вы только посмотрите на эту красоту! - говорил
Козловский.

Широким жестом он показывал на бесконечные просторы колхозных полей.

- Это колхоз-миллионер "Путь к коммунизму". В нем одних только Героев
Социалистического Труда восемнадцать человек.

Машину отчаянно качало на ухабах и колдобинах Куприянов, Штерн и Ляо Сен
поминутно валились друг на друга и потому не могли с должным энтузиазмом
отнестись к словам секретаря обкома.

- Этому колхозу-миллионеру следовало бы хоть дорогу починить, - сердито
говорил Штерн.

Козловский весело рассмеялся.

- Назвался груздем, - сказал он, - полезай в кузов! Ваш корабль мог
опуститься в таком месте, где дорог вообще нет. Скажите спасибо, что едете в
машине, а не идете пешком.

- Чем так трястись, лучше... о черт! - выругался Штерн, когда при
очередном толчке Куприянов и Ляо Сен одновременно навалились на него.

- Здесь автомашины не ходят, - сказал шофер. - Тут есть другая дорога,
параллельная этой.

- Так почему же поехали именно по этой? - Потому что космический корабль
опустился как раз на эту дорогу, - ответил Козловский. - Она нас прямо к
нему выведет.

Пшеничному полю не было конца. Автомобили, как лодки, плыли по желтым
волнам.

- Хорошо, что хоть здесь посевы не пострадали, - сказал Козловский. -
Ближе к городу совершенно уничтожено свыше тысячи га.

В его голосе прозвучала такая искренняя грусть, как будто он сам был
председателем того колхоза, которому принадлежали погибшие посевы.

Внезапно, вслед за крутым поворотам, желтые стены раздвинулись и словно
разбежались в обе стороны, открыв взору широкий простор равнины. Прямо
впереди, в километре расстояния, четко вырисовывался на фоне неба
исполинский белый шар, с едва заметной голубизной, ярко освещенный солнцем.
Непонятным и загадочным выглядел он среди этой обычной русской равнины.

Шофер остановил машину.

- Мм-да! - сказал Козловский после нескольких минут молчания.

Сзади послышались нетерпеливые гудки.

- Ну, ладно, поехали! - секретарь обкома с шумом выдохнул воздух и
покачал головой. - Такое только во сне может присниться.

Одна за другой выходили машины из моря пшеницы, и каждая, словно в
изумлении, останавливалась на несколько секунд. Люди молча смотрели на шар,
потом переводили глаза на засеянные поля, словно хотели убедиться, что
родная природа по-прежнему окружает их.

Белый шар был реальной действительностью, но каждый невольно задавал себе
вопрос, - не во сне ли он видит эту картину?

В передней машине первым нарушил молчание Ляо Сен.

- Вы обратили внимание, - сказал он, - что корабль опустился в таком
месте, где до самого горизонта не видно ни одного населенного пункта?

- Да, место выбрано далеко не случайно, - сказал Куприянов.

Дорога стала гораздо лучше, но колонна все так же медленно, словно
крадучись, приближалась к шару. С этого расстояния уже отчетливо были видны
те черные пятна, о которых говорили радиограммы. Они были расположены по
поверхности шара не как попало, а в строгом порядке. Слово "пятно" не
подходило к их внешнему виду. Они были правильной круглой формы и совершенно
черные, что резко подчеркивалось белым корпусом корабля. Каждое "пятно",
насколько можно было судить на расстоянии, имело около метра в диаметре.

Когда колонна приблизилась на пятьсот метров, стало видно, что чудовищный
мяч на одну десятую часть корпуса погрузился в землю. Было ли это следствием
его тяжести или выходящий из него с огромной силой поток неизвестного газа
(тот ураганный ветер, который произвел опустошения в Золотухино), удерживая
корабль от падения, вырыл под ним этот котлован, сказать было нельзя. Может
быть, действовали обе причины.

- Остановимся вот здесь, - почему-то вполголоса сказал Козловский. -
Место вполне подходящее.

Он указал на пять или шесть берез, одиноко стоявших среди конопляного
поля.

- Хорошо, - ответил Куприянов.

И вдруг из зеленой конопли появились сотни людей. Это было так
неожиданно, что натянутые нервы выдержали не у всех. В колонне послышались
крики. Некоторые судорожно закрыли лицо руками.

Куприянов вздрогнул, но сразу понял, что это не существа, вышедшие из
космического корабля, как в первую секунду подумали многие и он сам, а
просто солдаты полка, который расположился на этом месте. Люди лежали на
земле, и конопля скрывала их. Когда подошли машины, они поднялись по
команде, которую не слышали в колонне, и одновременным движением создали
этот театральный эффект.

Место действительно было удобное. Корабль был виден отсюда как на ладони.
Конопляное поле кончалось у берез, а дальше тянулась незасеянная, поросшая
травой полоса невспаханной земли. Метрах в двухстах от деревьев протекал
ручей с чистой прозрачной водой, берега которого заросли кустами малины.

- Место для лагеря идеальное! - сказал Козловский и, подозвав своих
помощников, дал приказание разгружать машины и начинать работу. - К семи
часам вечера все должно быть закончено.

Подполковник Черепанов предложил помощь своих людей. У корабля находился
в карауле всего один батальон.

- Очень хорошо! - сказал Козловский.

- Ну, как там? - спросил Куприянов у знакомого уже капитана, кивнув на
шар.

- Никакого движения. Можно подумать, что в нем никого нет, - ответил
офицер.

При таком количестве работников дело пошло быстро. До срока оставалось
еще два часа, а уже на травяном поле вырос целый полотняный город.
Просторные палатки экспедиции стояли ближе к шару, а за ними ровными рядами
выстроились палатки военного лагеря. На берегу ручья задымили походные кухни
полка и заканчивалась постройкой кухня экспедиции.

Привычные к лагерной жизни офицеры быстро навели воинский порядок. У
традиционных "грибов" встали часовые. Всюду мелькала озабоченная фигура
дежурного по полку с красной повязкой на рукаве.

ЧТО ЭТО БЫЛО?

Пока строился лагерь, Куприянов, посоветовавшись со своими заместителями,
решился на то, чего настойчиво требовали от него корреспонденты и многие
члены экспедиции, - подойти к шару и осмотреть его с близкого расстояния. Он
решился на это скрепя сердце. Какое-то смутное чувство, в котором он сам не
мог разобраться, предостерегало его от этого. То был не страх, а какое-то
другое, более сложное чувство.

С ним пошли Лебедев, Ляо Сен, Аверин, Смирнов и Манаенко. Кинооператор и
один корреспондент присоединились к ним. Штерн не пожелал участвовать в
экскурсии.

- Мне трудно идти, - сказал он. - Устал.

Куприянову показалось, что старый астроном сказал это только для того,
чтобы найти какой-нибудь предлог, но что у него есть другая, более серьезная