Ветер доносит наши запахи.
слуха.
ветер, они окажутся сзади.
и звери, что надо всегда следовать за добычей, а не опережать ее. Между тем
страж сказал что-то своему товарищу, но тот сделал отрицательный жест. Воин
хотел было сесть рядом с ним, но передумал и пошел по направлению к холму.
ослабить их запах. Они спрятались в густых кустарниках на склоне холма.
Легкий ветерок, задержанный зарослями, сделался теперь неуловимым для самого
чуткого обоняния. Вскоре дозорный остановился; вдохнув несколько раз глубоко
воздух, он вернулся к огню.
потухающего костра, обдумывал план военных действий. Но он ничего не мог
придумать. Можно укрыться от острого зрения, можно прокрасться по степи,
обмануть антилопу или джигетая, но как уничтожить человеческий запах,
который распространяется вместе с движениями, задерживается на следах? Его
может рассеять только расстояние или встречный ветер.
потом тихонько рассмеялся.
них!
подпустит человека. Но он всегда голоден. Нам и Гав положат кусок мяса и
будут ждать неподалеку. Шакал приблизится, потом отойдет. Еще раз подойдет и
снова удалится. Потом станет кружить вокруг мяса. Если ваши головы и ваши
руки будут как каменные, шакал бросится на мясо и побежит. Ваши дротики
должны его догнать.
выдавал лай. Возле фисташковых деревьев уламры встретили четырех шакалов,
которые с остервенением грызли кости какого-то животного.
как только люди подойдут ближе.
оленьего мяса и, отступив на несколько шагов, замерли на месте. Шакалы
заметили приманку, но отнеслись к ней с недоверием. Им уже не раз
приходилось встречаться с людьми, и все же они никак не могли разгадать их
хитростей. Они считали людей сильнее себя и старались держаться от них
подальше, так как были умны и осторожны. Поэтому они долго бродили около
неподвижных уламров, то забираясь в чашу деревьев, то снова выходя на
поляну. Полумесяц уже заалел на востоке, прежде чем терпение шакалов иссякло
и сомнения их окончательно рассеялись; они стали более дерзкими, подошли к
приманке на расстояние двадцати локтей и подолгу с ворчанием разглядывали
ее. Наконец алчность победила. Они набросились на мясо все сразу, чтобы всем
досталось поровну. Все это, как и предсказывал Нао, произошло очень
стремительно. Но дротики воинов были еще проворней; они проткнули бока двум
шакалам; двое других убежали, унося добычу. Топоры уламров прикончили
раненых животных.
нашего.
высоко поднялись его дымящиеся языки; теперь легче можно было различить тела
спящих кзаммов, их оружие и съестные припасы. Охрана сменилась. Двое новых
дозорных сидели, опустив головы, не подозревая ни о какой опасности.
- Нам и Гав охотились на шакалов, теперь сын Леопарда пойдет на охоту.
Сперва он отошел в сторону от пожирателей людей, чтобы его не могли
заметить. Потом, пройдя через кустарники, пополз в высокой траве вдоль
озера, защищенного тростниками, свернул в лес и очутился на расстоянии
четырехсот локтей от огня.
внушило никакого беспокойства. Нао сумел подробно рассмотреть становище. Он
определил сперва число и сложение кзаммов. Почти все они обладали сильной
мускулатурой, крепким туловищем и длинными руками, но ноги были короткие.
Уламр сразу решил, что ни один из них не опередит его в беге; затем он
оглядел окрестность. Пустое, оголенное пространство отделяло его справа от
небольшого кургана, дальше шли кустарники. Слева, на расстоянии пяти или
шести локтей от огня, - заросшая высокой травой поляна.
кургану. Нельзя было торопиться - при каждом движении стражей он
останавливался, стараясь сделаться плоским, как пресмыкающееся. Он
чувствовал на себе двойной свет - костра и луны. Свет этот обнимал его, как
чьи-то искусные проворные руки. Попав в защищенное место, Нао прополз позади
кустарников, добрался до поляны и очутился наконец у самого огня. Со всех
сторон на расстоянии не более длины копья его окружили теперь спящие кзаммы.
