Чтение 11–й страницы книги ~Трещина~

более что меня жена дома ждет.

-- Как же вы домой вернетесь? -- удивилась Татьяна.

-- А тем же путем, что и сюда. Сяду в автобус -- и адью!.. Что с
вами, Олег Павлович?

Инженер застыл с ложкой у рта.

-- Неплохая идея, -- вымолвил он наконец. -- Надо будет
попробовать.

-- Пробуйте, товарищ инженер, пробуйте. Авось через сотню веков до
Москвы доберетесь. Если горючего хватит.

За подобными разговорами прошел обед. И только тогда вспомнили про
Лепешкина.

-- Нехорошо как-то получилось, -- посетовала Мария Семеновна, --
он ведь тоже человек, и голодный поди. Надо бы его позвать, пусть
покушает.

-- Вот вы о нем хлопочете, жалеете, -- проворчал Борис, -- а он
нас за людей не считает.

-- Да пусть уж идет, -- снизошел Климов, -- все равно нам целое
ведро не осилить.

-- Я схожу, -- вскочил Николай и направился к автобусу. Но не
прошло и минуты, как сидящие у костра увидели бегущего обратно Бармина.

-- Его там нет! -- крикнул он на бегу.

Олег Павлович и Борис вскочили.

-- Как нет? Что ты говоришь?

-- Посмотрите сами!

Лепешкин исчез. Ни в автобусе, ни рядом его не было.

-- Обиделся, -- качая головой, сказала Мария Семеновна.

-- Ну и пусть катится! -- разозлился Климов. -- Будем мы еще
нянькаться с этим кретином!

-- Надо бы в сумках посмотреть, -- шепнул на ухо Олегу Павловичу
Борис. -- Чем черт не шутит...

Инженер кивнул. Осмотр сумок подтвердил справедливость опасений
Бориса. У Марии Семеновны исчезли остатки колбасы и хлеба, у девушек --
зажигалка, у Климова -- большой самодельный нож с костяной рукояткой.
Климов сильно огорчился:

-- Такой нож! Ему ж цены нет! Один мастер по спецзаказу делал. А
сталь! Тверже алмаза! Э-эх, бухгалтерия! Чтоб тебя... -- Климов добавил
что-то очень выразительное и совершенно нелитературное.

-- Не волнуйтесь, Семен Степанович, у меня есть нож, охотничий,
еще мой дед с ним на медведя ходил. Считайте, что он ваш, -- сказал
Николай, пытаясь успокоить опечаленного Климова.

-- Да что нож! -- крикнул Борис сердито. -- Этот гад зажигалку
упер -- вот это, действительно, потеря! Кончатся спички -- что тогда
делать будем?

-- А хлеб? А колбаса? Ведь это последнее, что у нас бало, --
раздавались возмущенные голоса.

-- Эх вы! -- с укором произнесла Мария Семеновна. -- А о человеке
вы подумали? Ведь он там один в лесу, не ровен час, погибнет. А вы --
колбаса...

-- Что же нам теперь, искать его, что ли? -- недовольно проворчал
Борис.

-- А как же? -- удивилась Мария Семеновна. -- И Лепешкина, и
Мухина, они ведь без нас пропадут. Мы за них в ответе.

В конце концов решено было осмотреть ближайший лес. На поиски
никто не возлагал особых надежд, зная, что Лепешкин ушел не случайно и
вряд ли захочет снова встретиться со своими недавними попутчиками.

Как и следовало ожидать, поиски не принесли никаких результатов.
Лепешкин как сквозь землю провалился.

Близился вечер. Солнце низко висело над горизонтом, освещая лес
багровым светом. Заметно похолодало. Смолк птичий гомон, не слышно
стало треска кузнечиков. Вдалеке послышался протяжный вой волков,
заухал филин.

-- В лесу полно хищников, -- обратилась к Олегу Павловичу
обеспокоенная Мария Семеновна. -- Они не причинят нам вреда?

-- Вряд ли. Автобус надежно защитит нас от четвероногих гостей. Но
вот двуногие... -- инженер запнулся.

-- Вы имеете в виду дикарей? -- встревожилась Мария Семеновна.

-- Да, Мария Семеновна, я имею в виду именно дикарей; их нам
следует опасаться в первую очередь. И чтобы нас не застали врасплох, я
предлагаю установить дежурство и выставить пост. Меняться будем через
каждые два часа.

-- Верно, Олег Павлович! -- воскликнул Николай, случайно услышав
последние слова инженера. -- Без охраны нам никак нельзя, а то и глазом
моргнуть не успеешь, как с тебя скальп снимут.

-- Насчет скальпа сказать точно не могу, -- возразил Олег
Павлович, -- но ждать от них можно все что угодно. Я первым заступлю на
пост.

