Чтение 11–й страницы книги ~Пещерный лев~

его с мрачным и отчаянным упорством; громовой голос звал сквозь гул дождя
утраченных сородичей...

Но время шло... Блуждая в бесцельных поисках по джунглям, лев набрел на
скалистую гряду и поселился в пещере, укрываясь от потоков воды,
низвергавшихся с небес.

Смутная тоска не давала ему покоя. Просыпаясь по утрам, он долго
обнюхивал углы своего одинокого жилища, а вернувшись с охоты, клал добычу на
землю и озирался по сторонам, будто ждал тех, кто когда-то разделял с ним
трапезу.

Постепенно образы самки и детенышей потускнели и исчезли из его памяти.
Он привык не ощущать рядом с собой никакого другого запаха. Но тоска
одиночества по-прежнему мучила его...

Однажды вечером Ун и Зур отправились вместе с пещерным львом на охоту.

Они шли втроем по ночному лесу, озаренному неверным светом ущербной луны.

Резкий запах хищника будил травоядных, укрывшихся на ночь в лесной чаще.
Все живое бежало перед ним в страхе, скрываясь в глубине джунглей или
подымаясь на ветви высоких деревьев. Животные, жившие стадами, каким-то
способом давали знать друг другу о его приближении.

Среди безбрежного океана жизни огромный зверь был словно в пустыне...
Гигантской силе его противостояли хитрость, быстрота и ловкость слабых
существ. Лев мог одним уларом могучей лапы убить сайгу, онагра или
антилопу-нильгау; одним прыжком он опрокидывал на землю дикую лошадь, кабана
и даже гаура; но все они умели вовремя скрыться в непроходимой чаще или
исчезнуть в необозримых просторах саванн... И только невероятное изобилие
травоядных помогало царю зверей утолять свой голод, ибо в это время года
широкие равнины и лесные заросли буквально кишели дичью.

Все же рассвет часто заставал исполинского хищника без добычи, и он,
измученный бесплодными поисками, возвращался голодный в свое одинокое
логово...

Этой ночью пещерный лев долгое время безуспешно пытался настигнуть
антилопу или оленя. В конце концов он затаился в засаде на опушке леса, близ
обширного болота. Огромные ночные цветы источали опьяняющий аромат; земля
пахла мускусом и перегноем. Люди отделились от хищника и тоже спрятались:
один в зарослях тростника, другой - в бамбуковой чаще.

Вдалеке слышался топот убегавшего стада; сова бесшумно пролетела на
мягких крыльях. Затем появился кабан, роя землю своими крепкими клыками.

Это был неповоротливый зверь с крепкой шеей и тонкими ногами. Он брел
хмурый и чем-то раздраженный, пыхтя и злобно хрюкая.

Кабан приблизился к тростникам, где спрятался Зур, и внезапно
остановился, почуяв запах человека. Но запах этот напоминал гиббона или
резуса, которых ему нечего было опасаться. Кабан сердито фыркнул и
направился к бамбуковой роще.

Тогда Ун, желая направить зверя в сторону пещерного льва, испустил свой
боевой клич, который был тотчас же подхвачен Зуром.

Кабан отступил - не из страха, а из осторожности. Все непонятное таит в
себе опасность: ни гиббон, ни резус не обладают столь мощным голосом.

Крик повторился.

Кабан круто повернул и побежал прямо к тому месту, где притаился пещерный
лев. Исполинская фигура внезапно выросла перед ним; кабан в ярости обратил
на нее свои острые клыки. Но зверь, обрушившийся ему на спину, весил больше,
чем матерый буйвол. Кабан пошатнулся. Огромные челюсти сомкнулись на его
загривке, сокрушая шейные позвонки...

Когда пещерный лев принес тушу кабана в логовище, Ун захотел убедиться,
насколько прочен их союз с огромным зверем. Он взял топор, отрубил от
кабаньей туши заднюю ногу - и хищник не препятствовал ему.

Люди поняли, что отныне их сила стала равной силе целого племени.

Много раз еще охотились Ун и Зур со своим могучим союзником. Часто они
вынуждены были уходить далеко от пещеры, потому что дичь постепенно покидала
места, где бродил страшный обитатель скалистой гряды.

Но Ун по-прежнему мечтал о более далеких походах. Нетерпеливое
любопытство не давало ему покоя. И однажды утром он сказал Зуру:

- Хорошо бы нам разведать другие земли для охоты. Многие животные,
вероятно, покинут осенью эти места. Хочет ли Зур сопровождать меня по ту
сторону жилища тигров?

Зур никогда не отказывался следовать за своим товарищем, хотя и не
обладал такой беспокойной натурой, как Ун.

- Мы должны увидеть земли, к которым стремится Большая река, - ответил
он.

Молодые воины привели в порядок свое оружие, накоптили мяса, напекли
съедобных корней и отправились в путь, когда солнце только показалось над
противоположным беретом Большой реки.

Зур покидал пещеру с грустью и сожалением. Здесь он жил в спокойствии и
довольстве; здесь они с Уном заключили союз с царственным хищником...

