предательскую жилку. Хазары метнули стрелы в дебрь. Несколько всадников,
пригнувшись к холкам, бросились в чащу. Послышались крики, раз-другой
звякнули тетивы.
Но он свалился в овраг, где нет хода ни лошади, ни человеку.
доспеха, сбоку, под концом прядки волос, которые он отпускал на висках в
знак почитания Яхве. Сегодня Рок победил его. Дважды он избежал Судьбы, но
не понял смысла предупреждения. К счастью для подчиненных ему бойцов.
Иначе он не ехал бы первым. Впрочем, Судьба сильнее людей, такова воля
Яхве. Подчиненные ханского сына, простые люди, почитавшие старого Хавра,
верили в непререкаемость Судьбы. Они привязали тело на спину лошади, чтобы
вернуть его отцу-хану для исполнения священных обрядов над умершим.
стороны на добрую четверть. Стрела задевала за сучья, мешая бежать. Все же
Мал перебрался через овраг по упавшему дереву, которое легло мостом над
влажной трясиной глубокого ложа. Эх, не дошли сюда хазары! Мал не бросил
свой лук, стрелы были. Лук простой, охотничий, стрелы тонкие, да жалят
изрядно. Побоялись хазары трусливые...
каким он кухарил для Велимудра, Мал переточил твердое, как кость, дерево и
вытащил стрелу из мяса. Хорошо вот, что в кость не попало. В кость,
говорят, худо. Воевода Всеслав из головы своей вытащил стрелу. Вот это
диво. Не простонал, не охнул даже. А тащить из мягкого мяса просто. Мал не
заметил, как сразу не стало ни ног, ни рук, ни мысли.
черные дырки ноздрей в мелко-морщинистой, как у собаки, темной коже. А
ведь он, Мал, как видно, сомлел!.. Сер-серячок учуял свежинку. "Сейчас я
тебя угощу, как хазарина". В руке не было силы, чтобы взять нож или лук. А
серый скрылся из глаз, спрятался без звука шороха, будто и не был здесь.
птицы вспорхнули, и одна из них смешно запуталась в мертвой метелке сухих
веточек. "Молода и глупа летать еще", - решил Мал. На кровь наползли
муравьи. Мал приподнялся: что лежать-то, если живой! На голени раны
заплыли мясом и сухой кровью. Мал опустил штанину, закрутил ремни постола,
встал. Ступать было больно, да нужно.
бы, да и серый бы не прибрел на их стрекот. Сороки крикливы себе во вред.
Найдя поживу, дадут голос, а другие, зная сорочью повадку, умеют
попользоваться найденной падалью.
откуда бил по хазарам. Там он бросил торбы с припасом. Сегодня спозаранку
мальчик бегал в град за едой. Еще вчера они со стариком приели все до
крошки. Велимудр его не отпускал почему-то. Старых трудно понять. То
"уходи, умирать буду". То "не пущу никуда, без тебя худо тут, а хлеба мне
не надо". Беда быть старым. Не нашли ли проклятые торбы? Нет, оберег
Дажбог от потери. Скорей на погост. Велимудр извелся один да голодный. "Я
ему про хазар не скажу. А охромел - зашиб ногу, быстро бежал. Нет чести в
неправде. А правду ему сказать нельзя, он старый".
ночного обхода. Не охраняли, как велось от дедов, посевы от потравы. Перед
закатом в хлеба валились стаи пестрых уток. И ночью, когда никакой глаз не
рассмотрит летящую птицу, споро свистели над градом тугие крылья. Одни
стаи, покормившись, шли на озера, другие, напившись досыта, летели на
смену. Табуны гусей падали на поля трижды в день: утром, в середине дня и
под вечер.
колос, собирает с земли. Гусь ломит грудью, топчет, выбивает хлеба. Где
жировала гусиная станица, будто кони валялись, и человеку ничего не
останется.
