Чтение 11–й страницы книги ~Пятое измерение~

вправо, а Гера по-прежнему в кресле на помосте излагает свое "кредо":

Все до лампочки... Все до срл...

Хватит, слазь, говорит ему Саша, потом напускается на Аллу: А ты не
хмыкай под руку. Подумаешь, слово сказал!

Кепкин сконфуженно выбирается из кресла, спускается к нам.

Слушай, у тебя что нет уверенности? сочувственно спрашивает его Тюрин.
Не веришь в возможность переброса''

Он в себя не верит! Я вырубаю питание.

Да нет, я верлю... Гера сам расстроен. Только что-то останавливает...
Предчувствие какое-то.

Да он просто боится, мелодично произносит Алла. Я же по приборам вижу.
Пульс начинает частить, давление падает, выделение пота, дрожь в животе, в
промежности... словом, сердце в пятках.

Кепкин беспомощно смотрит на нее, пытается шутить:

А какими прлиборами ты обнарлуживаешь, что серлдце уже в пятках?

Смирнова ясно смотрит на него и не отвечает. Это тоже ужасно.

Что ж, раз боишься, будем перебрасывать "собачьим" способом, решает
Стриж. По-южноамерикански. Чтобы сердце ушло дальше пяток и тебя утянуло.

Итак, попытка следующая. Когда Герку усадили и зафиксировали
электродами, Сашка показал ему его магнето:

Узнаешь? Сейчас подсоединяю к электродам, кои вблизи самых деликатных
мест, и если задержишься в кресле, крутну, не я буду! Начали.

"Музыка" при приближении ПСВ была теперь не та: рев пикирующих
бомбардировщиков, взрывы, раскаты грома, грохот обвала. И нарастающий жар и
свет в лицо от надвигаемых прожекторов. И замахивание предметами перед
расширившимися глазами. И высказывание Герочке всего, что мы о нем думаем...

Стрелки индикаторов вправо полоса резонанса кончилась. С нас катил пот.
Дрожали руки. А Гера, закаленный трехлетним общением с нами, остался в
кресле, не перешел. Правда, магнето в ход мы, конечно, не пустили. Доказал
Алле, что ничего не боится, голыми руками не возьмешь.

Вот Уралов, ехидно сощурился Кепкин, высвобождаясь, тот бы давно
прлидумал, как перлебрлосить. Наш Пал Федорлыч. А вы!..

Шли первые опыты. Уралов, наш могутный шеф, умотал от них в отпуск. От
греха подальше. Чтоб в случае чего ответственность на нас. И унизить нас
сильнее, чем сопоставив с ним, было невозможно.

Я хоть и не Уралов, но придумал! объявил на следующий день Стриж. Он
позвал Кадмича и Алку мы принялись разрабатывать сценарий.

Попробуем на тебе еще один способ, сказал я Кепкину. Способ неземного
блаженства. С участием Аллочки. Если не перейдешь все, отбракуем.

Давай! Герка глядел на Смирнову с большим интересом. ...Электроды мы
расположили иначе: чтобы Алла могла стоять почти вплотную к Кепкину,
зафиксированному в кресле, гладить его по щекам, голове, касаться рук
(которыми тот, увы, не мог ее обнять), обдавать запахами парфюмерии и своего
тела, и говорить чарующим голоском говорить, говорить:

Ну, Герочка, неужели вы не сумеете сделать то, что удается и Александру
Ивановичу, и даже этому... Самойленко? Я всегда была уверена, что вы
интереснее, содержательнее их, только недостаточно настойчивы. Соберите свою
волю и!..

Зачем же мне перлебрласываться. Аллочка, в иные варианты, возражал
разомлевший Кепкин, когда мне здесь с вами так хорлошо!

А может, в иных. нам будет еще лучше? Смирнова искусительно
приблизилась грудью к лицу Геры. Ведь способ называется неземное блаженство.
Вот и надо стремиться к нему, милый Герочка.

Я за пультом слушал да облизывался.

Тюрин стоял на стреме, выглядывал в приоткрытую дверь. Наконец шепнул
мне: "Есть! Они в коридоре".

Теперь оставалось дождаться ПСВ. Она не замедлилась и все совпало
отлично: индикаторы показали приближение резонанса: я включил музыкальный
сигнал, кивнул Радию; он зажег над дверью в коридоре табло "Не входить! Идет
эксперимент" только на сей раз оно означало приглашение войти; и Стрижевич
ввел в комнату Лену Кепкину, плотно сложенную женщину с широким чистым
лицом, темными бровями и усиками над верхней губой; не знаю, что он говорил
ей, выдерживая в коридоре, только вид у нее был решительный, губы плотно
сжаты.

Все назад! Я нажатием клавиш откатил от Геры электродные тележки.

Смирнова с возгласом: "Ах, боже!.." отскочила, одернула халатик.

Гера увидел восходящую на помост супругу. Лицо его выразило смятение.
Он беспомощно шевельнул руками, жалко улыбнулся, ерзнул в кресле и исчез.
Был и нет.