Все утро и вторую половину дня путники шли, не испытывая беспокойства.
Лишь бесчисленные насекомые все время докучали им. Мириады красноголовых
мух, назойливо жужжа, летели за ними, привлеченные запахом вяленого мяса.
Надо было также остерегаться огромных шершней, шести семи укусов которых
было достаточно, чтобы убить человека. А во время привалов - избегать
соседства с гигантскими термитниками.

Было уже поздно, когда Ун и Зур добрались наконец до места слияния
Большой реки с ее правым притоком. Ун хорошо знал эту небольшую, но бурную
речку, ему не раз приходилось переправляться через нее. Он провел Зура
сквозь лабиринт огромных валунов, и путники очутились в местах, где обычно
охотились тигры. И сразу все вокруг показалось им угрожающим. Ибо лев спит
днем в своем логове, а тигр рыщет повсюду и спит там, где застанет его утро,
в местах, которых избегают другие хищники... Человек не в состоянии угадать
намерений тигра и пройти так, чтобы не встретиться с ним.

Ун и Зур шли на довольно большом расстоянии друг от друга, чтобы
увеличить зону наблюдения. Присутствие травоядных успокаивало их: ни сайги,
ни антилопы, ни гауры не станут спокойно пастись по соседству с тиграми. Но,
когда травоядные вдруг исчезли, молодые воины встревожились.

Ун решил, что безопаснее держаться как можно ближе к реке, поскольку все
признаки жизни на суше исчезли, а речные воды по-прежнему кишели
всевозможными живыми существами. Огромные гавиалы скользили, рассекая волны,
между островками, бесчисленные стаи водоплавающих птиц копошились у берега.
В тростниковых зарослях дремали гигантские питоны, свернув кольцами свои
скользкие тела...

- Мы приближаемся к логовищу тигров! - вполголоса проговорил Зур.

Ун, напрягая зрение и слух, медленно продвигался вперед. Лес в этом месте
почти вплотную подходил к воде, весь ощетинившийся колючками и опутанный
лианами.

Внезапно сын Земли остановился.

- Вот здесь тигры ходят на водопой! - сказал он, указывая на тропу,
пробитую в густом кустарнике.

На сырой земле виднелись многочисленные отпечатки широких лап. Зур
нагнулся, чтобы рассмотреть их получше. Острый запах ударил ему в ноздри.

- Они прошли здесь совсем недавно, - прошептал Человек-без-плеч

Дрожь пробежала по его телу. Ун, встревоженный, снял с плеча копье.

В чаще раздался треск... Оба человека замерли, неподвижные, словно стволы
деревьев. Бежать было поздно. Если хищники близко, придется принимать бой.
Но на тропе никто не появился, и сын Быка, втянув ноздрями слабый ветерок,
прилетевший из чащи, сказал:

- Тигры еще далеко!

Они снова зашагали вдоль берега, стремясь быстрее миновать опасное место.
Скоро лес придвинулся вплотную к реке, и, так как на опушке он был
совершенно непроходим, путники свернули вправо и углубились в бамбуковую
чащу.

Через некоторое время заросли поредели, и молодые воины вышли на широкую
прогалину, где паслось несколько травоядных. Близился вечер, и они принялись
искать место для ночлега. Но вокруг, сколько хватал глаз, не было видно ни
одной скалы или возвышенности. Лес окружал прогалину со всех сторон.

Скоро Зур обнаружил семь толстых бамбуков, которые росли близко друг от
друга, образуя посредине нечто вроде естественного убежища. Три просвета
между стволами были настолько узки, что человек не мог протиснуться между
ними; сквозь два просвета Ун и Зур кое-как пролезали боком, но ни тигр, ни
лев не сумели бы этого сделать. И, наконец, последние два просвета имели
ширину в один шаг у основания, но постепенно суживались кверху. Надо было
заделать их с помощью переплетенных ветвей и лиан до высоты, равной двойному
росту Уна.

Молодые воины принялись поспешно срезать лианы и молодые бамбуки. Сын
Быка заготавливал и обрубал их, а Зур, как более искусный строитель,
связывал бамбуки и переплетал их лианами с ловкостью, присущей людям племени
Ва.

Сумерки уже сгустились, когда юноши наконец закончили свою работу. Ни
одна подозрительная тень не появлялась на краю прогалины. Ун и Зур развели
большой костер и принялись жарить вяленое мясо и грибы. После напряженного
труда ужин показался им особенно вкусным. Они испытывали гордую радость от
сознания, что они - люди. Ни одно животное - даже из числа самых искусных
строителей - не смогло бы за столь короткий срок соорудить такое удобное и
надежно защищенное от хищников убежище.

Закончив ужин, друзья некоторое время сидели в задумчивости у входа в
убежище. Луна взошла над равниной, в темном небе засверкали первые звезды.
Зур в который раз спрашивал себя: кто зажигает каждый вечер на небе эти
маленькие огни? Их слабый свет изумлял его, - они были подобны уголькам от
горящих факелов. А солнце и луна - большие костры из толстых сучьев... Но
раз они горят так долго - значит, наверху есть кто-то, все время
поддерживающий огонь? Зур силился разглядеть тех, кто подбрасывает дрова в
небесные костры, и не мог понять, почему они остаются невидимыми. Он думал
также о том огромном тепле, которое излучает солнце. Почему оно сильнее
днем, когда солнце стоит высоко над головой, а не вечером, когда солнце