Чтение 11–й страницы книги ~Восставшие из рая~

ладонь ростом, напоминавшее маленького старичка. Лохматик огляделся и
глухо заугукал себе под нос.

"Домовой! - опешил я. - Ей-богу, домовой!"

Однако у настырной кошки появление домового не вызвало никакого
удивления. Она стремительно прыгнула на свою намеченную жертву, но в
последний момент домовенок успел заметить грозившую ему опасность и
отскочил в сторону.

Завопив дурным голосом, он кубарем скатился по ступенькам и бросился
наутек. В этом была его ошибка - ему следовало вернуться обратно в хату и
забиться в какую-нибудь щель, откуда кошка не смогла бы его выцарапать. Во
дворе же, на открытом месте, у него не оставалось ни малейшего шанса.

Но тут в его судьбу вмешалось Провидение. Вернее, Привидение - в моем
лице.

Брошенный мною увесистый камень в кошку не попал, однако погоня была
мгновенно прервана, и мяукающий хищник поспешил скрыться в узком лазу,
который вел, очевидно, в подвал - а насмерть перепуганный домовой с
размаху ткнулся в мою ногу, наполовину уйдя в нее.

С видимым усилием и чмокающим звуком он выбрался обратно и, не
удержавшись на маленьких кривых ножках, растянулся на земле. Я улыбнулся и
протянул руку, чтобы поднять неудачника - но тут из подвала раздался такой
панический и душераздирающий мяв, что я невольно вздрогнул и глянул в ту
сторону.

Незадачливая кошка пулей вылетела из лаза; шерсть на ней частично
стояла дыбом, частично висела клочьями. Животное рвануло через двор и
мигом исчезло, а из лаза показалось следующее действующее лицо.

"Родственник", - догадался я. Действительно, человечек из подвала был
копией первого домового, разве что несколько крупнее и более взъерошенный.
И цвет его был ближе к бурому; и в ручках он сжимал острую и ржавую
железку. Когда-то это, видимо, был нож, но для подвального героя он служил
боевым двуручным мечом, чуть ни с него самого ростом. Если не больше.

Рядом со мной зашелестела трава, и я обернулся. Это подошли Черчек с
Талькой. Талька во все глаза глядел то на одного домового, то на другого.
Лицо старика было сумрачным, как всегда.

- Домовые? - на всякий случай осведомился я.

- Они самые, - кивнул Черчек. - Этот, - он указал на кошачью жертву,
сидевшую на земле у моей ноги, - этот - запечник. В доме живет, за печкой,
значит... Куролесит помаленьку, но ничего, терпеть можно. А вон тот,
злющий - подвальник. У-у, Падлюк!

- Что, вредный? - сочувственно спросил Талька.

- Не то слово! - тут Черчек узрел железку в руках подвальника, и его
лицо (Черчека, а не домового) налилось дурной кровью. - А-а, так вот куда
мой ножик запропастился! Я его, как дурень, с зимы ищу, а он тут,
рядышком! Ну, Падлюк (это кличка у него такая, Падлюк, - пояснил старик
мне), ну, зараза, ты у меня допрыгаешься! А ну, отдай немедленно!..

Подвальник по кличке Падлюк скорчил в ответ гнусную рожу - она у него
и так была весьма паскудная, а стала еще гнуснее - затем скрутил
здоровенный, не по росту, кукиш и шмыгнул обратно в подвал.

Чем и спасся от полена, которым не замедлил запустить в него
возмущенный Черчек.

Нож подвальник, естественно, уволок с собой.

- Так вот чем он бочку с квашенной капустой открыл! - продолжал
кипятиться дед. - И добро б сожрал, а то по всему погребу разбросал!
Вонища теперь от нее - я-то не сразу спохватился... А ты, Болботун, чего
веселишься?! - прикрикнул он и на запечника. - Небось, вместе шкодили, а?

Запечник Болботун поспешил спрятаться за мою ногу, а Черчек все
бушевал, сразу забыв о нем:

- Ну, попадись он мне, этот паразит! То сапоги дерьмом вымажет, -
старик уже обращался ко мне, явно в поисках сочувствия, - то зимой
ступеньки водой польет - чуть ноги себе не переломал! И свечки все в доме
сожрал, а пару с этим, - обличающий перст уперся в прятавшегося за моей
ногой Болботуна. - Падлюк! Одно слово - Падлюк!..

Внезапно Черчек успокоился и, отвернувшись, тихо проговорил:

- Вот это и есть Лица Лишенные... Память, то есть, потерявшие. И я
таким стану... после смерти. Или еще чем похуже. Недолго ждать осталось...

Он замолчал и медленно побрел к дому, так и забыв отдать мне
собранный узелок.