-- А я вас сменю, -- сказал подошедший Борис.

-- А потом я. Можно? -- взмолился Николай.

-- О чем речь! Даже нужно, -- произнес инженер. -- Нас здесь
четверо мужчин, как раз по два часа на человека. Так что, Николай, не
волнуйтесь, ночи на всех хватит.

Пока не стемнело, решили приготовить запас дров для костра, чтобы
поддерживать огонь в течение всей ночи.

Ночь спустилась на землю. Но героев необычного путешествия она не
застала врасплох. Все, кроме Олега Павловича, разместились в автобусе,
инженер же занял свой пост у костра.

Ночь выдалась тихая. Деревья замерли. Над рекой плыл редкий туман.
Фантастические тени, рожденные светом костра, бесшумно носились между
деревьями. Изредка всплеснет рыба на реке -- и снова тишина.

Первобытный мир, окружающий горстку людей, казался страшным и
чужим и в то же время таким близким и знакомым, что Олег Павлович, сидя
у костра, порой спрашивал себя: "Уж не привиделось ли нам все это? Не
оказались ли мы жертвами гипноза?" Разум пытался найти хоть
какую-нибудь зацепку, чтобы представить все происходящее как некий
розыгрыш или, в крайнем случае, плод фантазии, но тщетно. Факты
говорили о другом.

Прошел час, как Олег Павлович приступил к дежурству. У костра
выросла могучая фигура Бориса.

-- Не спится что-то, -- проговорил он. -- Вы разрешите посидеть с
вами?

-- Пожалуйста, Борис, присаживайтесь.

Борис закурил. Несколько минут прошло в молчании.

-- Олег Павлович, скажите честно, что вы обо всем этом думаете? --
спросил Борис. -- Ведь у вас наверняка есть какие-то мысли.

Олег Павлович пожал плечами.

-- Мысли, разумеется, есть, но слишком много еще неясного.
Признаюсь, мне никогда не приходилось сталкиваться с подобной
проблемой, для меня ее просто не существовало. Но сейчас... Сейчас она
застала меня врасплох... Послушайте, Борис, у меня есть одна гипотеза,
но насколько она верна, я судить не берусь.

-- Говорите же, Олег Павлович! -- с нетерпением произнес Борис.--
Я вас внимательно слушаю.

-- Представьте себе, -- начал инженер, -- что вы идете по
бескрайнему полю. Поле совершенно ровное, ни единой канавы, ни единого
бугорка. А вы идете все время вперед и вперед, никуда не сворачивая, и,
что самое главное, вы точно знаете, что через такое-то время достигнете
той или иной незримой отметки на этом бесконечном поле. И вдруг... То
ли в результате землетрясения, то ли под действием сверхъестественных
сил, но только земля под вашими ногами внезапно разверзается, и вы
падаете...

-- ...в трещину! -- подхватил Борис.

-- Правильно! -- воскликнул Олег Павлович, порывисто вставая. --
Именно в трещину! Вы понимаете, что я хочу сказать? Ведь время -- это
то же поле, бесконечное и гладкое. Мы движемся по нему, и каждая веха
-- это день, год, десятилетие. И вдруг под действием какого-то
катаклизма во времени образуется трещина. И надо же такому случиться,
что именно мы проваливаемся в нее.

-- Фантастика! -- прошептал пораженный Борис.

-- Трещина оказалась глубокой, -- продолжал Олег Павлович, -- и в
результате мы с вами очутились в первобытном мире. Будь трещина менее
глубокой, мы могли бы попасть к скифам или, скажем, в эпоху
царствования Владимира Мономаха. А теперь представьте себе, что горстка
случайных попутчиков оказалась в пустыне, в которой приходится
рассчитывать лишь на свои собственные силы. Эти попутчики -- мы,
пустыня -- огромный отрезок времени, отстоящий от двадцатого столетия
на десятки, а, может быть, сотни тысяч лет. И если из обычной пустыни,
какая бы огромная она ни была, всегда есть шанс выбраться, если пустыня
из камня и песка всегда имеет предел, то эта пустыня, измеряемая не
километрами, а тысячами и тысячами лет, безгранична.

-- Значит, нет никаких шансов вернуться обратно? -- спросил Борис.
Голос его прозвучал глухо и печально.

Олег Павлович пожал плечами:

-- Если трещина не захлопнулась, то, думаю, шанс есть, но гораздо
больше шансов остаться здесь навсегда. Признаюсь, мысль о возвращении
пришла мне в голову еще днем, когда Климов сказал, что собирается
вернуться тем же путем, что привел нас сюда, то есть на автобусе.
Возможно, он был прав, хотя сам этого наверняка не сознавал. По крайней
мере, попытаться следует.

-- Каким образом, Олег Павлович? -- с вновь вспыхнувшей надеждой
спросил Борис.