выйду в пространство. Автоматику там придется выключить - она-то заменена
на стратосферную, будьте уверены. А дальше?
способны на это.
минут; с этого следовало начинать.
седьмого - монтажники.
одного слова из разговора. - Монтажники... Это, наверное, так. Но ведь я
не имею никакого отношения ни к монтажникам, ни вообще к Звездолетному
поясу. Я ведь попал сюда почти случайно. Это не было связано ни с каким
риском. Но сейчас..."
или стечение обстоятельств - грозили занести Кедрина в Приземелье, куда он
вовсе не собирался, да к тому же на корабле, который, по-видимому, более
не считался приспособленным для таких полетов. Это уже не игра. Это
опасно. И подумать только, что причиной недоразумения послужил значок,
забытый кем-то в рубке "Джордано"! Зачем надо было брать этот жетон? И
чего ради - нацеплять его, носить на груди?
Пояса, только с другого спутника, с десятого, - он же тогда ляпнул им это
число, чтобы отвязаться от непонятных и, следовательно, глупых вопросов, -
Велигай не рискнул бы уговаривать пилота совершить нарушение дисциплины.
Даже двойное: выключить автоматы - раз, и выйти в запрещенную для тебя
зону - два. Да, тогда Велигаю пришлось бы искать другие возможности...
дело идет? Он ведь действительно может лишиться сертификата - документа,
дающего право вести такой или даже более сложный корабль. Пилот, кажется,
колеблется. Не следует ли помочь ему? Ведь это так просто: стоит только
сказать несколько слов... Нет, разумеется, не ради себя, дело не в этом.
Но ради самого же пилота! Да, да, для него все может обернуться плохо. Что
он там? Кедрин вслушался.
не глядя, потыкал пальцем в клавиатуру решающего, затем столь же мрачно
обозрел шкалу. - Учитывая износ машины, тридцать процентов риска.
ходивших на сто. Самсонов ходил на сто процентов риска - и пришел обратно.
рукаве пилота.
пойду. Сейчас в отпуске - отдыхаю...
же!
всех монтажников. Кедрин шел, стараясь ступать легко и уверенно, как это
получалось у Велигая. Но, кажется, его походка в этот миг больше
напоминала судорожные шаги робота.
провожали Кедрина дальше, до самой двери. Гур смотрел - и Кедрин даже
спиной ощущал этот взгляд - с веселым и несколько удивленным интересом,
словно недоумевая и желая услышать, что сможет предложить Кедрин такого,
чего не знал бы Велигай; Холодовский глядел исподлобья, как будто уже по
походке догадался о желании Кедрина не допустить изменения курса и теперь
только и ждал момента, чтобы схватить, усадить, зажать рот. Дуглас казался
настроенным доброжелательно, но челюсти его внезапно сжались, как если бы
он готовился к драке. Ближе всего ко входу в пилотскую кабину сидела Ирэн;
Кедрин старался избежать ее взгляда, но что-то заставило его повернуть
голову и увидеть ее глаза: он прочел в них горячую просьбу, почти мольбу -
не сделать и не сказать ничего такого, что заставило бы женщину пожалеть,
горько пожалеть и обвинить самое себя в том, что когда-то она была знакома
с этим деревянно вышагивающим по узкому проходу человеком... Может быть,
этого и не было в ее взгляде, но Кедрин прочитал его именно так. Зачем он
поднялся с места, зачем?
признался бы в возникшем у него намерении. Но что же можно сделать?
вашей кабине? - Он просительно улыбнулся. - Очень интересно.
стоять во время взлета не рекомендуется.
Все. Сема, проследи.
доверительно сообщил пассажирам:
таких регулярных рейсов у него кровь свернулась в простоквашу. Сейчас
отведет душу...
каким люди пожилые говорят: "Молодой..." - тоном, в котором под маской
легкого осуждения прячется и одобрение, и явная зависть, и сожаление об
ушедших молодых годах... - Звездолетчик, - повторил Велигай, ставя точку
на этих размышлениях, и откинулся в кресле. И даже этого повторенного
слова было достаточно, чтобы понять, чем образ жизни и мышления Велигая
отличался от того, который, по мнению Меркулина, был бы единственно
подходящим для настоящего конструктора.
возражать против такого риска - если это ради людей? Нет. Он не стал бы
даже бояться. И ты не станешь. Обстоятельства...
смешались, завихрились, канули куда-то. Кресла полезли вниз, одновременно
откидываясь и раздвигаясь. В глазах потемнело. Пилот "Кузнечика" отводил
душу.
форсажа, близкими и понятными в своем желании достичь определенного им
потолка. Громовым салютом глайнер прощался с наезженной трассой, как будто
насовсем вырываясь в простор, о котором всегда мечтают корабли. Мелькнули
внизу, стремительно уменьшаясь, резервные емкости - те самые сигары, на
которых приводнялся корабль. Теперь, отдав свою мощь машине, они, ведомые
автоматами, уходили по старой трассе, чтобы сесть в очередном пункте и там
дожидаться корабля.
который не восходили альпинисты. Атмосфера голубым пламенем стекала по
обшивке, указатели ползли к первой космической, но двигателям было мало
этого, и они все нагнетали скорость...
трасс, диспетчер схватился за голову и послал в пространство негодующую
радиограмму. Сема мгновенно закодировал ответ, и передатчик вышвырнул
сообщение в эфир в какую-то долю секунды. Диспетчер прочел, топнул ногой,
призвал на помощь всех чертей и, одобрительно подмигнув неизвестно кому,
пустил по спирали сообщение о том, что глайнер восемнадцатый задерживается
в пути и на линию будет выслан резервный номер семьдесят три.
переводил дыхание. Кажется, ему чуть не сделалось нехорошо? Но он
сдержался, не крикнул. Да, с непривычки... тяжеловато. Он расстегнул
воротник. Вздохнем глубже, еще раз... Вот так...
ослабевая, во внешних дозиметрах прошумел неведомый прибой, и это
означало, что пройдены радиационные пояса.
поверхностью восходили голубые конструкции астрофизического спутника номер
пять. Шестой сиял в самом зените, на фоне давно знакомого созвездия, и
вокруг него вспыхивали другие звезды, которых не было в астрономических
каталогах. Тяжелый грузовоз оторвался от причальной площадки шестого,
выбросил голубое облачко и начал снижаться к ажурным дискам
Метеорологического пояса, нечастой цепью охватывавшего планету в
меридиональной и экваториальной плоскостях. Где-то далеко справа вспыхнула
и начала расплываться розовая туманность - это, наверное, очередной
планетолет ушел в рейс ко внутренним планетам - и сейчас же это облачко на
миг затемнил проходивший перпендикулярным курсом нерегулярный патрульный
сателлит... Приземелье жило своей жизнью; в приемниках утихали голоса
планетного вещания и их место занимали другие: люди на кораблях и
спутниках переговаривались, шутили и спорили, иногда их разговоры
прерывались резким свистом закодированных текстов с лунных станций, в
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Панов Вадим
Мурич Виктор
Махров Алексей