народ: где искать новую родину? В племени всадников осталось сорок воинов,
смелых и сильных воинов. У нас много женщин и детей. В наших жилищах
серебро и красные ковры, в загонах - скот...
длинные мечи пришельцев.
смеялся, как густогривый зверь перед убитым теленком. Но радость его была
человеческой.
белую паницу, я молчал. Рождались и умирали люди, я молчал. Мне нечего
было говорить. В Синюю пещеру пришли два богатыря. Они были нашими
братьями, и я сказал себе: "Они спасут нас". Слушайте меня, послы. К
восходу от Синей пещеры, за речкой Чань-Наги, долго тянутся густые и
темные леса. Не гнездятся там птицы, туда уходят умирать раненые звери. За
черными лесами лежит богатая земля светлых речек и зеленых гор. Земля
неведомая врагам. Идите туда, братья, ставьте чумы в счастливой земле и
топчите к нашим паулям тайные тропы.
горы. День и ночь не выпускают из рук угорские послы широколопастных
гребков. Они спешат к старому Кардашу с мудрым словом Большого шамана. Уже
два раза восходило по небу желтое солнце, два раза на серую воду
спускалась черная ночь, а угры еще не ложились на землю. Слабели их
крепкие руки, закрывались глаза от усталости.
и отдохнуть у костра. Скоро они увидят родной Меркашер.
высокие светло-зеленые сосны, за соснами синело небо.
опалили убитых по дороге птиц, наелись горячего мяса.
неумолкающую реку, и в душе у него рождалась новая песня:
спал Шавершол, с реки, покачиваясь, полз в темные кусты белый туман, в
чистой зелени радостно суетились птицы. Но светлое утро не убило в душе
тревогу. Оскор глядел на серую воду и что-то хотел вспомнить...
потерявший след зверя молодой пес, но лодки не было.
ветлового ерника и крепкий вереск. Он захватывал зеленые пастбища,
густотравные луга и узкие полоски желтеющих полей.
топорами, не жгли высоких костров на пастбищах и полях, не бросали в огонь
порубленные ели, истекающие смолой, тугой вереск и жидкий ивняк, пахнувший
болотом. Похоронив старого Кардаша, они ждали послов с мудрым словом
Большого шамана. День и ночь они думали об одном: кто первый покажется у
южного вала, послы или булгары? Послы принесут спасение племени, булгары -
гибель.
ворот быстроногих дзуров. Семь раз взойдет, проплывет по синему небу и
спустится в темный лес горячее солнце. Семь раз сторожевые воины прокричат
ему:
к городищу пеших воинов. Он ждал их, не поднимая тревоги. Они подошли...
Молодой черноволосый охотник постучал рукояткой ножа в крепкие ворота и
закричал:
впустили гостей.
народа и не раз бывал в городе старого Кардаша. Не расспрашивая сторожевых
воинов, Гайно повел своих соплеменников к высокой юрте вождя. Чужие люди с
удивлением глядели на большеколесные степные телеги, стоящие кругом, на
временные загоны для скота, обнесенные высокой изгородью, на суетившихся у
родовых костров женщин и детей. В городе старого Кардаша было шумно и
тесно. Но гости не видели воинов.
остановились у дверей. Они ждали приглашения. Но никто не ответил на их
приветствие, никто не позвал их сесть на почетное место гостей. Дом
старого Кардаша был пуст. Сквозь маленькое продолговатое окно, затянутое
бычьим пузырем, пробивался солнечный свет и ложился неровными полосами на
темные шкуры и красивые ковры, разостланные на глиняном полу. Великий
Нуми-Торум, поблескивая серебряным лицом, глядел на них устало и
недружелюбно. Гости переглянулись и хотели уходить, но услышали голоса
людей.
женщины принесли свежее мясо и старый мед в тонких булгарских кувшинах.
очага. Гайно тоже молчал. Он знал угорские обычаи: пока женщины не унесут
остатки еды, старики не будут говорить. Гости отдали женщинам серебряные
чаши с чисто обглоданными белыми костями и пустые кувшины, старейшина
черных орлов спросил Гайно о здоровье великого Камшамана и стал
рассказывать о набеге булгар, о гибели многих воинов, о смерти раненого
вождя, мудрого Кардаша. Гайно слушал, качал головой и пересказывал своим
сородичам печальные слова старейшины.
пастбищах. У вас мало воинов, у нас мало женщин. Наши мужчины хорошие
охотники. Ваши женщины не будут знать голода.
приходили из северных лесов беловолосые люди с дорогими подарками и брали
угорских девушек в жены. Речку свою беловолосые охотники назвали Иньвой -
Женской водой. На ее берегах селились они с черноволосыми угорскими
женами.
широкой поляне под священной лиственницей плясали угорские девушки. Щеки и
грудь они раскрасили железной краской, на тонкие загорелые шеи надели
желтые бусы. Окружали их небольшие костры, у костров сидели женщины с
детьми и молчаливые одинокие воины.
гладкие плечи и, тихо покачиваясь, запели о том, что они знают в лесу
сладкие коренья, умеют варить буйный мед и делать войлок тоньше осинового
листа. Гайно глядел и слушал, хотел запомнить, а потом спросить у
старейшин имя девушки с ловкими и сильными руками. Она легко плясала,
опираясь на длинные пальцы крепких маленьких ног. Такая жена не отстанет в
лесу от охотника.
брата вождя.
хорошо знает законы своего народа.
чужого охотника и встала. На ней было платье из мягкого войлока и широкий
серебряный пояс. "Одежда ее дороже клееного лука", - подумал Гайно. Он
хотел сказать ей ласковое слово, но она ушла с праздника.
- Ходит к южному валу. Там встречает и провожает красную зарю.
медленно, ступали на траву осторожно и мягко, как лесные кошки. Но с
каждым кругом они кружились быстрее и их гибкие беспокойные руки тянулись
к кому-то далекому и невидимому. Одинокие воины не могли усидеть у
костров, когда танец стал быстрым, как смерч в лесной степи. Вскочили
молодые женщины, встали удивленные гости из тоскливых северных лесов - их
танцы были вялыми, осторожными. Только седые старейшины остались сидеть на
шкурах, бесстрастные и мудрые.
становился мягче и спокойнее танец девушек-невест.
Меркашер свою бесконечную песню, собирая в прибрежных кустах клубок
белесых туманов. Садилась на землю ночь, она гнала старых и малых к родным