детей и все прочее?.. И всегда у них есть охота делать то, другое. А я - не
могу. Тошно. Почему мне тошно?
поскулишь, тебе полегчает?
собственного достоинства произнес стоик, не уставая бороться с своей
лихорадкой.
все было глухо, завешено густой пеленой тьмы. Небо над нами тоже было темно,
луны еще не было. Море скорее чувствовалось, чем было видимо нам, - так
густа была тьма впереди нас. Казалось, на землю спустился черный туман.
Костер гас.
высунув из нее головы на воздух. Молчали. Коновалов как лег, так и остался
неподвижен, точно окаменел. Хохол неустанно возился и все стучал зубами. Я
долго смотрел, как тлели угли костра: сначала яркий и большой, уголь
понемногу становился меньше, покрывался пеплом и исчезал под ним. И скоро от
костра не осталось ничего, кроме теплого запаха. Я смотрел и думал:
с Коноваловым. Я шел на Кубань, он не хотел. Но мы оба расстались в
уверенности, что встретимся. Не пришлось...