содержанием, подчеркивая тот факт, что сами они несодержательны, но при этом
всегда имеем в виду, что соотнесенность с личностью психических состояний
(ориентированных на содержание) ни в какой мере не может говорить о
соотнесенности с "личностью" этих содержаний. Сами по себе эти содержания,
так сказать, не личностны, и не только потому (как мы увидим в дальнейшем,
когда речь пойдет о чисто содержательной категории "структура сознания"),
что они могут до бесконечности повторяться, что они антиисторичны,
генетически не интерпретируемы, но еще и потому, что эти содержания
анонимны, и поэтому могут нами трактоваться как, условно говоря, типы
текстов.
конкретизации всегда кажутся в высшей степени чуждыми сознанию, так и
потому, что мы вообще не привыкли думать подобным образом. Но мы можем
представить себе одно состояние сознания, в котором будут все содержания,
или сознание одного, в котором будут все содержания, или состояния многих, в
которых будет одно и то же содержание [хотя последнее возможно только тогда,
когда мы отправляемся в нашем рассуждении не от состояния сознания, а от
содержания, то есть когда речь будет идти уже о структуре сознания].
смысле противоположности содержанию, а в смысле независимости от любого
мыслимого содержания. Свойство сознания "имеется у содержания", если
содержание "находится" в состоянии сознания. И тем самым мы уже вводим
состояние сознания формально: "сознавать" значит "быть формой сознания" или,
вернее сказать, "осознавать" значит "быть формой". [Отправляясь от этого
положения, мы можем теперь ввести понятие "текста сознания", не боясь
лингвистических и психологических аналогий и ассоциаций.]
соотнесенным с определенным состоянием сознания. Определенное содержание мы
оцениваем и позитивно и негативно. Мы уже говорили о независимости и
равноценности негативного и позитивного случаев, когда речь идет о сознании.
Когда содержание отмечено знаком минус, и мы говорим, что содержания нет, то
мы можем также представить себе определенное состояние сознания,
ориентированное на это "нет" по отношению к содержанию. Должны существовать
и такие состояния сознания, которым соответствует отсутствие какого-либо
осознаваемого и называемого содержания. В принципе можно было бы сказать,
что текст как содержание есть "нечто читаемое сознанием". Чтение текста и
есть в некотором роде состояние сознания. Но именно потому, что мы вводим
понятие "состояние сознания" как конкретизацию, относящуюся к чему-то
бессодержательному, мы тем самым имеем в виду какую-то совершенно особую
сторону текста. В этом смысле состоянием сознания является такое чтение
текста сознания, или точнее, чтение такого текста сознания, который
возникает в акте самого чтения. То есть состояние сознания не есть чтение
текста, который дан до или независимо от состояния сознания. Само состояние
сознания есть такая сторона (или свойство) текста, которое возникает,
существует в акте самого чтения текста. Текст складывается самим чтением
текста, и эта сторона или свойство текста, или такой текст, есть фактически
состояние сознания, есть конечная, вспыхивающая связь, замыкание осознающего
с осознаваемым, или какой-то ситуации "осознающего - осознаваемого". И то,
что появляется в акте осознавания этого что-то, и есть состояние сознания.
обстоятельство, которое индуцировало включение индивидуальной психики в
содержательность сознания. Но поскольку такое включение уже произошло,
индуцировавший его фактор теряет свое содержание. [Метафорически говоря, его
содержание "растворяется" в состоянии сознания.] Именно поэтому мы исходим
из положения о полной неопределенности (и произвольности) этого фактора (в
смысле его содержания) в отношении сознания (но не в отношении психики!).
какой-то социологический ход в самой метатеории сознания, где сознание может
быть интерпретировано как социально рожденный, социально возникший феномен.
От такой возможности мы здесь специально отвлекаемся, потому что тогда
сознание нельзя было бы как-то объяснить, истолковать отдельно, обособленно
от проблемы коммуникации. Но, тем не менее, мы отдаем себе отчет в том, что
мы саму интерпретацию сознания все же истолковываем как автокоммуникацию по
преимуществу; "состояние сознания" предполагает возможность интерпретации
сознанием психики как самого себя.
состояние сознания, которое мы считаем одним и тем же, то это могло бы
предполагать определенную коммуникацию этих состояний в пространстве или это
будет предполагать определенную коммуникацию содержания. Мы категорически
выступаем против такой постановки вопроса, потому что никакое содержание не
коммунициpуется как сознание. Сознание постоянно должно возникать.
