Чтение 11–й страницы книги ~Пять похищенных монахов~

- Да ты сходи за молоком! - сказал патронщик, и все
стрелки ухмыльнулись.

Незрелый побагровел, бросил винтовку и выскочил на улицу.

С минуту метался он по площади и скрежетал зубами.

Как видно, неудачи в стрельбе сильно его огорчали.
Отдышавшись, стрелок подошел к соседнему домику, над дверью
которого висела вывеска:

МОЛОКО.

Мы нырнули за ним в приоткрытую дверь, и сразу обрушились
на нас звуки заколачиваемых гвоздей. Точно такой же барьер,
как и в "Яблочке", перегораживал комнату, но мишени за ним
висели другие - белые, будто облитые молоком. В центре каждой
из них чернел кружок размером с трехкопеечную монету. Попасть
в кружок было трудно. Дырки от пуль большею частью чернели в
"молоке".

Незрелый суетился у барьера, запихивал в ствол патроны и
торопливо стрелял.

- Давай! Давай! - подзадоривал патронщик. - Крой! Кроши!

- Вы что это ходите за мной! - закричал вдруг стрелок,
оборачиваясь к нам. - Сглазить хотите?! Не выйдет!

Он снова выстрелил и промазал. Это его потрясло.
Подпрыгнув на месте, он сдернул с головы шляпу, бросил на пол
и, как конь, растоптал ее.

Мы с Кренделем выскочили на улицу и, подгоняемые криками
и выстрелами, побежали через площадь к третьему железному
домику. Над дверью его красовалась самая большая вывеска, на
которой был нарисован усатый человек в шляпе с павлиньим
пером. Из усов его выливалась кривая надпись:

ВОЛШЕБНЫЙ СТРЕЛОК.

Отчего-то робея, мы заглянули в дверь и застыли на
пороге. Перед нами в кресле сидел Кожаный и горстями высыпал
на прилавок духовые патроны.

"ВОЛШЕБНЫЙ СТРЕЛОК"

- Ага! - сказал он, увидев нас. - Старые знакомые! Прошу.
Любая винтовка. На выбор.

- У нас денег нет, - растерялся Крендель.

- Денег нет - это плохо. Без денег какая же стрельба, -
нахмурился Кожаный.

В тире не было ни души. Вот сейчас бы и надо было ясно и
толково поговорить о монахах. Крендель вздохнул, приоткрыл
рот, но тут Кожаный сказал:

- Чего вздыхаешь? Пострелять хочется?

- Еще бы, - вздохнул и я.

- Ладно уж. По старой памяти вот вам два патрона -
палите.

Замшевым перчаточным пальцем он выкатил из россыпи два
патрона, и Крендель сразу схватил винтовку.

Поблескивая сизым металлом, винтовки лежали на прилавке.
Приподняв одну с прикладом густого кофейного цвета, я
почувствовал, какая она тяжелая. От нее пахло маслом и сталью.

Левой рукой я надавил на ствол. Он туго крякнул и
переломился, открывши влажный от масла канал. Я вставил туда
пульку, похожую на свинцовый наперсточек, прижал к щеке
блестящий приклад.

- В слона! - шепнул Крендель и выстрелил.

Серый, рябой от пулевых ударов слон не шевельнулся.

- Промазал, - недовольно сказал Кожаный.

Крендель отложил винтовку и, тяжело дыша, стал глядеть,
как я целюсь.

Три железные птицы свисали передо мной с потолка: утка,
гусь, и лебедь с особенно тоненькой шеей. Вместо ног под
каждою птицей торчал рычажок с белой кнопкой.

- Ну давай, давай, стреляй скорее, - не выдержал
Крендель.

- Куда спешить, - ответил за меня Кожаный. - Надо
выбрать.