Я совсем по-другому взглянул на запечника, который развлекался тем,
что со всего размаху всаживал свой маленький кулачок в мою ногу и с
чмоканьем извлекал его обратно. Вот он, бывший маг, колдун, владелец Дара,
живая сказка, прошедшая сквозь врата смерти...

Зачем? А вот зачем...

Я порылся по карманам и обнаружил кусок зачерствевшей оладьи. По
крайней мере, лучше, чем свечка...

Присев на корточки, я протянул еду запечнику.

- Давай знакомиться, хулиган... Меня зовут Анджей. Есть хочешь?

Отскочивший было Болботун недоверчиво покосился на меня, опасливо
приблизился, поспешно схватил угощение и, пискнув что-то неразборчивое,
снова отскочил. Еще раз глянул на меня и набросился на еду.

Талька тронул меня за плечо.

- Ты знаешь, папа, - вздохнул он. - Черчек мне тоже умереть
предлагал. А Дар ему отдать. Говорил - я тогда к маме вернусь... тебе
просил не рассказывать, а то, мол, ты сердиться будешь. Я, конечно, хочу к
маме... только страшно. Вдруг умрем, а потом - как эти, - и Талька указал
на жадно жующего запечника. - По подвалам прятаться...

Болботун слизнул крошки и уже уверенней шагнул ближе, знаком прося
добавки. По-моему, он начал ко мне привязываться. На мою голову.

- Эй, - заорал в хате Черчек, громыхая посудой, - сюда иди!.. Поешь
перед дорогой да переоденешься...

Я смотрел на Болботуна. Взять его с собой, что ли? Живая душа, все
веселее...

Рядом сопел Талька. Он тоже хотел идти со мной и знал, что не возьму.
И не возьму. Я нутром чуял - а может, не нутром, а доставшимся мне
осколком Дара - что здесь ему будет безопаснее. Здесь - Бакс. Здесь -
Черчек и Вилисса, которым мой сын позарез нужен живым.

Чтобы он мог добровольно умереть.

И отдать им Дар.

Я неслышно выругался и пошел к избе...

ИНТЕРМЕДИЯ. БАКС

Кто скажет мне "подлец"?

Пробьет башку?

Клок вырвав бороды, швырнет в лицо?

Потянет за нос? Ложь забьет мне в глотку

До самых легких? Кто желает первый?

Ха!

В.Шекспир

...ребята поработали на славу - все небо, как матом, обложило серой
мглой, и никакой тени видно не было. Странно получается: мы - нечисть по
их понятиям - тень отбрасываем, а они, вроде как нормальные люди - нет. У
нас дома все наоборот... Может, они как раз нечисть и есть?..

Ладно, чего зря мозги сушить... Вон, кстати, и кабак - здоровенный
бревенчатый дом с широким и на удивление чистым крыльцом... ни тебе
плевков, ни окурков, ни шелухи от семечек - чисто воскресная школа, а не
злачное место...

Вот черт. Опять забылся - пальцы сквозь ручку прошли! Аккуратнее
надо, медленнее... вот так.

Хорошо, что не стемнело еще полностью, и свечей не палят - а то бы
меня мигом раскусили. А так - ничего, сойдет. Вон и столик свободный.

- Чего изволите, Человек Знака? - вырастает передо мной толстопузый
хозяин.

Человек Знака? Ладно, леший с ним, пусть будет Человек Знака.

- Пиво есть? - какой-то мелочью я у Черчека разжился, на пиво
наскребу...

- Конечно!

- Два пива.

- Желаете что-нибудь из еды?

Да ну его, авось, хватит!..

- Желаю. Рыбку желаю.

- Сию минуту!

Хозяин исчезает. И тут же возникает вновь, с двумя глиняными
кружками, на которых стоит подносик с сочащейся жиром рыбиной, нарезанной
изящными ломтиками, и из них выглядывает алая икорка. Однако! Обслуживание
у них - как у нас в ресторане... да еще не во всяком. Может, и житье-бытье
у них не такое сволочное, как его старый лопух Черчек расписывал? Ну,
пришли местные оболтусы, плюхами перекинуться - так у нас это дело сплошь
и рядом! Взять хотя бы того лохматого, что с НАШЕГО хутора - за банку
первача ножом пырнет...

Тут я замечаю, что хозяин заведения все еще стоит возле моего стола.
А-а, конечно, - денег ждет! Счет выписывать здесь, похоже, не принято.
Кстати, и вывески на кабаке нет - странно...

Осторожно, чтобы не въехать рукой внутрь стола, лезу в карман.
Извлекаю оттуда всю наличность (главное, чтобы сквозь ладонь не
просыпались).

- Этого хватит?

Хозяин оторопело смотрит на меня и молчит.

- Что, мало?