бандитов будут расхищать имущество губернатора и превосходные вина,
привезенные им из Испании.
большего сходства нарядившийся в черный с серебром костюм, бывший, как
известно, излюбленной одеждой знаменитого флибустьера, непринужденно
расселся в столовой дона Себастьяна за длинным дубовым столом, положив ногу
на подлокотник кресла. Его украшенная плюмажем шляпа съехала набекрень, на
толстых губах змеилась плотоядная усмешка.
рубашку и панталоны, без парика, со связанными за спиной руками. Лицо его
смертельно побледнело, но в глазах светился вызов.
Леокадия. Ужас парализовал несчастную женщину, она находилась на грани
умопомешательства.
Насмешливым тоном он заговорил со своей жертвой на ломаном испанском языке.
разобрать лачугу по камешкам, прежде чем я найду то, что мне нужно?
Ошибаетесь, дорогой идальго. Вы не только заговорите, вы вскоре запоете. Я
уже позаботился о музыке.
он приступил к делу. В тот же момент разбойник с гнусной усмешкой обвязал
веревку вокруг головы генерал-губернатора, вставив между бечевкой и головой
серебряную ложку, взятую из буфета испанца.
что с вами произойдет, если вы не развяжете ваш упрямый язык и не скажете,
где храните деньги. -- Он сделал паузу, наблюдая за испанцем из-под
прищуренных век и ядовито усмехаясь. -- Если хотите, мы можем вставить вам
горящий фитиль между пальцами или прижечь пятки раскаленным железом. У нас
есть масса хитроумных способов возвращения немым дара речи. Выбирайте любой.
Но запирательство вам не поможет. Лучше признайтесь сразу, где вы прячете
ваши дублоны.
на своих палачей.
размышление. Одну минуту. Как раз то время, которое мне понадобится для
того, чтобы выпить это. -- Налив себе темной малаги из серебряного кувшина,
он залпом осушил бокал и грохнул им об стол с такой силой, что ножка
отломалась. -- Вот так я переломаю тебе шею, испанское отродье, если ты не
прекратишь упрямиться. Ну, живо говори, где дублоны. Vamos, maldito[1]. А то
узнаешь, как шутить с доном Педро Сангре.
скажу, грязный пиратский пес.
у нас есть. Разве это имеет значение?
продолжал издеваться капитан. -- Лучше пощадите чувства вашей супруги. Вы не
согласны со мной? -- Он в бешенстве ударил кулаком по столу. -- Хорошо!
Выдавите мозга из башки этого рогоносца, ребята! -- И мерзавец поудобнее
устроился в кресле, ожидая развлечения.
головой дона Себастьяна. Но прежде чем он начал крутить ее, капитан снова
его остановил.
в злобной усмешке. Сняв ногу с подлокотника, пират приподнялся в кресле. --
Ведь испанцы души не чаят в своих женах. -- Обернувшись, он поманил рукой
донью Леокадию. -- Agui, mujer! Agui![1]
несчастная женщина.
которым наделена эта курица. Прошу вас сюда, мадам!
его креслу. Гнусно улыбаясь, капитан, прищурив глаза, устремил наглый
оценивающий взгляд на эту изящную робкую представительницу слабого пола.
Обняв донью Леокадию за талию, он притянул ее к себе.
из сильных рук, державших его.
колени.
сделает тебе ничего, слово капитана Блада. -- Запрокинув бедняжке
подбородок, мерзавец, улыбаясь, посмотрел в ее расширенные темные глаза. Эту
процедуру и последовавший за ней затяжной поцелуй она перенесла безропотно,
словно труп.
остолоп-супруг не образумится. Я забираю ее, дон губернатор, и надеюсь, что
путешествие в моем обществе доставит ей удовольствие. Но вы можете выкупить
жену за ваши спрятанные дублоны. Несомненно, вы оцените мое великодушие.
Ведь я мог бы захватить с собой вас обоих.
жене.
обещания?
второй и третий.
объяснение. -- Ба! Мои ребята забавляются -- вот и все!
уничтожили полсотни этих ребят, высадившихся на берег, чтобы присоединиться
к нему, и что около пятидесяти испанских мушкетеров во главе с настоящим
капитаном Бладом быстро приближаются к городу, горя желанием расправиться с
пиратами. И расправа была коротка. Разбредясь по городу, корсары разбились
на группы по четыре, шесть, самое большее десять человек. Внезапное
нападение испанцев не дало им возможности соединиться и оказать
организованное сопротивление. Одни были убиты на месте, другие взяты в плен.
наслаждение создавшейся ситуацией усиливалось в соответствии с количеством
поглощенной им крепкой малаги, обратил наконец внимание на вопли и мушкетную
пальбу снаружи. Но он по-прежнему не сомневался, что сопротивление жителей
Сан-Хуана давно сломлено, и считал, что шум на улице -- обычное следствие
продолжающихся "развлечений" его ребят. Холостые пушечные выстрелы были
обычным занятием торжествующих флибустьеров, а мушкеты едва ли остались в
городе у кого-нибудь, кроме пиратов.
необходимостью выбора между потерей жены и дублонов до тех пор, пока
упорство дона Себастьяна не было сломлено и он не сообщил, где хранится
королевская казна.
это время я по уши влюбился в твою жену. Так влюбился, что не смогу вынести
разлуки с ней. Я дарю тебе жизнь, испанская собака, и, учитывая твое
поведение, это больше того, что ты заслужил. Но твои деньги и твою супругу я
заберу с собой вместе с кораблями с ценностями, принадлежащими королю
Испании.
возможность, ты ею не воспользовался, а начал вместо этого со мной шутки
шутить. -- Никто из присутствующих в комнате не обратил внимания на звук
быстро приближающихся шагов. -- Я же предупреждал тебя, что с капитаном
Бладом шутить опасно.
металлическим оттенком голос, в котором чувствовались нотки сарказма.
в комнату вошел высокий человек со шляпой в руке. Черный парик его был
всклокочен, лиловый камзол разорван, лицо испачкано пылью и грязью. Его
сопровождали трое мушкетеров в испанских латах и стальных шлемах. Окинув
комнату взглядом, он сразу же оценил ситуацию.
рукоять пистолета.
сверкавших, как сапфиры, на смуглом лице, заставили разбойника вздрогнуть.
необходимы решительные действия, и он выхватил из-за пояса пистолет. Но
капитан Блад отступил назад, и его рапира, быстрая, как жало змеи, пронзила
руку пирата. Пистолет со стуком упал на пол.