потому что вопросы в деловой переписке задают косвенно, а восклицания в ней
и вовсе неуместны; не так бы как-то надо... Две женщины Мария Федоровна и
Нелли (не любящая, когда ее называют по отчеству, старит), одинокие и
имевшие на Кушнира виды, понимали теперь, что не женился он, хоть и скучно
одному, потому что не встретил до сих пор Ту Единственную, о которой
мечтал... может быть, не разглядел ее в житейской толчее; и что так и будет:
одиноко, но чисто изменять мечте он не станет. Не только голос слышали люди
раскрывалась перед ними трепетная и сильная душа человеческая.
чувства-мысли. Он пел с той чисто славянской удалью, которой из всех певцов
мира в полной мере обладал только Шаляпин: когда у слушателей сердца
замирают от нежной и гневной силы человеческого голоса, голова кружится от
величественных высот, и кажется им, что нельзя, не в возможностях человека
петь сильнее и чище... а в то же время будто и не в полную силу. Можно бы,
дескать, и лучше, да сойдет и так, как поется, чего там!
мучительное в своей невыразимости понимание сущего, себя, людей не
сотрудников, а именно людей! слушавших его. Он не пел он жил сейчас. И
боялся перестать петь, потому что не знал, что делать и как жить дальше.
"Неужели тогда показалось? Да нет же, было! Почему не выходит снова?
Визит-эффект, что ли? Похвалился раньше времени, дурак: зажгу солнце!.." Он
с суеверным недоброжелательством покосился на лаборантку. Зося кротко
улыбнулась ему, вынула из кармана халатика надушенный платок, промокнула
инженеру лоб. Это простое действие успокоило его, даже настроило несколько
юмористически. "Ну вот: визит-эффект, дурной глаз-исследователь я или шаман?
Думать надо".
на трубку присвистнул: голая часть ее теперь была вовсе не голой, стекло
изнутри покрыл сизый налет. "Вот что, люминофор испарился. Конечно, от такой
вспышки... Ага, пары изменили состав газа, более тяжелые атомы легче
ионизируются, по ним и идет ток... Словом, теперь этого там быть не должно".
равно это было кстати. Инженер выпаял негодную трубку, кинул ее теперь
окончательно в корзину. Придирчиво осмотрел новую, стекло которой рассеянные
технологи забыли покрыть люминофором, установил и запаял ее.
его идея или окончательно гигнется, или... поехали!
трубки. "Эт-то было лет-том, лет-том... Эт-то было лет-том, лет-том..."
лихорадочно застучало в висках. Передерий повернул регулятор. Щелчок, рев.
Кабель дернулся от огромного тока. Плазменный шнур в трубке будто
проведенная острием огненного карандаша ослепительная прямая. На стенах
комнаты возникли и исчезли уродливые тени.
известное. Вот... ее послесвечение?!" Еще ток. Внимание инженера
сосредоточилось на том, как обрывается свечение шнура. Он рвался и исчезал
сразу, как только смолкал рев стабилизатора. "Или чуть позже?.. Это мне
хочется, чтобы позже". Юрий Иванович достал сигарету, чувствуя слабость в
руках, в животе, в коленях везде. Ему все стало безразлично. "Пусть трубка
остынет. И я тоже. Ни черта не выйдет, пожалуй..."
Так-то... вяло пробормотал Передерий. Возьми секундомер, будешь засекать
послесвечение... если оно еще будет. Н-ну?.. он оперся о край стола,
удерживая дрожь пальцев. "Все вздор. Ничего не выйдет". Это была депрессия.
было, пожалуй, не менее талантливо, чем идея Передерия, чем все в этот день.
Она отложила секундомер, придвинулась, мягко и нежно обняла инженера за шею.
интонациях.
