Чтение 11–й страницы книги ~Рудин~

- О бароне? Он хороший человек, с добрым сердцем и знающий... но в
нем нет характера... и он весь свой век останется полуученым, полусветс-
ким человеком, то есть дилетантом, то есть, говоря без обиняков, - ни-
чем... А жаль!

- Я сама того же мнения, - возразила Дарья Михайловна. - Я читала его
статью... Entre nous... cela a assez peu de fond.15 ----

15 Между нами...это не очень основательно (франц.).

- Кто же еще у вас тут есть? - спросил, помолчав, Рудин.

Дарья Михайловна отряхнула пятым пальцем пепел с пахитоски.

- Да больше почти никого нет. Липина, Александра Павловна, которую вы
вчера видели: она очень мила, но и только. Брат ее - тоже прекрасный че-
ловек, un parfait honnete homme.16 Князя Гарина вы знаете. Вот и все.
Есть еще два-три соседа, но те уже совсем ничего. Либо ломаются - пре-
тензии страшные, - либо дичатся, или уж некстати развязны. Барынь я, вы
знаете, не вижу. Есть еще один сосед, очень, говорят, образованный, даже
ученый человек, но чудак ужасный, фантазер. Аlexandrine его знает и, ка-
жется, к нему неравнодушна... Вот вам бы заняться ею, Дмитрий Николаич:
это милое существо; ее надо только развить немножко, непременно надо ее
развить! ----

16 вполне порядочный человек (франц.).

- Она очень симпатична, - заметил Рудин.

- Совершенное дитя, Дмитрий Николаич, ребенок настоящий. Она была за-
мужем, mais c'est tout comme17. Если б я была мужчина, я только в таких
бы женщин влюблялась. ----

17 но это не имеет значения (франц.).

- Неужели?

- Непременно. Такие женщины по крайней мере свежи, а уж под свежесть
подделаться нельзя.

- А подо все другое можно? - спросил Рудин и засмеялся, что с ним
случалось очень редко. Когда он смеялся, лицо его принимало странное,
почти старческое выражение, глаза ежились, нос морщился...

- А кто же такой этот, как вы говорите, чудак, к которому госпожа Ли-
пина неравнодушна? - спросил он.

- Некто Лежнев, Михайло Михайлыч, здешний помещик.

Рудин изумился и поднял голову.

- Лежнев, Михайло Михайлыч? - спросил он, - разве он сосед ваш?

- Да. А вы его знаете?

Рудин помолчал.

- Я его знавал прежде... тому давно. Ведь он, кажется, богатый чело-
век? - прибавил он, пощипывая рукою бахрому кресла.

- Да, богатый, хотя одевается ужасно и ездит на беговых дрожках, как
приказчик. Я желала залучить его к себе: он, говорят, умен; у меня же с
ним дело есть... Ведь, вы знаете, я сама распоряжаюсь моим имением?

Рудин наклонил голову.

- Да, сама, - продолжала Дарья Михайловна, - я никаких иностранных
глупостей не ввожу, придерживаюсь своего, русского, и видите, дела, ка-
жется, идут недурно, - прибавила она, проведя рукой кругом.

- Я всегда был убежден, - заметил вежливо Рудин, - в крайней неспра-
ведливости тех людей, которые отказывают женщинам в практическом смысле.

Дарья Михайловна приятно улыбнулась.

- Вы очень снисходительны, - промолвила она, - но что, бишь, я хотела
сказать? О чем мы говорили? Да! о Лежневе. У меня с ним дело по размеже-
ванию. Я его несколько раз приглашала к себе, и даже сегодня я его жду;
но он, бог его знает, не едет... такой чудак!

Полог перед дверью тихо распахнулся, и вошел дворецкий, человек высо-
кого роста, седой и плешивый, в черном фраке, белом галстухе и белом жи-
лете.

- Что ты? - спросила Дарья Михайловна и, слегка обратясь к Рудину,
прибавила вполголоса: - N'est ce pas, comme il ressemble a Canning?18
----

18 Не правда ли, как он похож на Каннинга? (франц.).

- Михайло Михайлыч Лежнев приехали, - доложил дворецкий, - прикажете
принять?

- Ах, боже мой!- воскликнула Дарья Михайловна, - вот легок на помине.
Проси!

Дворецкий вышел.

- Такой чудак, приехал наконец, и то некстати: наш разговор перервал.

Рудин поднялся с места, но Дарья Михайловна его остановила.

- Куда же вы? Мы можем толковать и при вас. А я желаю, чтобы вы и его
определили, как Пигасова. Когда вы говорите, vous gravez comme avec un
burin19. Останьтесь. ----

19 вы точно резцом высекаете (франц.).

Рудин хотел было что-то сказать, но подумал и остался.

Михайло Михайлыч, уже знакомый читателю, вошел в кабинет. На нем было
то же серое пальто, и в загорелых руках он держал ту же старую фуражку.
Он спокойно поклонился Дарье Михайловне и подошел к чайному столу.

- Наконец-то вы пожаловали к нам, мосье Лежнев! - проговорила Дарья
Михайловна. - Прошу садиться. Вы, я слышала, знакомы, - продолжала она,
указывая на Рудина.

Лежнев взглянул на Рудина и как-то странно улыбнулся.

- Я знаю господина Рудина, - промолвил он с небольшим поклоном.

- Мы вместе были в университете, - заметил вполголоса Рудин и опустил
глаза.

- Мы и после встречались, - холодно проговорил Лежнев.

Дарья Михайловна посмотрела с некоторым изумлением на обоих и попро-
сила Лежнева сесть. Он сел.

- Вы желали меня видеть, - начал он, - насчет размежевания?

- Да, насчет размежевания, но я и так-таки желала вас видеть. Ведь мы
близкие соседи и чуть ли не сродни.

- Очень вам благодарен, - возразил Лежнев, - что же касается до раз-
межевания, то мы с вашим управляющим совершенно покончили это дело: я на
все его предложения согласен.

- Я это знала.

- Только он мне сказал, что без личного свидания с вами бумаги подпи-
сать нельзя.

- Да; это у меня уж так заведено. Кстати, позвольте спросить, ведь у
вас, кажется, все мужики на оброке?

- Точно так.

- И вы сами хлопочете о размежевании? Это похвально.

Лежнев помолчал.

- Вот я и явился для личного свидания, - проговорил он.