Под птицами к стене была приделана бочка с надписью
"Пиво", рядом стояла мельница с красными крыльями. А в самом
нижнем ряду мишеней разместился настоящий зоопарк: рябой
боевой слон, тигр, подкрадывающийся к антилопе, жираф.
Неведомо как и заяц затесался в эту компанию, прилетевшую в
город Карманов прямо из джунглей.

- Бей в тигра! - сказал Крендель таким тоном, будто слон
был у него в кармане.

Я поцелился в тигра, в жирафа и, в конце концов, выбрал
сундучок, который притулился сбоку. Что-то таинственное было в
этом сундучке. Хотелось узнать, зачем он висит такой
простенький среди ярких мишеней.

- Ты в сундучок не целься, - сказал Кожаный. - В сундучок
стреляют самые лучшие стрелки. Цель в слона.

Я прицелился в слона.

- Бери чуть ниже, - командовал Кожаный. - Под самую
кнопочку. Плавно нажимай спуск, не дергай.

Я подвел мушку под самую кнопочку и плавно нажал.
Винтовка сухо треснула, а слон, который до сих пор крепко
стоял на ногах, вдруг рухнул на колени.

- Вот это стрелок! Слона подбил! Хочешь еще разок?

- Еще бы, - ответил я.

- Хватит, сказал Крендель, побледневший от огорчения. -
Некогда нам стрелять.

- Что такое?

- Дело есть... Надо поговорить... В тот раз я спрашивал
насчет парикмахерской, так не в ней дело...

- Что за чушь! - плюнул Кожаный. - Опять парикмахерская?!

- Да нет... дело в том, что мы ищем монахов.

- Монахов?! - изумился Кожаный, привстал и, как мне
показалось, немного побледнел.

- Монахов, - подтвердил Крендель. - Вот и хотели у вас
спросить, посоветоваться, как их найти, может, вы слыхали...

Кожаный заволновался. Оглянулся зачем-то на дверь и тихо
спросил:

- Каких монахов?

- Наших, - ответил Крендель, тоже понизив голос.

- Сколько же вам надо монахов?

- Пять.

Кожаный снял кожаную кепку, вытер пот, выступивший у него
на лбу.

- Не много ли? - сказал он. - Может, одного хватит?

- Нам хотя бы Моню, - жалобно ответил Крендель.

- Моню? - изумился Кожаный. - Что ж вы раньше-то молчали?
Надо было сразу дело говорить. Все монахи здесь, а Моня... -
вдруг он замолчал и приложил палец к губам.

Дверь дернулась, и в тир вошел новый посетитель.

- Почем выстрел? - спросил он, подходя к барьеру.

Это был тот самый Веснушчатый нос, которого звали
Василий.

Стрельба по-кармановски

- Пять копеек, - недовольно ответил Кожаный, делая нам
знаки пока помолчать.

- А сколько всего мишеней?

- Десять.

- Вот полтинник, - сказал Нос, выкладывая на прилавок
деньги.

- Ого! - восхитился Кожаный и подмигнул нам. - Десять
выстрелов! Может быть, лучше одиннадцать или двенадцать?

- Хватит десяти.

- Вот это я люблю. Ты, оказывается, настоящий стрелок.

- А вы, оказывается, не только на рынке торгуете.

- Торговля - это так, ерунда. А сердце мое здесь.

- Оно у вас тоже кожаное? - спросил Нос. - Не дожидаясь
ответа, он вскинул винтовку и выстрелил.

Пуля ударила в кнопочку - утка железно крякнул и
перевернулась.

- Отличный выстрел! - похвалил Кожаный. - А сердце у меня
мягкое, отзывчивое. По правде говоря, оно - золотое.

- Может, алмазное? - спросил Василий и выстрелил в гуся.

Гусь рухнул.

Кожаный нахмурился.

Василий перезарядил винтовку и сшиб лебедя. Размахивая
длинной шеей, лебедь закачался, как маятник стенных часов.

Веснушчатый ударил в мельницу. Взвизгнула какая-то