Конечно, это было жестоко по отношению к Лене. Она едва не грохнулась в
обморок. Дали воды, успокоили, заверили, что вечером Гера вернется домой,
как обычно, ничего страшного не случилось, обычное внепространственное
перемещение и т. п. Так оно, кстати. и было, мы не врали Лене: вернулся
домой после работы во всех вариантах Кепкин-ординарный.

Но главное опыт удался.

Определенно могу сказать, что Лена Кепкина своего Геру не бьет жалеет и
любит. Просто была как-то в коридорном перекуре высказана такая гипотеза.
Кепкин на свою беду завелся: "Что-что?! Меня-а?!." И пошло. У нас это
просто.

Но после такого перехода ему теперь трудно доказать обратное.

...В варианте, где Сашка до Нуля не дожил, все придумал я сам.

А за Леной послали с надлежащей инструкцией техника Убыйбатько.

У Нуль-варианта тоже есть варианты. Тот, который со Стрижевичем,
дельнее, выразительней.

Прлисутствовал сегодня прли интерлесном рлазговоре, сообщает Герка,
беря стул и усаживаясь возле сварочного станка. Ехал в служебном автобусе
вместе с дирлектором и Выносовым. Наверлно, их машина испорлтилась. Выносов
меня, конечно, узнал, спрлашивает: "Ну, как там у вас обстановка?" "Ждем
ученого совета", отвечаю. "Скорло будем обсуждать, говорит, только не
поступите прлежде с Павлом Федорловичем, как прлидворные с Екатерлиной..."
Алка, Кепкин поворачивается к лаборантке, что он имел в виду?

Той льстит, когда у нее консультируются по истории. Но сейчас она
отвечает кратко и с превосходством:

При мужчинах нельзя.

Ну и ладно, Гера снова поворачивается ко мне. Потом Выносов говорлит
дирлектору: "Непрлиятная, говорлит, ситуация". А тот ему: "Все из-за
скорлопалительности. Торлопимся заполнять штатное рласписание, берлем кого
ни попадя". А Выносов "Но, Иван Иванович, все-таки Урлалов создал
лаборлаторию!" А дирлектор: "Да, но что создала его лаборлатория?" Вот.

...Нет, конечно, передо мной сейчас Кепкин-здешний, по уши погрязший в
делах и отношениях этой н. в. линии. А где тот, мой коллега, куда его
занесло?

Когда я позавчера переходил из Нуля, его не было уже дней пять.
Вернулся ли?

Я спрашиваю:

Ну а вывод какой?

Вывод? Шатается Пал Федорыч-то. Дирлектор он ведь, так сказать... Гера
смотрит на меня со значением.

Чепуха. Подумаешь, директор сказал... Выкрутится Уралов и на этот раз,
ему все как с гуся вода.

Знаешь, Кепкин оскорбленно встает, когда ты прликидываешься идиотом, у
тебя получается очень похоже. Прлосто один к одному!

Смирнова фыркает за моей спиной.

Я тоже поднимаюсь:

И из-за подслушанной сплетни ты отвлекаешь меня от дела?! Постой... что
это у тебя под глазом? Граждане, у него под глазом синяк.

Опять?! с хорошо сделанным сочувствием произносит Толстобров.

Где? Где?! Гера смотрится в зеркальную шкалу гальванометра. Это
чернила... Он слюнит палец, пытается стереть, но поскольку пальцы в тех же
чернилах, синяк становится еще заметнее.

Тем временем его окружают все.

Похоже на отпечаток утюга, определяю я. Тыльная сторона. Хотя бы в
полотенце заворачивала.

Кино-о! стонет Алла.

Герман Игоревич, скалится Убыйбатько, вы бы сбегали в медэкспертизу,
взяли справку о побоях и в суд!

Кепкин теперь предельно лаконичен. Он берется за ручку двери, обводит
всех взглядом исподлобья:

Пар-ла-зи-ты! и выходит.

Минуту в лаборатории длится веселье, потом все утихомириваются. Только
Андруша еще долго хмыкает и крутит головой над схемой.

Все-таки Кепкин перебил настроение, отвратил от идеи. Слишком многое
напомнил. "Да, но что создала его лаборатория?" Вот именно: одни попытки и
провалы. Под водительством Павла Федоровича Уралова.

Неужели он и здесь выкрутится на ученом совете? Вероятней всего, да.

Ведь вышел он цел и невредим из всех вариантов провала "мигалки", даже
катастрофических, в которых сотрудник погиб. В таких случаях снять
начальника следует хотя бы из соображений приличия, а вот нет, обошлось.
Доктор Выносов за него горой, пестует в ученые.

Но сейчас Паша шатается, Герка прав. И если поднапереть всем, то?..
Ведь он еще "и. о.", диссертации не сделал.

...Ну. вот отвратив от эксперимента, втянул меня другим концом в
водоворот лабораторных страстей этот черт картавый. Так я завязну надолго.

Закончу-ка я лучше опыт на сварочном станке, закруглюсь

хоть с этим для душевной свободы.

Прилаживаю снова на нижнем электроде наполовину изуродованную матричную