грозный герой его повести.
таких подробностях была известна история буканьерских подвигов, внушал
ему страх. И когда он увидел воочию, что почтенный Рамм Рапли
действительно изгнан с принадлежащего ему трона и какая-то рвань
морская, устроившись в его кресле с подлокотниками, сделалась
самодержавным властителем, издевается над патриархами и наполняет это
крошечное спокойное царство шумом и похвальбой, ему показалось, что он -
свидетель одной из тех революций., которые потрясают до основания
могущественнейшие империи.
сообщил множество поразительных историй о грабежах и пожарах в открытом
море. Он с особенным удовольствием смаковал эти истории, и чем большее
впечатление производили они на его простодушных и мирных слушателей, тем
большим количеством жутких подробностей он их уснащал.
испанский "купец". Корабль, застигнутый штилем, в продолжение долгого
летнего дня лежал неподвижно в дрейфе близ острова, где пираты
скрывались в засаде. Они увидели его с берега и при помощи подзорных
труб определили его класс и его вооружение. Ночью к нему отправили на
вельботе отборный отряд смельчаков. Бесшумно гребя, приблизились они к
судну: оно еле-еле покачивалось па легкой зыби; паруса его лениво
полоскались на мачтах. Вахтенный заметил их лишь тогда, когда они
находились уже под самой кормою. Он поднял тревогу; пираты метнули на
палубу ручные гранаты и вскочили на грот-руслени, размахивая ножами.
Экипаж корабля взялся за оружие, но неожиданность нападения застигла его
врасплох; некоторых застрелили тут же на месте, другие искали спасения
на верхушках мачт, третьи были сброшены в воду и утонули, в то время как
остальные бились врукопашную от шканцев до бака, храбро отстаивая каждый
дюйм палубы. Наиболее отчаянное сопротивление оказали трое испанских
дворян, находившиеся на борту вместе с женами. Защищая кают-компанию,
они уложили многих из нападавших; они дрались как дьяволы, ибо их ярость
распалялась от криков женщин, доносившихся из каюты. Один из этих донов
был стар и вскоре свалился. Двое других стойко сопротивлялись, несмотря
на то, что среди нападавших был сам капитан пиратского корабля. Но вот
на шканцах раздались победные крики. "Корабль в наших руках!" - кричали
пираты. Один из донов тотчас же бросил шпагу и сдался; другой, гордый и
пылкий юноша, - он только-только женился, и на корабле была его молодая
жена, - сильным ударом рассек капитану лицо. Капитан только и успел
вымолвить: "Не давать никому пощады!" - И что же сделали с пленниками? -
не утерпел Пичи Прау.
наткнувшийся на логово спящего льва. Почтенные бюргеры испуганно
поглядывали на шрам, пересекавший лицо неизвестного, и чуть-чуть
отодвинули свои стулья. Моряк, однако, продолжал невозмутимо курить, на
лице его не дрогнул ни один мускул, и казалось, будто он не заметил или,
быть может, не пожелал заметить неблагоприятное впечатление,
произведенное его рассказом на слушателей.
снова и снова предпринимал бесплодные, правда, попытки одержать верх над
этим морским тираном и таким образом возвратить себе былое положение и
былой вес в глазах своих давних приятелей. Он решил противопоставить
кровавым рассказам пришельца свои не менее потрясающие рассказы. Как
обычно, его героем был Кидд, о котором он, кажется, собрал решительно
все предания и легенды, имевшие хождение в этой провинции. Одноглазый
вояка неизменно вызывал в моряке раздражение. На этот раз он слушал
офицера особенно нетерпеливо. Он сидел, упершись одною рукою в бок,
облокотившись другою о стол - в этой руке у него была короткая трубка,
которую он время от времени сердито подносил ко рту, окружая себя тучами
табачного дыма; ноги свои он скрестил, причем одною ногою постукивал по
полу, и то и дело искоса, глазами василиска, поглядывал на
разглагольствующего английского капитана. Наконец, когда последний
упомянул о том, что Кидд с частью своей команды поднялся вверх по
Гудзону, чтобы укрыть где-нибудь в глухом месте награбленную добычу,
моряк не выдержал и разразился яростными проклятиями:
молве, зарыл там целую кучу сокровищ. На том мыске, что вдается в реку и
прозывается Чертовым кутом.
Кидд никогда не поднимался вверх по Гудзону! И какого черта вы знаете о
Кидде и о том, где он бывал?
