Чтение 11–й страницы книги ~Бледное пламя~

Когда трудится только голова, --

Слова плывут, поэт их судит строго

И в третий раз все ту же мылит ногу;

И способ Б: бумага, кабинет

И чинно водит перышком поэт.

Тут пальцы строчку лепят, бой абстрактный

Конкретным претворяя: шар закатный

Вымарывая, и в строки узду

850 Впрягая отлученную звезду;

И наконец выводят строчку эту

Тропой чернильной к робкому рассвету.

Но способ А -- агония! горит

Висок под каской боли, а внутри

Отбойным молотком шурует муза,

И как ни напрягайся, сей обузы

Избыть нельзя, а бедный автомат

Все чистит зубы (пятый раз подряд)

Иль на угол спешит купить журнал,

860 Который уж три дня как прочитал.

Так в чем же дело? В том, что без пера

На три руки положена игра:

Чтоб выбрать рифму, чтоб хранить в уме

Строй прежних строк, и в этой кутерьме

Готовую держать перед глазами?

Иль вглубь идет процесс, коль нету с нами

Опоры лжи и фальши, пьедестала

Пиит -- стола? Ведь сколько раз, бывало,

Устав черкать, я выходил из дома

870 И скоро слово нужное, влекомо

Ко мне немой командою, стремглав

Слетало с ветки прямо на рукав.

Мне утро -- час, мне лето -- лучший срок

Однажды сам себя я подстерег

В просонках -- так, что половина тела

Еще спала, душа еще летела.

Я прянул ей вослед: топаз рассвета

Сверкал на листьях клевера; раздетый,

Стоял средь луга Шейд в одном ботинке.

880 Я понял: спит и эта половинка.

Тут обе прыснули, я сел в постели,

Скорлупку день проклюнул еле-еле,

И на траве, блистая ей под стать,

Стоял ботинок! Тайную печать

Оттиснул Шейд, таинственный дикарь,

Мираж, морока, эльфов летний царь.

Коль мой биограф будет слишком сух

Или несведущ, чтобы ляпнуть вслух:

"Шейд брился в ванне", -- заявляю впрок:

890 "Над ванною тянулась поперек

Стальная полоса, чтоб пред собой

Он мог поставить зеркало, -- нагой,

Сидел он, кран крутя ступнею правой,

Точь-в-точь король, -- и как Марат, кровавый".

Чем я тучней, тем ненадежней кожа.

Такие есть места! -- хоть рот, положим:

Пространство от гримасы до улыбки, --

Участок боли, взрезанный и хлипкий.

Посмотрим вниз: удавка для богатых,

900 Подбрюдок, -- весь в лохмотьях и заплатах.

Адамов плод колюч. Скажу теперь,

О горестях, о коих вам досель

Не сказывал никто. Семь, восемь. Чую,

И ста скребков не хватит, -- и вслепую

Проткнув перстами сливки и клубнику,

Опять наткнусь на куст щетины дикой.

Меня смущает однорукий хват

В рекламе, что съезжает без преград

В единый мах от уха до ключицы

910 И гладит кожу любящей десницей.

А я из класса пуганых двуруких,

И как эфеб, что в танцевальном трюке

Рукой надежной крепко держит деву,

Я правую придерживаю левой.

Теперь скажу... Гораздо лучше мыла

То ощущенье ледяного пыла,

Которым жив поэт. Как слов стеченье,

Внезапный образ, холод вдохновенья

По коже трепетом тройным скользнет --

920 Так дыбом волоски. Ты помнишь тот

Мультфильм, где усу не давал упасть

Наш Крем, покуда косарь резал всласть?

Теперь скажу о зле, как посейчас

Не говорил никто. Мне мерзки: джаз,

Весь в белом псих, что черного казнит

Быка в багровых брызгах, пошлый вид

Искусств абстрактных, лживый примитив,

В универмагах музыка в разлив,

Фрейд, Маркс, их бред, идейный пень с кастетом,

930 Убогий ум и дутые поэты.

Пока, скрипя, страной моей щеки

Тащится лезвие, грузовики

Ревут на автостраде, и машины

Ползут по склонам скул, и лайнер чинно

Заходит в гавань; в солнечных очках

Турист бредет по Бейруту, -- в полях

Старинной Земблы между ртом и носом

Идут стерней рабы и сено косят.

Жизнь человека -- комментарий к темной

940 Поэме без конца. Пойдет. Запомни.

Брожу по дому. Рифму ль отыщу,

Штаны ли натяну. С собой тащу

Рожок для обуви. Иль ложку?.. Съем

Яйцо. Ты отвезешь меня затем

В библиотеку. А в часу седьмом

Обедаем. И вечно за плечом

Маячит муза, оборотень странный, --

В машине, в кресле, в нише ресторанной.

И всякий миг, любовь моя, ты снова

950 Со мной, -- превыше слога, ниже слова,

Ты ритм творишь. Как в прежние века

Шум платья слышен был издалека,

Так мысль твою привык я различать

Заранее. Ты -- юность. И опять

В твоих устах прозрачны и легки

Тебе мной посвященные стихи.

"Залив в тумане" -- первый сборник мой

(Свободный стих), за ним -- "Ночной прибой"

И "Кубок Гебы". Влажный карнавал

960 Здесь завершился -- после издавал

Я лишь "Стихи". (Но эта штука манит

В себя луну. Ну, Вилли! "Бледный пламень"!)

Проходит день под мягкий говорок

Гармонии. Мозг высох. Летунок

Каурый и глагол, что я приметил,

Но в стих не взял, подсохли на цементе.

Да, тем и люб мне Эхо робкий сын,