шеи, в вырез платья на груди. Она целовала и гладила его. Тепло и энергия ее
тела, ее движений передалась Юрию Ивановичу, наполнили его мужественной
силой. Так они сидели, пока голоса и шаги в коридоре не вернули их к
действительности. Зося мягко высвободилась. Но инженер снова чувствовал себя
способным на все.
рот, смотрела, как за неровно закопченным стеклом форточки бело-коричневый
тонкий жгут медленно расплывается, озаряя комнату постепенно слабеющим
сиянием... и забыла нажать секундомер. Однако Юрию Ивановичу теперь это было
все равно.
послесвечение. Зося отсчитывала время. Больше не было разговоров о
звездочках с неба, зажженном, как в песне, солнце и вообще ни о чем. Они
работали вместе и были близки друг другу, как никогда.
этот наступил. Андрей Степанович замолк, обессиленно опустился на стул.
беспокойство. Выбил всех из колеи своим поступком старший счетовод, далеко
выбил надо было возвращаться, как-то отреагировать. Как? Аплодировать? Но не
на концерте же, на работе... и не артисту какому-то, своему Андрюше! И
начали говорить.
привык находиться в центре внимания и спешил наверстать упущенное.
дорога в этот... во МХАТ. Будете петь там с Кобзоном и Паторжинским... У
главбуха были, деликатно говоря, самые фрагментарные представления о
театральной жизни страны, как и о многом другом, но высказывался он всегда
определенно. Большие деньги будете получать! Ив подтверждение произнесенного
Михаил Абрамович перекинул влево костяшки на самой верхней проволоке своих
счет.
он едет на тракторе и поет, защебетала счетовод Нелли. Едет и поет!.. Так и
вы стоите за столом и исполняете. Ну, как я не знаю кто! Ну, просто как в
кино!
Прямо как... вот когда по телевизору оперу передают, я и то не так
переживала, как сейчас. Прямо, ну, потрясающе.
Дробота. Был всплеск, потом спад".
то и в кино, молвил главбух и перекинул влево еще две костяшки на верхней
проволоке. Большому кораблю...
снабжению и общественник. Скрывал свой талант. Мы и не знали, что он умеет
так исполнять. От самодеятельности уклонялся, а!
недоумение.
только что были не такие? Он поднялся и вышел, понурив голову.
закурил, натянул перчатки, кивнул напарнику. Пошли, за простой не платят.
ним, но остановился. "И я буду говорить ему слова... какие? зачем? Нет, все,
мое дело кончилось. Теперь ему ни словами, ни приборами не поможешь. Он
должен сам закрепиться в новом состоянии".
серым, а вся затея просто дурацкой. Он направился к выходу. "Стоило
суетиться с идеями, расчетами, прибором... вот она, бесприборная корреляция,
пострашнее любой приборной. Идеологическая борьба на инстинктивном уровне.
Да, самая всеобщая и древняя: посредственное против всего выдающегося,
талантливого. Важны не слова, а то, что за ними; они ведь не только сами
стремились вернуться после встряски в обычное состояние, но и Андрюшу своего
вернуть. "Большие деньги получать будете!.." Противостоять такому можно тоже
только на инстинктивном уровне например, с помощью сильного характера. А его
прибором не наведешь... И кнопок, коими можно выключить эту житейскую
корреляцию, нет".
скульптора Кнышко, который трудился на помосте, окутанный облаком мраморной
пыли; попробуй разгляди в ней, что человек делает... Придя в свою комнату в
Доме приезжих, Дробот раскрыл заднюю панель коррелятора, добыл оттуда
резервуар со спиртом-ректификатом (нужном в приборе для промывки резонанса),
налил полстакашка, выпил залпом, завалился на койку, закинул руки за голову.
Ни черта здесь приборы не смогут. Только сами люди. Провалился опыт.
пневмомолоток, ассистировал ему, как умел: принес жестянку с водой, чтобы
скульптор мог охлаждать шпунт, успокоил бригадира, который, вернувшись с
перерыва, поднял хай, что компрессор работает не по назначению; сгребал с