Я не рою яму, чтобы вы в нее упали. Я не замышляю ничего недоброго. Если
нам когда-нибудь суждено перейти эти горы, которые находятся позади
солнца, я скажу все, что знаю. Но Смерть бродит на их вершинах. Будьте
мудрыми и вернитесь назад. Вернитесь, мои господа, и охотьтесь на сло-
нов. Я сказал.
ветствия свое копье, повернулся и пошел к лагерю. Когда мы пришли туда,
то увидели, что он чистит ружье, как самый рядовой кафр-слуга.
доверия. Он что-то знает, но говорить не хочет. Впрочем, не стоит с ним
ссориться. Нас ожидает впереди много загадочного и таинственного, и наш
таинственный зулус для этого как раз подходит.
наши ружья и другое снаряжение было, конечно, немыслимо. Мы рассчитали
носильщиков и договорились с одним жившим поблизости кафром, чтобы он
позаботился о наших вещах, рассчитывая захватить их на обратном пути. У
меня разрывалось сердце при мысли, что мы должны оставить наши чудные
ружья у этого вора. От одного вида оружия у старого прохвоста разгоре-
лись глаза, и он не мог оторвать от него своего жадного взгляда. Поэтому
мне пришлось принять некоторые меры предосторожности.
он до них дотронется, то они тут же выстрелят. Кафр немедленно произвел
эксперимент с моей двустволкой. Раздался выстрел, и пуля пробила дыру в
одном из его быков, которых в это время гнали в крааль, а сам он от от-
дачи ружья полетел вверх тормашками. С испугом старик вскочил на ноги и,
очень расстроенный потерей быка, имел наглость потребовать с меня возме-
щения его стоимости. При этом он клялся, что ничто на свете не заставит
его дотронуться до нашего оружия.
нас убьют!
жи хоть одной вещи я убью колдовством и его и всех его родичей, а если
мы погибнем в пути и он осмелится украсть наши ружья, я явлюсь к нему с
того света и мой призрак будет преследовать его и днем и ночью. Затем я
заявил этому негодяю, что заговорю весь его скот и он взбесится, что все
молоко его коров скиснет, а самого его доведу до такого состояния, что
ему не захочется жить. Кроме того, я пообещал выпустить на него из ружей
сидящих там чертей, чтобы они должным образом поговорили с ним. Словом,
дал ему достаточно ясно понять, какое его ждет наказание в случае, если
он не оправдает нашего доверия. После этого старый негодяй поклялся, что
будет хранить наши вещи, как дух своего покойного отца.
за, мы отобрали снаряжение, необходимое для нашего дальнейшего путешест-
вия. Но как мы ни старались взять как можно меньше вещей, все же на каж-
дого приходилось около сорока фунтов. Вот что мы взяли:
тоже двести патронов.
каждая емкостью в четыре пинты.
мыми необходимыми лекарствами, в которую не забыли положить одну унцию
хинина и пару маленьких хирургических инструментов.
карманный фильтр, табак, небольшая лопата, бутылка бренди и, наконец, та
одежда, которая была на нас. Для такого опасного и рискованного путе-
шествия это было немного, но мы не решились взять больше, так как и без
того ноша в сорок фунтов была более чем достаточной. Идти по раскаленным
пескам пустыни и тащить с собой большой груз - дело трудное; в таких
случаях имеет значение каждая лишняя унция. Несмотря на все наши стара-
ния, мы никак не могли уменьшить нашу поклажу, так как взяли только то,
без чего никак не могли обойтись.
нами двадцать миль, что составляло первый этап нашего путешествия. Каж-
дый из них должен был нести большую тыквенную бутыль, в которую вмещался
галлон жидкости, за что я обещал им подарить по охотничьему ножу. Мы
рассчитывали пополнить наш запас воды после первого ночного перехода,
так как решено было тронуться в путь ночью, когда было сравнительно
прохладно. Кафрам я сказал, что мы отправляемся охотиться на страусов,
которые действительно в изобилии водились в пустыне. В ответ они что-то
тараторили, пожимали плечами, уверяя, что мы сошли с ума и неминуемо ум-
рем от жажды, что, между прочим, было действительно весьма вероятно. Но
так как кафры страстно желали получить ножи, о которых они не смели и
мечтать, - в этих диких краях ножи были большой редкостью, - они все же
в конце концов согласились идти с нами первые двадцать миль, по-видимому
решив, что если мы все перемрем от жажды, то это, в сущности, не их де-
ло.
