Вскрикивать от восхищения разрешаю!
не умел.
поскупился. Я описывал, какие эксперименты с ротонами поставлены в нашей
университетской лаборатории. Одно уже очевидно: что бы собой реально ни
представляли ротоны, они - тот единственный ключик, который способен
раскрыть сокровищницу вакуума. Вакуум - великое хранилище вещества,
энергии, самого пространства, самого времени, но вход в это хранилище был
наглухо закрыт. А теперь появилась возможность распахнуть таинственные
подвалы. Не воспользоваться этим - научный грех.
будто он хочет куда-то бежать.
тот механизм, формулы для которого еще не было изобретено. Я сказал
посмеиваясь:
послать ли ее к черту, как недавно посылал меня?
добавил с волнением: - Я всегда верил в тебя. Мартын. Я знал, что ты
предназначен для чего-то более высокого, чем зубоскалить и нудно
влюбляться в хорошеньких студенток. И когда наша установка заработает, я
торжественно всем объявлю, что главный ее творец - ты!
роль в ее конструировании. Он и свою воистину главную роль не выпячивал,
это была наша общая работа - что же говорить обо мне!
представлялось даже мне, а меня Адель и Кондрат быстро отнесли к тому
разряду людей, которых именуют бесплодными скептиками. Кондрат негодовал:
я, нашедший единственный путь к успеху, меньше их всех верил в успех и
своим неверием гасил общее воодушевление. Систематическое сомнение
способно родить одни провалы, разве не так? Адель вторила: плодотворна
увлеченность, а не скепсис - истина, выстраданная всем человечеством. Она
завершила труднейшие вычисления в университетском вычислительном центре,
впервые отказавшись от своего карманного компьютера как от слабосильного
средства, и численные выводы безукоризненно совпали с теоретическими
ожиданиями. Но отличное окончание ее труда было началом, а не завершением
нашей общей работы. Лишь я умел оперировать с ротонами, а в моей крохотной
лаборатории и отдаленно не получалось того, что изображалось
математическими уравнениями. Оба они - Адель и Кондрат - подозревали, что
я не показываю усердия, если вообще не лишен экспериментального дара.
оправдываться.
не хватает и пороха пока что не выдумал, тем более что выдумывать порох
давно уже незачем. Но в лаборатории он каждому даст десять очков форы. И
если у него не получается, значит, так и должно быть, чтобы не получалось.
ждет неслыханный успех? Какие только не находил слова!
прижизненно воздвигнут, давно зарезервировал себе на постаменте местечко
слева, плечом к плечу с тобой. Но одно дело - грядущий памятник, другое -
лабораторный стенд. Лаборатория Мартына слишком скудна, чтобы
воспроизвести в ней теоретические эффекты.
университетские лаборатории оборудуются для учебных курсов, а не для
научных потуг студентов. Кто мы такие, чтобы нам создавали новую?
лаборатории.
простите мое латинское произношение. Впрочем, кто знает сегодня, как
римляне говорили две с лишком тысячи лет назад. Смысл: что прилично
Юпитеру, то неприлично быку. Или в данном конкретном случае, что
неприлично быку...
университете, а в лучшем научном центре Столицы, том самом, который
вознесся своими прекрасными корпусами на другом берегу нашего паркового
пруда.
величественные здания Объединенного института N 18. За десять последних
лет ни один выпускник университета не получил назначения в Объединенный
институт. Раньше нужно было потрудиться на заводах, в других научных
учреждениях, опубликовать толковые исследования, удостоиться ученого
звания и почетной медали - и лишь тогда Объединенный институт
заинтересовывался тобой. Если в университете мы четверо что-то значили
(все-таки из лучших студентов), то на том берегу наше научное значение -
ноль!
нужно различать научное значение и научную известность. Научное значение -
это реальная ценность уже сделанных работ. А научная известность - лишь
доведенное до всех извещение, что ты имеешь это научное значение. Так вот,
научное значение мы уже имеем, ибо творцы великого открытия, которое,
правда, еще не открыто, но скоро совершится. А научной известности пока
никакой, ибо, кроме нас самих, никто не знает, какие мы выдающиеся ребята.
Но что трудней приобрести - научное значение, свидетельствующее о твоем
таланте, или научную известность, отражающую отношение к тебе других
людей?
Объединенный институт принимают только известных, - прокомментировала
Адель. - Довольно скудная мысль, доложу тебе, Эдуард.
крупные ученые. То, что в старину называлось рекламой. И начать с
оповещения наших профессоров о том, что мы втайне от них разрабатываем.
Второй шаг: каждый выбирает для защиты диплома раздел нашей общей темы. И
третий: на защиту приглашаем самых знаменитых из знаменитостей
Объединенного института.
работ. Остальное сделаю я.
"Господин клиент, ваша основная задача - умереть. Все остальное сделаем
мы!" Ты действуешь по рецептам той компании.
науку. Называйте свои темы, друзья.
Прохазки о непрерывном нарастании пространства в космосе к разработке
лабораторной модели установки, выводящей энергию вакуума в предметный
мир". Мы трое объявили название труднопроизносимым. Но для Кондрата
точность была важней фразеологических удобств.
математическую теорию производства энергии путем использования ротоновых
ливней из вакуума. Не могу не отметить, что термин этот - "ротоновые
ливни" - является ее личным изобретением. А Эдуард настроился на
доказательство, что наше изобретение вызовет такой же переворот в технике,
как некогда пар, электричество, ядерные реакторы и солнечные генераторы.
к сооружению нам четверым прижизненного памятника? - Адель смеялась, но я
видел, что тема Эдуарда ей по душе.
тему. Уже сама тема поразила университетских профессоров, а еще больше,
что в новой научной теме сразу выделено четыре проблемы и каждой посвящено
отдельное исследование.
великий Огюст! - объявил он. - В смысле: академик Огюст Ларр, директор
Объединенного института N 18, выдающийся астрофизик, член тридцати
академий и сорока научных советов - точное их число не подсчитывал, но
если и ошибусь, то в сторону уменьшения.
Березин Федор
Лукьяненко Сергей
Лондон Джек
Круз Андрей
Посняков Андрей
Шилова Юлия