фатальное значение имело признание экономики предпосылкой всей человеческой
жизни. Экономический материализм видит в экономике первореальность, которая
противополагается иллюзии сознания. Но оно основано на явном смешении.
Экономика лишь необходимое условие и средство человеческой жизни, но не цель
ее, не высшая ценность и не определяющая причина. Я не могу заниматься
философией, не имея пищи, одежды, крова. Но философия нисколько не
определяется этими условиями. Тезис материализма, что высшее есть эпифеномен
низшего и объясняется из него, есть коренная ложь, совершенно
неубедительная. Все высшее в человеческой жизни, чем только и определена ее
ценность, для материалиста должно быть иллюзией сознания, которую нужно
изобличать. Это лишь деградирование человека. Высшие цели жизни не
экономические и не социальные, а духовные. Величие народа, его вклад в
историю человечества определяется не могуществом государства, не развитием
экономики, а духовной культурой. Германия была наиболее велика и была
вершиной европейской культуры не тогда, когда она была империей Бисмарка, а
когда состояла из небольших государств. Великая культура Греции была связана
с маленьким государством. Великий творческий подъем Возрождения в Италии
связан с периодом раздробления Италии. Правда, великое творчество русской
культуры XIX в. связано с великой Империей, но она вся была направлена
против Империи. Творчество ценностей духовной культуры совсем не
пропорционально государственной и экономической силе первенствующих стран.
свободой, в нем есть неотвратимость. Это обыкновенно плохо понимают
современники. Революция есть передвижение масс и потому не может не понижать
качества. Революция всегда опрокидывает иерархию ценностей. Многие ценности
свергаются революцией вследствие ложного использования их в прошлом.
Революцию нельзя свергать, ее нужно внутренне изживать, защищая дух, на
который она всегда посягает. Если революция отрицает свободное творчество
духовных ценностей, то его отрицала и организованная, затвердевшая в своих
формах религия прошлого. Много раз говорилось, что творчество ценностей
совсем не нужно для спасения души в вечной жизни. И приходится признать, что
это верно. Но творчество ценностей нужно не для спасения, а для полноты
Царства Божьего на небе и на земле. Лишь судебное понимание видит в
христианстве исключительно религию спасения. Но это идея экзотерическая, на
большей глубине христианство есть религия осуществления Царства Божьего,
индивидуального, социального и космического преображения. Есть большая
аналогия в отношении социальной революции к творческим ценностям. Для
осуществления социальной правды, для уничтожения эксплуатации человека
человеком, для создания бесклассового общества совсем не нужно свободного
творчества, философии и эстетических ценностей, вредна религиозная
мистическая настроенность, противоречит цели социальной революции
аристократическое понимание духовной культуры. Все это лишь отвлекает от
социальной борьбы, мешает осуществлению единого на потребу. Об этом много
раз приходилось слышать не только сейчас, но и пятьдесят и семьдесят пять
лет тому назад. Внешне это кажется правдоподобным, но внутренне, по
существу, это абсолютно ложно и обнаруживает раздробленность и слабость
человека. Революция в глубоком смысле слова, если она не есть только
перемена одежды, как слишком часто бывает, есть целостное, интегральное
изменение человека и человеческого общества. Нельзя осуществлять социальной
правды без истины и красоты. Если жизнь, созданная после социальной
революции, будет уродлива и будет находиться на очень низком уровне познания
истины, то это будет показателем внутренней порчи. Уродство есть также ложь.
Красота, как высшая ценность, нужна и для социальной реорганизации общества.
Иначе исказится тип человека, не будет стиля и формы, образа и гармонии. При
утилитарной точке зрения использования оказываются допустимыми все средства.
Тут мы встречаемся с самой зловещей ошибкой в отношении к жизни. Нет ничего
более злого, чем стремление осуществить во что бы то ни стало благо. Это
обыкновенно означает не излучение благостной энергии, преображающей человека
и человеческое общество, а скорее излучение злой энергии для осуществления
благостной цели. Преображающую же правду нужно видеть не столько в том,
чтобы человек ставил себе благостную цель, осуществляя ее средствами, не
похожими на цель, сколько в том, чтобы он излучал благостную энергию.
Средства в гораздо большей степени заполняют жизнь людей, чем цели, которые
могут делаться все более и более отвлеченными. При точке зрения качественных
ценностей цели осуществляются средствами, которые сами признаются этими
ценностями. Ужас человеческой жизни заключается в том, что добро
осуществляют при помощи зла, правду - при помощи лжи, красоту - при помощи
уродства, свободу - при помощи насилия. Для осуществления доброй цели
совершали величайшие ужасы. Это имеет глубокие причины. Такие утилитарные
деформации происходили и в христианстве. Для осуществления целей
христианства считали возможным применять кровавое насилие, и христианство
так же не осуществилось, как не осуществлялись и цели революций. Это связано
прежде всего с проблемой времени, со взглядом на настоящее не как цель в
себе, а как на средство для будущего, для такого будущего, которое никогда
не наступает. Сила и польза ставятся выше духа и истины. Достаточно
обнаружено, что нельзя осуществить братство людей без творческого изучения
братства в применяемых средствах. Насилие и принуждение допустимы только для
ограничения проявлений зла, для защиты слабых. И это должно иметь место в
борьбе против злостной эксплуатации, только в агрессивных, захватнических
войнах.