кате солнца, плотно поужинав свежей говядиной, мы напились чаю, причем
Гуд с большой грустью заметил, что неизвестно, когда нам придется его
пить в следующий раз. Затем, закончив последние приготовления к походу,
мы снова легли и начали ждать восхода луны. Наконец, около девяти часов
вечера, она появилась во всем своем великолепии. Свет ее хлынул на дикие
просторы и озарил серебряным сиянием убегающую вдаль пустыню, такую же
торжественную и безмолвную, как усыпанный звездами небесный свод над на-
ми.
гаться в путь: я думаю, человеку свойственно колебаться на пороге в не-
возвратное. Мы - трое белых - отошли в сторону. В нескольких шагах впе-
реди нас стоял Амбопа с ружьем за плечами и ассегаем в руке; он прис-
тально смотрел вдаль, в пустыню. Вентфогель и нанятые нами кафры с буты-
лями в руках собрались вместе и стояли несколько позади нас.
ным, низким голосом. - Мы отправляемся в необыкновенное путешествие, ко-
торое вряд ли когда-либо приходилось предпринимать человеку. Едва ли оно
окончится благополучно. Нас трое. И я убежден, что во всех предстоящих
испытаниях, что бы с нами ни случилось, мы будем стоять друг за друга до
последнего вздоха. А теперь, прежде чем тронуться в путь, вознесем крат-
кую молитву всемогущему, который управляет судьбами человека и с сотво-
рения мира предопределяет его пути. Положимся же на волю бога, и да бу-
дет ему угодно направить наши стопы по верному пути!
последовали его примеру.
сэра Генри, то я думаю, что в глубине души он очень религиозный человек,
хотя мне и не приходилось более слышать от него подобных речей, за иск-
лючением еще одного раза. Гуд тоже весьма набожен, хотя и любит черты-
хаться. Во всяком случае, не помню, чтобы я, кроме еще одного случая,
так искренно молился, как в этот раз. После молитвы у меня стало легче
на душе. Наше будущее было совершенно неизвестно, но я думаю, что все
неведомое и страшное всегда приближает человека к его творцу.
Ведь, кроме отдаленных гор и карты Хозе да Сильвестра, начертанной трис-
та лет назад на клочке материи полусумасшедшим, умирающим стариком, нам
нечем было руководствоваться. На этот обрывок холста было очень трудно
положиться, но тем не менее на него возлагались все наши надежды на ус-
пех. Меня беспокоило, удастся ли нам найти тот маленький водоем с "пло-
хой водой", который, судя по карте старого португальца, находился посре-
ди пустыни, то есть в шестидесяти милях от крааля Ситанди и на таком же
расстоянии от гор Царицы Савской. В случае неудачи мы неминуемо должны
были погибнуть мучительной смертью. У нас не было почти никаких шансов
найти этот водоем в огромном море песка и зарослях кустарника. Если даже
предположить, что да Сильвестра правильно указал его местонахождение,
разве не мог он за эти три века высохнуть под палящим солнцем пустыни?
Разве не могли затоптать его дикие звери? И, наконец, не занесло ли его
песками?
песке. Идти быстро было невозможно, так как мы беспрестанно натыкались
на колючие кусты.
время от времени мы были вынуждены останавливаться и вытряхивать обувь.
Ночная прохлада смягчала и приятно освежала тяжелый удушливый воздух
пустыни, и мы, несмотря на частые остановки и трудности перехода, до-
вольно значительно продвинулись вперед. Кругом царило гнетущее безмол-
вие. Желая нас подбодрить, Гуд начал насвистывать песенку "Девушка, ко-
торую я оставил дома", но веселый мотив звучал мрачно и зловеще в беск-
райных просторах, и он замолк.
сильно напугало, но затем очень рассмешило. Гуд шел впереди, держа в ру-
ках компас, с которым он, как моряк, умел прекрасно обращаться, мы же
брели друг за другом позади него. Вдруг он громко вскрикнул и исчез. В
тот же момент вокруг нас раздались какие-то дикие звуки: фырканье, хра-
пенье, стоны и тяжелый топот поспешно убегающих ног. Несмотря на почти
полный мрак, мы, хоть и с трудом, могли различить неясные очертания ка-
ких-то странных существ, которые стремительно неслись вперед, поднимая
вихри песка.
Ильин Андрей
Мурич Виктор
Березин Федор
Василенко Иван
Белов Вольф
Орлов Алекс