прогалины, разом значительно подались назад; но они испугались не мамонта;
другое тяжелое, неуклюжее животное медленно пробиралось сквозь кустарник и
выступило на открытое место: это был серый медведь. Мамонт спокойно ждал
его приближения. Стопоходящее животное остановилось, вглядываясь в
хоботное. Проснувшись в своей берлоге близ реки, медведь был привлечен
воем шакалов; теперь он рассчитывал поживиться распростертым на земле
человеком и надеялся, что миролюбивый мамонт не помешает ему. В первую
минуту его расчет казался верным: мамонт, по-видимому, удалялся; однако на
расстоянии десяти метров от человека он обратил на него внимание, повернул
хобот в его сторону, приблизился к нему, обнюхал и пристально осмотрел
его. Тогда он издал угрожающий крик и направил клыки на хищника. Медведь,
охваченный слепой и упрямой яростью, зарычал и встал на дыбы; движение его
когтистых лап и широко разинутая пасть говорили о жажде мести. Мамонт ждал
противника, подняв хобот и выгибая могучим усилием гигантскую спину...
огромными когтями; клыки и мускулистые челюсти служили сильным оружием. Он
мог, стоя на задних лапах, схватить и задушить противника. Его густая
волнистая шерсть не мешала ему в борьбе с хищниками, даже со львом и
леопардом; вес его грузного тела оказывал ему пользу; его медленные
движения отличались ужасающей точностью.
противоположность глазам медведя отличались зоркостью; его удивительный
хобот превосходил ловкостью и силой руку человека; его загнутые клыки
длиной до десяти локтей пробивали и отбрасывали противника, как рога
зубра. Все тело его, поддерживаемое четырьмя столбообразными ногами,
покрытое пушистой рыжей шерстью и черноватой гривой, казалось подвижным и
гибким. В лесах, травянистых степях, в горных ущельях - всюду победоносным
властелином травоядных являлся этот вымиравший представитель хоботных
животных.
крик, он бросился на своего близорукого, широколапого противника. Медведь
уцелел благодаря дереву: он успел взобраться на него до значительной
высоты. Тогда мамонт стал расшатывать плечом толстый ствол; медведь не
удержался и упал прямо на широкую спину мамонта, причем зубы его вонзились
мамонту в затылок, а когти в хрящевую часть ушей. Но толстокожее животное
встряхнулось, как будто выходя из воды, и в то же время сильно ударило
врага хоботом; медведь свалился и покатился кубарем; мамонт подхватил его,
поднял на клыки и отбросил в чащу лиан. Видя, что мамонт снова наступает,
медведь поднялся на ноги и убежал тяжелой поступью.
удалиться, как вдруг медведь вернулся и, необдуманно набросившись на
мамонта, жестоко укусил его за хобот. Раздался крик боли; мамонт пригнулся
к земле и потряс головой. Медведь потерял равновесие и, падая, попал между
клыками врага. Мамонт, придерживая его хоботом, вонзил в него клыки и
принялся давить его толстыми, столбообразными ногами, пока тот не испустил
последнего дыхания. Остервеневший мамонт еще несколько минут продолжал
топтать мертвого врага, потом отбросил труп далеко от прогалины. Гиена и
шакалы могли теперь утолить голод.
Оно снова обнюхало его и, остановившись на расстоянии пяти локтей, издало
протяжный крик. На этот крик явилась самка с детенышем. Все трое
разместились вокруг Вамирэха.
убежища под листьями; рои насекомых неслись тучами к воде; сверчки снова
затягивали свою переливистую песню, муравьи таскали последние соломинки в
подземные кладовые; могильщики хлопотливо зарывали труп полевой мыши;
голоса птиц замирали в ветвях; вороны давно улетели. Рассеянные
красноватые лучи запоздалым светом дрожали на тонких верхушках цветов; они
темнели с каждой минутой, освещая местами лишь светлые песчинки; и
величавые мамонты спокойными взглядами улавливали эти последние отблески
света, тогда как под деревьями раздавался зловещий вой шакалов и хохот
гиены, насытившихся мясом серого медведя.
покровом лес и реку; светляки заблестели в кустах; ночные бабочки с
мягкими крыльями запорхали в воздухе; за ними пронеслась летучая мышь:
послышались вздохи совы в дупле дуба, и раздались торжествующие крики
хищников. Не один леопард, не одна стая волков чуяли в эту ночь спящего
человека, но никто из них не осмелился потревожить непобедимую семью
большого косматого мамонта с выпуклым лбом.