Коммуницируется нечто другое. А если нечто коммуницируется, то оно - не
сознание. И в данном случае нас вообще не интересует проблема объективной
коммуникации, без которой не существует ни современное лингвистическое
понимание текста, ни теория информации в целом.
сформулировать следующим образом: текст - это некоторая длительность
содержания, ориентированная на некоторое состояние сознания. А последнее мы
вводим вне какой-либо принципиальной оппозиции. Состояние сознания не
противостоит содержаниям, соотнесенным с ним, о которых шла речь до сих пор.
"структуре сознания". Нам представляется, что структура сознания будет
содержанием, абстрагированным от состояния сознания, то есть от того
первоначального условия, которое мы ввели, когда вводили понятие "состояние
сознания", а именно, что оно есть нечто, не существующее вне приуроченности
к индивиду. Структура сознания принципиально не-индивидуальна. Структура
сознания может быть названа содержанием и может быть названа формой,
частично покрывая то, что в некоторых философских течениях и школах
называется "формой сознания".
образом существования сознания. Когда мы говорим, что сознание существует,
то представляем себе, что существует ряд совершенно конкретных явлений
сознания, мыслимых как конкретно различные или одни и те же в отношении
содержания. Допустим, такой элементарный случай: несколько человек
высказывают какую-то общую идею, этим давая нам возможность обнаружить
какие-то "одинаковые тексты". Эти несколько человек могут жить одновременно,
или они могут жить в разные века или в разных тысячелетиях, или, можно
сказать так: какие-то "тексты сознания" прочитаны в разное время и в разных
местах. И этим предполагается, что как факт сознания они одинаковы, ибо у
нас нет оснований с точки зрения содержательного подхода к тексту в этом
сомневаться. Мы не знаем, кто прочел, но мы знаем, что прочитано. Или,
говоря метафорически - "сознание прочитало сознание". Нам важно, что
прочитало сознание и что оно прочитало. Тут предполагается и определенная
длительность этого содержания. И когда у нас есть ряд таких текстов, то мы
можем сделать один элементарный вывод, что такого рода текст "вообще есть",
- не то, что он возникает в "разных местах, в разное время, а что он -
"есть".
одинаковыми с точки зрения нашего подхода, то у нас нет основания говорить:
"тексты". Ведь математик не говорит: "числа 5", но говорит "число 5", хотя
оно может фигурировать в тысячах и миллионах случаев, связанных с различными
прагматическими, временно-пространственными ситуациями. Мы можем сказать:
вот существует такой факт сознания, предполагая определенное содержание. Но
это еще не есть структура сознания. Мы говорим, что нечто здесь существует,
и на это существование длительности содержания сознания в каких-то случаях
можем накладывать определенные рамки, то-есть в каком-то смысле мы можем
говорить, что существует определенный текст сознания, и в то же время, если
мы про какой-то текст говорим, что он существует, у нас есть некоторые
основания думать, что в этом месте существует сознание. Это во-первых. Что в
этом месте не существует другого текста сознания - во-вторых. И что есть
место, где этого текста сознания не существует - в-третьих. (Здесь можно
было бы добавить четвертое: этот текст сознания должен существовать.) [Так
начинается привыкание мышления к подходу к сознанию как материалу другого
мышления.]
они дискретны не столько по отношению к ничему, то есть к тому, где нет
сознания, и не только по отношению к перебиву другими фактами сознания, но
что они дискретны в самих себе, то есть как одинаковые, но отдельные факты.
Когда мы говорим, что есть факт сознания, это не означает (как в случае,
когда речь шла о состоянии сознания) пространственно-временной
непрерывности, потому что когда он есть, то это не означает ничего более
того, что "он есть". Под "есть" мы предполагаем, что он "есть" в данный
момент, когда мы говорим, что он есть, и что у нас нет основания полагать,
чтобы в какое-нибудь другое время (когда об этом зайдет речь в нашем
метарассуждении) его бы не было. Но мы не рассуждаем непрерывно и не
осознаем непрерывно. Дискретность своего сознательного существования мы
произвольно накладываем на факт содержательности сознания.
факт сознания реально существует в пространстве, но нам удобно говорить о
нем, как о "как бы существующем" в каком-то пространстве. Само пространство
может осознаваться как содержательное явление сознания. Содержательный факт
или содержательный материал сознания есть некоторое пространственное
расположение самого материала сознания - не в том смысле, что сознание "в"
пространстве, а в том, что само это сознание (как структура сознания) есть
определенное пространственное расположение относительно самого себя. Сама
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Якубенко Николай
Белогорский Евгений
Майер Стефани