Малейшая неосторожность - и стражи могут поднять тревогу. Тогда он погиб. Но
ему благоприятствовал встречный ветерок, который уносил и растворял в дыму
человеческий запах и запах шакала. Кроме того, стражи спали и только изредка
поднимали головы.
головешку. Он уже успел повернуть назад, как вдруг раздался крик: один из
стражей бросился за ним, другой метнул в него дротик. Почти в то же
мгновение вскочили еще десять воинов, но, прежде чем они успели отрезать ему
отступление, Нао, издав воинственный клич, помчался прямо к холму, где его
поджидали Нам и Гав.
короткие ноги, они были проворны, но не настолько, чтобы нагнать уламра,
который, размахивая горящей головешкой, делал прыжки, как большой олень. Он
достиг холма, опередив преследователей на пятьсот локтей. При виде его Нам и
Гав вскочили.
был рад, что предпочел этих ловких юношей более крепким и пожилым воинам,
ибо, превосходя кзаммов в быстроте бега, они выигрывали два локтя на десяти
прыжках. Сын Леопарда без труда следовал за ними, останавливаясь иногда,
чтобы посмотреть на головешку. Его беспокоила погоня, но одновременно он
боялся потерять сверкающую добычу, ради которой он претерпел столько
трудностей. Пламя уже погасло, оставался лишь красненький огонек, который с
трудом держался на сырой части дерева. Тем не менее огонек этот был еще
достаточно силен, и Нао надеялся при первом же привале оживить и накормить
его.
на знакомый уже им путь, по которому они выслеживали кзаммов, путь - узкий,
извилистый, но безопасный, верный. Они избрали его без колебаний: по этой
тропинке с трудом могли продвигаться только два человека. В случае схватки
кзаммы подвергли бы себя большому риску или принуждены были бы идти в обход.
В этом случае уламры легко сумеют их опередить. Красный огонек стал совсем
маленьким, он таял и уменьшался на глазах. Руководствуясь двойным инстинктом
- животного и человека, Нао понял, что у него теперь достаточно времени,
чтобы оживить огонь. Он сделал остановку. Воины стали собирать сухие травы и
сучья. Высохшие тростники, пожелтевшие травы, ивовые ветви - всего было
вдоволь, но все было влажное, отсыревшее. Попробовали собрать очень тонкие
веточки.
кончики трав загорались на мгновение слабым светом; дрожащий, он
задерживался на краю веточки, уменьшался и умирал, побежденный влажными
испарениями. Тогда Нао вспомнил о шкурах шакалов. Вырвал несколько клочков
шерсти, чтобы заставить пламя пробежаться по ним. Зарделось несколько
султанчиков, страх и радость охватили уламров; но каждый раз, несмотря на
бесконечные предосторожности, тоненький, трепещущий огонек останавливался и
угасал... Больше не было никакой надежды! Последняя алая частичка пламени
умирала: сначала она была величиною с осу, затем с муху, а потом, - как те
мельчайшие насекомые, что летают над поверхностью болот. Наконец и она
погасла. Тяжелая, давящая печаль оледенила душу уламров.
которая питает очаги привалов, устрашает льва-великана, тигра и серого
медведя, побеждает мрак и порождает в телах восхитительный покой. Уламры
могли бы принести его сияющим в свое племя, и племя признало бы их заслуги.
Но вот огонь, едва завоеванный, умер, и уламрам предстояло опять, побеждая
козни земли, воды и животных, встретиться с самым опасным врагом -
человеком.
полно хитростей. Быть может, потому, что кзаммы принимали уламров за
разведчиков большого племени и боялись за свою будущность; быть может, в
силу их ненависти ко всяким чужакам, но они проявили в этом преследовании
яростную энергию.
врагов ежедневно на пять-шесть тысяч локтей, но Нао все время упорно думал о
том, как бы еще раз похитить огонь. Каждую ночь бродил он вокруг