познавательных, моральных и эстетических - аристократично и предполагает
существование духовной аристократии. Духовная аристократия будет и в
бесклассовом обществе. Ее исчезновение означало бы исчезновение качества.
Качество - аристократично. Это не значит, что духовная культура существует
лишь для немногих. Творчество великих творцов, напр. у нас Пушкина и
Л.Толстого, имеет всенародное значение. Но тут надо предостеречь от
смешения, которое сейчас все время происходит. Всенародное творчество совсем
не значит коллективное творчество и заказное творчество. Всенародное ничего
общего не имеет с коллективным. Великий творец всегда индивидуален, никому и
ничему не подчинен, и в своем индивидуальном творчестве выражает дух народа;
он даже гораздо более выражает дух своего народа, чем сам народ в своей
коллективной жизни. И всякий творец свободен, он не терпит принуждения. Он в
свободе совершает свое служение. Когда творец исполняет социальный заказ без
свободы, то продукты творчества могут быть лишь бездарными и ничтожными.
Такого рода активность относится к сфере полиции, а не к сфере творчества.
Употребляя довольно противное современное выражение, можно было бы сказать,
что Вергилий исполнял социальный заказ цезаря Августа, но он исполнял его
свободно, изнутри, подчиняясь творческому порыву. Только потому он создал
гениальное произведение. Русская литература XIX в. всегда была литературой
служения и учительства. И нам смешно читать, когда в современной французской
литературе "engagement"5 считается чем-то новым. Сартр в своих статьях о
литературе иногда говорит то, что в России в 60-е годы говорили русские
критики Чернышевский, Добролюбов, Писарев, но выражает это в более
утонченной форме. В конце концов происходит возврат к марксистской
классической точке зрения на культуру и литературу. Так хотят спасти себя от
рафинированного декаданса. Культурная элита переживает тяжелый кризис, и ей
грозит исчезновение в массовом социальном движении нашего времени. Об этом я
не раз уже писал. Изоляция, гордыня, презрение должны вести к гибели. Только
сознание своего служения может спасти. Гений выражает судьбу народа, а на
вершинах и судьбу человека и мира. Но есть обратная опасность, опасность
приспособления и утери свободы. Творец прежде всего и превыше всего должен
хранить свою творческую свободу. Только через эту свободу возможно для него
служение и выражение судьбы народа. Одинаково ложен изолированный
индивидуализм и механический производственный коллективизм. Слово
"коллективизм" должно было быть совершенно исключено; мы дальше увидим, что
оно лишь карикатура на коммюнотарность. Коммюнотарность всегда свободна,
коллективизм всегда принудителен. Нельзя допустить понижения качества
творчества во имя количества. Делом творцов культуры должно быть не
унизительное приспособление к массовому социальному движению, а
облагораживание этого движения, внесение в него аристократического начала
качества. Народ выражает свое призвание в мире в своих великих творцах, а не
в безликой коллективности. Такие великие явления мировой культуры, как
греческая трагедия или культурный ренессанс, как германская культура XIX в.
или русская литература XIX в., совсем не были порождениями изолированного
индивидуума и самоуслаждением творцов, они были явлением свободного
творческого духа. Служение народу есть вместе с тем творческое созидание
народа. Творчество духовной культуры всегда означает соблюдение иерархии
ценностей, единственной иерархии, которая может быть оправдана. Это приводит
нас к столкновению ценности справедливости и ценности свободы, основной теме
современной мировой эпохи.
ценности свободы и предлагают выбирать. Эти основоположные в жизни общества
ценности располагают географически: Советская Россия - за социальную
справедливость, Америка - за свободу. Поэтому считают неизбежным, конфликт.
При этом свобода оказалась почти совершенно отожествленной с капитализмом.
Против такого рода постановки вопроса нужно всеми силами протестовать. Меня
будет сейчас интересовать совсем не политическая злоба дня, а вечный вопрос
о справедливости и свободе. По существу, о свободе и ее противоречиях речь
будет идти в следующей главе. Но возможно ли противополагать свободу и
справедливость? Свобода есть что-то гораздо более изначальное, чем
справедливость. Прежде всего справедливость-юстиция есть совсем не
христианская идея, это идея законническая и безблагодатная. Христианство
явило не идею справедливости, а идею правды. Чудное русское слово "правда",
которое не имеет соответствующего выражения на других языках. Насильственное
осуществление правды-справедливости во что бы то ни стало может быть очень
неблагоприятно для свободы, как и утверждение формальной свободы может
порождать величайшие несправедливости. Это есть обнаружение противоречий
человеческой жизни. Такое же противоречие и конфликт может быть между
Лондон Джек
Лукин Евгений
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Лукьяненко Сергей