вепри жили в Заросье и на левый берег Роси переправлялись вплавь. Иногда
вепри забредали от илвичей. У илвичей земли больше, чем у россичей. Хазары
спугнули вепрей. В полях червями извивались черные спины свиней, гноящих
посевы.
знали, что творится на земле. Укреплялись против хазар и против тоски.
Ожидание хуже самой беды.
держалась против хазар. Своего дыма в граде боялись. Из опасения хазар
очаги для пищи топили ночью.
сделались заметны конные. Свои или чужие? За полторы версты не рассмотришь
ни лиц, ни обличья. Всадники растаяли в кустах. А пустые поля уже не
казались пустыми.
рода, где правил старшинство Горобой. Ночью в той же стороне зарево
подсветило небо. Опасаясь, что в темноте хазары нечаянно бросятся на град,
Беляй послал в поле дозорных. Не взрослых мужчин, которых слишком мало
осталось в граде, а быстроногих подростков с собаками. Тяжелая тревогой
ночь разрешилась ничем. Наутро слобода по-прежнему держала дым, а на
западе, где жил род Горобоя, воздух стал чист.
они ехали с той опушки, где вчера виднелись конные. В граде принялись бить
в било и подняли густой дым. Пусть другие роды знают, где хазары.
высматривая, как и откуда приступить.
Наточены секиры, ножи, копья, мечи. Натужены луки, стрел хватит. Да мало
кому из защитников по руке-то оружие.
пестры, на разномастных конях, дикие, хищные.
Хоть поднесет, хоть в руку подаст нужное, все в помощь. Самых малых
спрятали в тайник, подпольный лаз. Присматривает за ними соседка Анеи,
старуха Арсинья, бережет зернышки рода.
ветвями и щитами, лезли к граду. Они бросали снопы веток перед рвом,
гатили воду. Кто из градских умел стрелять, пытался бить в щели между
палями. Хазарские стрелки заставили защитников скрыться.
широким. Но хазары во рву, гатят ров. Их визг, крик, говор - везде. Трещат
под ногами сучья, плещет вода.
волосяная веревка свалила, вздернула между остриями палей. Кто-то рубанул
по удавке. Ребенок упал без жалобы.
появилось много хазар. Погрузив черпаки в котлы, женщины плескали смолой,
жидкой как вода, дымно-пламенной. Душно, дымно, дико. Темно, будто ночью.
Непривычное к доспеху женское тело обливается потом. Под котлами рдеют
угли, сбоку к жару придвинуты корчаги с запасной смолой. Не попасть бы
смолой на своих. Своих не попалить бы...
видела, как убийца, одолевший тын, сам свалился от чьего-то копья. Другие
руки подобрали подружкин черпак. В котел опрокинулись запасные корчаги. Но
вот железо черпака заскребло по меди. Хрипло, с бабьими слезами,
прорвавшимися в горле, Млава закричала, неслышная в общем гомоне:
ничком, и разлетевшиеся косы тлели на угольях. На темном тыне - брызги и
затеки, черные, как колесный деготь. Бросившись к палям, Млава присела в
самое время. Стрела пролетела, едва не задев кожаную шапку. В глазах
осталось страшное видение: на снопах ветвей, заваливших ров до верха,
кто-то корчился, кто-то рвал с себя доспехи, одежду.
Мехи раздували синий огонь, чадный, как в кузнице.
них бревна мечите.
степные черепахи.
дров, куль репы пуда в три казались легкими. Через тын падают на хазар
плахи, бревна. Летит жгучий дождь черной смолы.
взглядом и град и то, что творится за тыном. Уже со всех сторон лезут
степные люди, ничем не поможешь, нет запасных людей. Град мог бы отбиться
против воровского налета, отстоял бы себя от сотни-другой степняков.
Против войска граду не отбиться, даже имея всех мужчин за тыном. Род Беляя
кончался под длинной ступней хазарина.
Афанасьев Роман
Корнев Павел
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Суворов Виктор