вышел из своего долгого оцепенения, освежевший и окрепший, как после
купанья в жаркий день. Он поднялся на ноги и попробовал силу мышц своих
рук и груди; тут только он заметил удаляющихся мамонтов. Вид их напомнил
ему о приключении предыдущего утра, и он произнес вслед громкое
приветствие, не подозревая, чем он им обязан. Он понял это лишь несколько
позже, наткнувшись в кустах на свежие остатки медведя с размозженными
костями, и сердце его наполнилось благодарностью.
кочевники востока в своем обратном пути; в состоянии их раненых
мало-помалу наступало заметное улучшение. На шестой день они сделали
продолжительный привал и надеялись увидеть лагерь своих соплеменников до
окончания начинавшейся четверти луны. Оправившись раньше других, вождь не
проронил ни одной жалобы. Бодрый, крепкий старик переносил боль от удара,
почти размозжившего ему плечо, как человек, у которого местное страдание
не отражается на всем организме. Ежедневно утром и вечером он обходил
раненых воинов и перевязывал свои и чужие раны, употребляя простые,
известные ему средства, предупреждающие воспаление.
гиганту-кочевнику с энергичным и кротким выражением белого лица, с
широкими плечами и сильными мышцами; она вспомнила вспышки его гнева, его
веселость, выражение ума, светившегося в голубых глазах, его влечение к
искусству и к работе.
она расточала Вамирэху в ответ на их расспросы. Один лишь вождь задумчиво
и спокойно продолжал расспрашивать ее. Он жадно ловил подробности
относительно силы, ловкости, знаний и искусства белокурого человека, а
также нравов далекой страны. Враждебные чувства его смягчились как
преклонными годами, так и любопытством узнать заманчивую тайну. Он
сожалел, что белокурый великан не попался в плен: быть может, ему было
известно, до каких пределов простирается лес, откуда течет река, где небо
соприкасается с землей...
из царства растений, они превращали зерна в муку, из которой приготовляли
различные кушания. Сбор травы на лугах давал им возможность прокармливать
стада лошадей и быков, содержавшихся в неволе в огороженных местах;
полуукрощенные животные еще не поддавались правильному приручению и
служили лишь для употребления в пищу.
от больших передвижений, доступных западным. В их лесах обитали
разнообразные животные - редкие разновидности обезьян, шакалов, оленей
вместе с животными холодных степей: мамонтом, медведем, гиеной, зубром,
туром и мускусным быком. С наступлением холодов начиналось передвижение
обезьян, шакалов, оленей в большие южные леса; летом совершалось обратное
переселение.
огромные стаи которых бродили среди степей. Стойкая и понятливая собака
вместе с человеком вела борьбу против крупных хищников, помогала ему
охотиться за туром и лошадью, пользуясь за то частью добычи. Подобно
человеку, собаки поняли преимущества общежития: у них были свои собрания,
своя храбрая армия, свои вожди, поседевшие под невзгодами времени...
Заглушая в себе дикие инстинкты, они стремились к приобретению знаний и
старались проникнуть в тайны природы, отваживаясь даже на объяснение
лунных фаз, движения звезд. Благодаря им восточники заключили союз с
собаками; они же поощряли попытки приручения некоторых птиц, зверей: тура,
лошади, медведя, кабана. Они знали все особенности нрава животных, знали,
что одни из них уступают силе, а другие предпочитают смерть угнетению. Они
отправлялись на большие расстояния, чтобы посетить племя Дождей, в котором
колдун Надда воспитывал пчел, или племя Луны, в котором молодой воин ездил
верхом на лошади, или племя Грома, где три медведя жили среди людей.
ему не пришлось познакомиться с Вамирэхом. Он предпочитал жить в мире с
этими белокурыми великанами, смелыми и искусными. Если бы обоим отдаленным
народам удалось вступить в общение между собой, они расширили бы область
владычества человека. Тогда можно было бы исследовать неведомые места:
отверстие великой бездны, родину рогатых слонов, ознакомиться с водяным
зверем, с чудовищной змеей, со всем, о чем уже целые века передается в
легендах.
грубо относиться к ней, но и разрешил ей полную свободу. Днем и ночью она
могла беспрепятственно ходить, где ей хотелось, опережать своих спутников
или отставать от них, и вождь так твердо обуздывал неудовольствие своих
воинов, что они не смели противоречить ему. Элем была очень признательна
доброму старику.
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Шилова Юлия