Лондоне во время его процесса и, черт побери, имел удовольствие видеть,
как его вздернули.
повесили лучшего парня на свете, а между тем, - добавил он, придвинув
голову вплотную к лицу офицера, - там было достаточно сухопутных крыс,
которых следовало бы вздернуть вместо него.
раскаленный докрасна уголь, выражал всю меру негодования, стеснившего
ему грудь.
ввернуть словечко, заметил, что джентльмен, разумеется, прав. Кидд
никогда не зарывал клада ни на Гудзоне, ни вообще в здешних местах,
сколько бы ни твердили об этом. Другое дело - Бредиш и еще кто-то из
буканьеров; те действительно зарыли пропасть сокровищ: одни утверждают,
будто бы в Черепашьей бухте, другие - что на Лонг-Айленде, третьи -
якобы, по соседству с Вратами Дьявола.
с Сэмом, негром-рыбаком. Это случилось очень давно, и некоторые считают,
что дело не обошлось без буканьеров. И так как все мы - друзья и
приятели и, надеюсь, моя повесть останется между нами, я готов ее
рассказать. Однажды темною ночью - с тех пор протекло уже много лет -
Сэм, возвращаясь с рыбной ловли, а он рыбачил, надо сказать, у Врат
Дьявола...
движением неизвестного. Он опустил на стол свой воистину железный кулак
суставами вниз, и притом с такой силою, что прогнулась одна из досок, из
которых этот стол был сколочен, и, сумрачно взглянув через плечо на
присутствующих, зарычал, как разъяренный медведь.
Оставь-ка лучше буканьеров и их клады в покое - не старикам и старухам
мешаться в такие дела! Они храбро бились ради добычи и отдали за нее
душу и тело, и где бы ни таились их клады, тому, кто попытается
добраться до них, - уж будьте покойны! - не миновать потасовки с
дьяволом!
молчание. Пичи Прау съежился и умолк, и даже одноглазый офицер - и тот
стал белей полотна. Вольферт, который, притаясь в темном уголке комнаты,
с жадностью прислушивался к этим толкам о зарытых сокровищах, смотрел со
страхом и одновременно с почтением на этого храбреца-буканьера, ибо он
подозревал, что моряк и в самом деле был не кем иным, как буканером. Во
всех его рассказах о дальних плаваниях звякало золото, сверкали и
искрились драгоценные камни, и это придавало цену каждой произнесенной
им фразе; Вольферт отдал бы все на свете, лишь бы пошарить в тяжелом
морском сундуке, наполненном в его воображении золотыми
дарохранительницами, распятиями и пузатыми, полными дублонов, мешочками.
наконец, самим неизвестным, который вытащил из кармана огромные часы
затейливой старинной работы, несомненно испанского происхождения, как
решил Вольферт. Он нажал пружину; пробило десять. Потребовав, по своему
обыкновению, счет и расплатившись пригоршней заморских монет, он допил
остаток грога и, ни с кем не прощаясь, отправился к себе в комнату.
Подымаясь по лестнице, он что-то бормотал про себя.
погрузили слова моряка. Даже звук его шагов - он ходил из угла в угол у
себя в комнате - внушал присутствующим страх. Тем не менее начатый, но
не оконченный разговор был до такой степени занимателен, что они не
могли к нему не вернуться. За увлекательною беседой они не заметили, как
собралась буря с громом и молнией, и хлынувший потоками ливень не
допускал и мысли о том, чтобы разойтись по домам, прежде чем утихнет
гроза. Они уселись поэтому теснее в кружок и принялись просить
достопочтенного Пичи Прау продолжить тот самый рассказ, в начале
которого его так невежливо оборвали. Пичи охотно согласился
удовлетворить их желание; впрочем, он говорил почти шепотом, причем
порой его голос заглушали раскаты грома, и всякий раз, как раздавались
тяжелые шаги моряка, без устали ходившего над их головой по своей
комнате, он останавливался и прислушивался к ним с явным страхом.
Содержание его рассказа состоит в следующем.
ПРОИСШЕСТВИЕ С ЧЕРНЫМ РЫБАКОМ
его обычно зовут, Сэма-Грязнуху, который рыбачит на Саунде вот уже целых
полстолетия. Так вот, как-то давным-давно этот хорошо известный вам Сэм,
бывший в те времена более энергичным молодым негром, чем кто-либо в
целой провинции, и работавший на ферме Киллиана Сюйдема, что на
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Флинт Эрик
Белогорский Евгений
Шилова Юлия