в трюме водятся здоровые крысы, но кошка еще никого не поймала, - сказал я,
умолчав о ночном походе в туалет и о тяжелых шагах по лестнице, спугнувших
меня.
раз с Полиной. Она прятала глаза.
поговорим дальше.
каюты. Честно говоря, Оксана была мне как-то ближе, роднее, но Полина мне
тоже нравилась.
расскажи, что ты заметил ночью после того, как убежал от нее. "Она,
оказывается, все ей уже рассказала, вот сплетница," - подумал я про Оксану.
Глупенький, она тут же заснула опять...Ну ладно, ты, наконец, напился или
нет? - она придвинулась ближе ко мне, так что ее горячее блестящее бедро
прижалось ко мне. Я не знал, что делать, но на всякий случай решил обнять ее
за талию. Ее изумрудный купальник едва прикрывал ее большие груди, который
почти касались моей руки, а из-под маленьких трусиков выбивались черные
курчавые волосы.
спине, потом погасила свет, завесила темным иллюминатор, толкнула меня на
спину и легла сверху, впившись губами в мой рот. Нейлон купальника царапал
мне шею, потом вдруг на мгновение она остановилась, расстегнула застежку, и
я почувствовал ласковое прикосновение ее нежной кожи. Руки Полины все искали
и метались по моему телу, я не мог оторваться от ее губ, потом я вдруг
ощутил, что ее курчавые волосы щекочут мне живот, мурашки побежали по моей
коже, а Полина уже пыталась стянуть с меня плавки, я запутался и никак не
мог их стащить, Полина морщилась и улыбалась, и тут в дверь постучали...
Глава 6
Дачники
захлопывая Книгу Разврата. Хотя можно, конечно, есть и читать одновременно,
заедая, например, прозу легким изюмом, солеными орешками или леденцами
"Монпасье". Леденцы "Монпасье" - это целое детство, разноцветное, прозрачное
и блестящее. Бывали плоские круглые жестяные коробочки, бывали просто
маленькие рассыпающиеся в кармане пакетики по 50 грамм и, наконец, высокие
жестяные банки, полные изумрудной, лимонной и апельсинной прелести. Еще
бывали сосательные конфеты "Взлетные". "Театральные" мне совсем не нравились
из-за мятного привкуса, а "Взлетных" я мог съесть сразу штук двадцать без
остановки.
чудесной цилиндрической картонной коробочке с синьорами Апельсинчиком и
Лимончиком из "Чипполино", а также мармелад "Балтика" и "Желейный". Скажу
честно, в то время я презирал шоколад всей душой, считая его чисто девчачьим
кушаньем, а вот мармелад "Балтика" ассоциировался у меня с Революцией,
крейсерами "Аврора" и "Варяг" и героическими революционными матросами.
Ваганьковское кладбище, Университетская церковь, летописный амбар, Книга
Учета имеют нечто общее. Немного истории, разговоры с дальними
родственниками, рукописи в библиотеках - и можно будет, пожалуй, что-нибудь
добавить к этой книге человеческого разврата, каждому ведь хочется оставить
о себе хорошую память. Все теперь говорят о жизни после смерти, а уж тем
более про загробную жизнь, каждому хочется в преддверии ухода поделиться
своими воспоминаниями, просто поговорить, рассказать замечательный случай из
собственной жизни, пускай не подвиг, не легенду, пусть просто небольшой
эпизод, окрашенный цветом времени. Вот вам и лишний повод повидаться со
своими предками, пусть и на меня посмотрят, если захотят, про наследство,
конечно, думать глупо, просто интересно, как же все-таки я такой получился,
откуда взялся, вдруг с Луны свалился, а Вы-то знаете своего прадедушку?
Хорошо бы найти на родословном дереве какую-нибудь выдающуюся личность, и
прямо про нее и начать записки. Туманное прошлое! Вряд ли оно было хуже, чем
сегодня, а может быть, оно было даже более романтичным, чем наше скучное
время.
ваганьковская подруга, - а то уже так поздно, и мы можем ничего не успеть.
все сделать спокойно и с удовольствием?
Вон, смотри, - и она подошла к окну, - Новиковы уже оделись и едут на дачу,
а мы все теряем время, такой чудесный день, солнце, тепло, поедем скорей,
ведь нас уже давно все ждут. Я тоже выглянул в окно. Был замечательный
вечерний час, когда красное солнце озаряет небо, комнаты и двор нашего дома.
