ну, где Юлдуз пасла ягнят. Мусук подумал: "Как бы эти монгольские ханы,
увидев красивую девушку, не приказали своим джигитам захватить ее с со-
бой. Для хана нет закона, от его прихоти спасения нет".
зар-Кяризек и четыре брата. Когда вошел Мусук, все замолчали. Мусук ска-
зал обычное приветствие и подсел сбоку. Все усердно ели рисовый плов с
бараниной. По очереди, степенно брали концами пальцев горсточки риса и
отправляли в рот.
Где отец заработал столько, что всех сыновей угощает дорогим пловом?"
то гремит посудой? Маленький Турган сидит не рядом с отцом, а прижался к
двери, точно виновный, и робко подымает глаза.
захватили дыхание.
но, в знак доброжелательства, запихивает в широко раскрытые рты сыно-
вей... Сегодня он хозяин, сегодня он угощает, может своей рукой запих-
нуть в рот гостя вкусный кусок. Он взял жирный кусок мяса и протянул ру-
ку к лицу Мусука.
обращаясь к Мусуку, сказал с важностью и достоинством старшего брата:
новьям нашего почтенного отца Назара-Кяризека, необходимо явиться в от-
ряд хана Баяндера на исправных копях, с хорошими для похода седлами и с
отточенными клинками. Если хан Бояндер увидит нас оборванными байгушами,
он с нами и разговаривать не станет...
жирному баю или торговцу рабами?
Юлдуз и сказали: "Вот желанный цветок для нашего хана!". Они предложили
отцу очень хорошую цену - двадцать четыре золотых динара. Где нам, бед-
някам, разыскать такие деньги? Вот твоя доля-четыре динара. Мы честно
все разделяли, взяв и тебя в долю.- И Демир бросил на войлок четыре зо-
лотые монеты.
того за пестрый пояс:
ге!
как Мусук садился на коня, и ожидали, что он скажет матери и Тургану,
которые с плачем выбежали за ним.
кать и привести дервиша, летописца и поэта по имени Хаджи Рахим аль-Баг-
дади. Нукеры вернулись с ответом: "Этого дервиша в городе нет. Домишко
его заколочен, и сам он уехал неведомо куда".
следующего дня всех дервишей Сыгнака, с их святыми шейхами и пирами ".
ободранных бродяг. Дервиши были в просторных балахонах с пестрыми запла-
тами, подпоясанные мочальными веревками; они приближались в туче пыли, с
криками, заунывными песнями и глухим воем. Одни хором повторяли: "Я-гуу!
Я-хак!". Другие выкрикивали священные заклинания. Несколько календаров "
двигались впереди толпы, кружась, как волчки. Один крайне грязный дервиш
с длинными космами черных спутанных волос держал на плече обезьянку, у
ко-; торой от страха непрерывно делался понос.
лись и стонали, крича, что они святые, над которыми властен только вели-
кий аллах. Несколько дервишей, широко расставив руки, бесшумно вертясь,
скользили по кругу.
Мрачный и страшный взгляд его раскрытого, неподвижного глаза заставил
всех замолчать. Последний крутившнйся дервиш свалился как будто без соз-
нания на землю у ног Субудая и, приоткрыв осторожно глаза, следил за
каждым движением прославленного монгола.
белой чалме. Субудай-багатур заговорил хрипло и отрывисто. Его слова
громко переводил толмач:
тому вы все можете... все знаете.
будай-багатур к толмачу.
Мы будем верно служить тебе!
кричит тот, кто знает!
сущимися руками вынул из красного платка большого облезлого петуха почти
без перьев, с мясистым, свалившимся на сторону красным гребнем.
и реки! Ты победишь весь мир! Ты первый из первых полководцев! Прими от
меня первого из первых петухов. Он поет, как святой азанчи на минарете,
всегда в одно и то же время и громче других петухов. Он будет восхвалять
твои подвиги перед восходом солнца! Он принесет тебе новую славу!
колько шагов, высоко поднимая длинные, тонкие ноги.
старого честного труженика, твоего слуги, Назара-Кяризека. Его избили
сыны шайтана, чьи-то нукеры.
Хаджи Рахима, Не отпускай этого старика ни на шаг. Если он соврал, пусть
нукеры выбьют из него пыль.
молились об удачном походе. Кто из вас хочет отправиться в поход на За-
пад, может идти, но кормиться должен сам.
хана. Вы, святые праведники, пойдите в Сыгнак к богатым купцам и скажите
им, что начальник монгольского войска приказал купцам всех вас сегодня
накормить.
лись по степи обратно к Сыгнаку.
равлявшихся к юрте главного полководца Субудай-багатура. Впереди шел то-
щий дервиш в высоком колпаке с белой повязкой паломника из Мекки. Его
можно было бы принять за обыкновенного дорожного нищего, если бы не
просторный шелковый синий чапан с рубиновыми пуговицами, оправленными в
золото. Через плечо висела сумка, из которой высовывалась книга в кожа-
ном переплете с медными застежками. В руке он держал длинный посох и
сплетенный из тростника фонарь с толстой восковой свечой. За дервишем
плелся старик в козловой шубе, с кривой саблей на поясе. За стариком
ехали рядом на небольших серых конях молодой толмач и два монгольских
нукера. Оба монгола без конца тянули заунывную песню. Приближаясь к зас-
таве, они кричали: "Внимание и повиновение!" - и затем снова продолжали
протяжную песню. Дервиш, приближаясь к дозорным, сдвигал на затылок кол-
пак, и на лбу его блестела овальная золотая пайцза с изображением летя-
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Белогорский Евгений