попозже он сотрет то, что написал. А если не сотрет, то это сделаю я.
Биттербака, а потом Президента (они там принимали душ после того, как
местных заключенных закрывали на ночь), Брут спросил меня, не поискать
ли нам Вилли-Парохода в смирительной комнате.
я знаю, что, если мы с Брутом найдем мышонка в смирительной комнате,
особенно если он начал выгрызать себе что-то вроде гнезда в одной из
мягких стен, мы его убьем. Лучше убить разведчика, неважно, каким бы
забавным он ни был, чем потом жить с переселенцами. И нет нужды говорить
о том, что никто из нас не стыдился убивать мышей. В конце концов,
именно за убийство крыс нам и платят зарплату.
Джинглз, в ту ночь ни в мягких стенках, ни за собранным хламом,
выброшенным в коридор. А хлама было много, гораздо больше, чем я ожидал,
потому что мы давненько не пользовались смирительной комнатой. Скоро мы
опять начнем се часто открывать с появлением Вильяма Уортона, но,
конечно, мы тогда этого еще не знали. К счастью.
голубым платком. - Ни дырки, ни трещины... Ничего, но... - Он указал на
сток в полу. Ниже решетки, сквозь которую проходил мышонок, была тонкая
стальная сетка, через которую и муха бы не пролетела. - Как он попадает
внутрь? Как выходит?
видели. - Да, прямо под дверью. Ему пришлось протискиваться, но он
пролез.
такого громадного человека, - как хорошо, что заключенные не могут
становиться такими маленькими, правда?
последний раз в поисках дырочки, трещины, чего угодно. Ничего. - Ладно,
пошли.
Тервиллиджер. Перси тоже дежурил, и прогнал мышь назад той самой
шваброй, которой чуть не воспользовался Дин.
смирительной комнаты. С громким воплем Перси открыл дверь и вывалил
снова весь хлам. Харри рассказывал, что это было одновременно и смешно,
и страшно. Перси орал, что поймает эту проклятую мышь и оторвет ей
голову, но, естественно, не поймал. Потный и взлохмаченный, с выбившейся
сзади рубашкой, он вернулся к столу дежурного через полчаса, отбрасывая
волосы со лба и говоря Харри (который молча читал во время всего этого
гвалта), что прикрепит полоску звукоизоляции под дверь, - это решит
проблему грызунов, заявил он.
страницу вестерна. Он подумал, что Перси забудет о том, что хотел
закрыть щель под дверью, и был прав.
Глава 8
ночью пришел Брут, мы были вдвоем тогда в блоке "Г": камеры временно
пустовали, и все охранники на время распущены. Перси перешел в Бриар
Ридж. - Пойди-ка сюда, - сказал Брут смешным сдавленным голосом, и я
удивленно взглянул на него. Я только что пришел с улицы, где шел дождь
со снегом, и стряхивал снег с кителя, прежде чем повесить его.
появился, то есть еще до того, как Делакруа взял его к себе. Хочешь
взглянуть?
комнату. Все, что мы хранили там, было вывалено в коридор. Брут, похоже,
воспользовался временным затишьем, чтобы навести порядок. Дверь была
открыта, я увидел внутри камеры наше ведро со шваброй. На полу того же
самого оттенка, что и Зеленая Миля, высыхали лужицы воды. Посреди
комнаты стояла лестница, та, что обычно хранилась в кладовке, где
приговоренные делали последнюю остановку на своем пути. На самом верху
лестницы была выступающая полочка для того, чтобы рабочий мог положить
свои инструменты, а маляр поставить ведерко с краской. На полочке лежал
фонарик. Брут протянул его мне.
самый верх, но я подержу тебя за ноги.
- Я буду иметь это в виду.
плата за то, чтобы найти гнездо одной-единственной мышки.
сетку лампы посередине потолка, и я ощущал, как лестница слегка качается
под моей тяжестью. Снаружи доносился вой зимнего ветра. - Держи крепче.
поднялся еще на одну ступеньку. Теперь моя голова почти касалась
потолка, я увидел паутину, сотканную несколькими трудолюбивыми пауками в
углах, где сходились балки крыши. Я посветил вокруг фонариком, но не
увидел ничего такого, ради чего стоило рисковать и забираться так
высоко.
Посмотри налево, туда, где сходятся две балки. Видишь? Одна слегка
светлее. - Вижу.
балки были скреплены шестью шпунтами, один из них выпал, оставив черное
круглое отверстие размером с пятак. Я посмотрел на него, потом с
сомнением взглянул сверху через плечо на Брута.
апельсин.
я чувствовал себя устойчивей. Ветер снаружи поднялся опять, и воздух
свистел через отверстие прямо мне в лицо. Я ощущал пронизывающее дыхание
зимней ночи на границе с Югом... И что-то еще.
очень уверенно. Я услышал эти слова и почувствовал тепло Мистера
Джинглза, когда французик передал мне его, обычного мышонка, несомненно
более умного, чем другие его собратья, но все равно всего лишь мышонка,
а не такого-то имярек. "Смотрите, чтобы этот скот не трогал моего
мышонка", - сказал он, и я пообещал, как всегда обещаю им в конце, когда
прогулка по Зеленой Миле перестает быть чем-то нереальным или
гипотетическим и становится неизбежностью. Отправить письмо брату,
которого не видел двадцать лет? -Обещаю. Произнести пятнадцать раз "Аве,
Мария" за упокой души? - Обещаю. Разрешить умереть под духовным именем и
чтобы это имя было написано на могиле? - Обещаю. Именно с этим они могли
идти спокойно, и спокойно садиться на стул в конце Зеленой Мили,
оставаясь в здравом рассудке. Конечно же, я не мог выполнить все
обещания, но я сдержал то, которое дал Делакруа. Что же касается самого
французика, с ним расплатились сполна. "Этот скот" причинил ему много
боли и страданий. Да, я, конечно, знаю, что он совершил, но никто не
заслужил того, что случилось с Делакруа, когда он попал в суровые
объятия Олд Спарки.
авторучку из нагрудного кармана, все еще держась левой за балку и уже не
обращая внимания на то, что Брут неосторожно щекочет меня под коленками.
Одной рукой я отвинтил колпачок авторучки и кончиком пера выковырнул
что-то наружу. Это нечто оказалось тонкой деревянной щепочкой,
выкрашенной в яркожелтый цвет, и я снова услышал голос Делакруа, да так
отчетливо, словно его призрак находился в одной комнате с нами, - причем
именно в той, где Вильям Уортон провел так много времени.
человека, забывшего хоть нанемного, где он и что его ожидает. - Идите
смотреть, что умеет Мистер Джинглз!
несколько щепочек, словно бирюльки для эльфов. Две желтые, такие, какие
нашел я, одна зеленая и одна красная. Покрашены они были не красками, а
восковыми карандашами.
кусочки той катушки? Но почему? Почему они здесь?
сильно вырос где-то между пятнадцатью и семнадцатью. А до этого был
малявкой. И когда впервые пошел в школу, мне казалось, что я такой
маленький, как... Маленький, можно сказать, как мышка. Я был напуган до
смерти. И знаешь, что я делал?
балками качалась, как рваные кружева. Никогда я не находился в более
Березин Федор
Василенко Иван
Роллинс Джеймс
Эриксон Стивен
Курылев Олег
Ибсен Генрик