по углам и поднимаются ветром почти до третьего этажа. На улице никого не
было видно, будто все вымерли, и лишь моя подруга из-под земли оживляла
пустоту пространства.
рукописную Книгу Учета, - ты опять занимаешься тут какой-то ерундой, что-то
все пишешь и пишешь, вместо того, чтобы найти себе, наконец, приличную
работу и начать зарабатывать деньги!
ходить в старье и есть макароны с сосисками.
дворцы, путешествия, украшения, изысканное общество, свобода, наконец, ведь
самые свободные люди на земле - это, конечно, богачи...
убедишься, хотя и непонятно, за счет кого.
по-ближе. Пусть это будут, например, дачники, может, съездим куда-нибудь за
город?
неподалеку, собирайся быстренько и поедем. Собираться долго мне было трудно
- вещей никаких в доме не осталось, поэтому я захватил с собой лишь Книгу
Разврата - почитать на досуге, подал руку баронессе, мы спустились в лифте
вниз и уселись в машину. Наверное, там нас все-таки покормят. "Почти как
вчера," - подумал я, выезжая на Окружную дорогу навстречу заходящему солнцу.
Моя дама опустила стекло, дав холодному встречному ветру возможность сразу
заполнить кабину и остудить наши лица. Давно ли Вам приходилось ехать на
большой скорости по хорошему пустому шоссе? У Гоголя скорость все-таки была
меньше. Пейзаж за окном меняется быстро, я даже не успеваю разглядеть все
новые дворцы, выложенные по индивидуальным проектам для каких-нибудь
бандитов. А их становится все больше и больше, дома растут как грибы, и
можно подумать, что все живут хорошо.
сапоги, что-то уже мало, или течет, или дырявое, или совсем протерлось.
Складываю все это в пакет и несу на помойку. А там уже кто-то роется.
Представляю небольшой диалог: - Здравствуйте, как поживаете? - Превосходно,
а Вы как? - Женские туфли Вам не подойдут?... Я воровато, оглядываясь по
сторонам, пока никого вокруг нет, ставлю пакет у бака, иду к машине, а к
помойке тем временем подходит новая фигура, старушка, и моего пакета у бака
уже не видно, кажется, его забрал первый старик. - Хорошая добыча! Мимо
нашей помойки весь день ходят пенсионеры. Готовьтесь, товарищи,
записывайтесь в очередь на посещение нашей помойки в следующем году! Я уже
записался на всякий случай, но надеюсь, что конец придет быстрее.
поужинать. Дорога сворачивает в сторону, узкое шоссе закрывается сверху
вершинами деревьев, машин совсем не видно, опять темнеет, как и вчера, и мне
уже интересно, как нас встретят хозяева. В животе - приятная пустота, холод
усиливает аппетит и желание сесть за красивый стол у камина. Дорога
поднимается в гору от пруда, обсаженного разноцветными деревьями, через
протоки перекинуты круглые мостики из нового некрашеного дерева, снега мало,
и тонкий лед лежит сверху ровным полированным изумрудом. Наверное, здесь
такая особая зеленая вода.
зона. Но моя подруга предлагает мне оставить машину у шлагбаума и остаток
пути проехать в коляске. И действительно, недалеко от шлагбаума в кустах мы
находим коляску с двумя лошадьми и спящей на козлах фигурой.
и открывает глаза. Мне кажется, что это все тот же кладбищенский сторож,
переодетый теперь кучером прошлого века. Мы усаживаемся на кожаные сиденья и
медленно едем по проселочной дороге в густых сумерках. Такое чувство, что
наша коляска действительно двигается назад по времени. Вскоре среди веток
появляются огни, они зовут нас к себе, и вот мы уже у легкого двухэтажного
деревянного дома, обитого деревом в финском духе, с двумя большими верандами
и флигелем наверху второго этажа. Почти во всех комнатах горит свет, дымится
печка, но нас никто не встречает. Кучер останавливается, буркает что-то себе
под нос, герцогиня дает ему денежку, коляска растворяется в темноте, а мы
поднимаемся на большое крыльцо горящего всеми огнями, но молчаливого дома.
выходят после заката солнца. Здесь будут одни мои хорошие знакомые еще по