Чтение 11–й страницы книги ~Мы все из Бюллербю~

По дороге домой Улле спросил у Лассе:

- Где это ты так штаны разорвал? Смотри, какая дыра!

Лассе чуть не свернул себе шею, чтобы увидеть эту дыру, а Улле
закричал:

Первого апреля

Никому не верю!

Улле страшно обрадовался, что ему удалось обмануть самого Лассе. Потом
мы встретили злого сапожника, и Улле захотелось обмануть и его.

- Господин сапожник, смотрите, там под кустом сидит лиса! - закричал
он.

Но сапожник даже не взглянул в ту сторону.

- Не вижу никого, кроме шести сопляков! - сказал он.

Тут уж захохотал Лассе.

А дома, после того как мы сделали уроки, Лассе побежал к Улле и сказал:

- Давай скорей! К Бритте и Анне пришел старьевщик. Он покупает камни.

- Какие камни? - спросил Улле, он совсем забыл про первое апреля.

- Обыкновенные, какие всюду валяются, - ответил Лассе.

Улле бросился собирать булыжники. Он собрал их столько, что с трудом
дотащил. На кухне у Бритты и Анны в самом деле сидел старьевщик, но скупал
он только пустые бутылки и тряпье.

- Дяденька, вот я вам камней притащил, - сказал запыхавшийся Улле и
показал на свой мешок.

- Каких еще камней? - удивился старьеевщик.

- Обыкновенных, - ответил Улле. - Булыжников. Я их у нас в саду набрал.

- Ах вот оно что! - сказал старьевщик. - Ну, дружок, на этот раз ты дал
маху.

Тогда Улле вспомнил про первое апреля. Он покраснел как рак, схватил
свой мешок и потащил его прочь. А Лассе стоял за изгородью и орал во всю
глотку:

Первого апреля

Никому не верю!

Яичный пир

Наступила пасха. Папа с мамой были приглашены в гости в Большую
деревню, а нам разрешили устроить яичный пир и пригласить на него Бритту,
Анну и Улле. Ведь у мамы куриная ферма, так что яиц у нас достаточно.
Правда, Боссе считает, что почти все яйца несет его Альбертина, но он
ошибается.

- Тебе, наверно, кажется, что твоя Альбертина строчит яйцами, как
пулемеет? - спросил у него Лассе.

Пировать мы собирались на кухне. По случаю праздника стол был накрыт
синей скатертью, а мама разрешила нам взять красивые желтые тарелки. В вазе
стояли березовые ветки. И все яйца были выкрашены в красный, желтый и
зеленый цвет, потому что крашеные яйца гораздо вкуснее некрашеных. Мы даже
написали на яйцах стихи. Например:

Это яйцо предназначено Анне.

Съешь его вместо оладий в сметане.

Придумал это стихотворение, конечно, Лассе, но Боссе оно не
понравилось.

- При чем тут оладьи в сметане? - сказал он. - Нас и не собирались ими
кормить.

- А откуда ты знаешь, вместо чего мы будем есть эти яйца? - возразил
Лассе. - Но если хочешь, давай напишем иначе:

Это яйцо предназначено Анне

Съешь его вместо котлеты в сметане.

Боссе и это стихотворение не понравилось. Но больше мы ничего придумать
не успели. Пришли Анна, Бритта и Улле, и мы сели пировать. Нам было очень
весело. Мы соревновались, кто съест больше яиц. Я смогла съесть только три
яйца, а вот Улле съел шесть.

- Альбертина - незаменимая курица, чтобы мы без нее делали? - сказал
Боссе после пира.

Дома никого не было. Агда ушла куда-то с Оскаром. Мы погасили свет и
стали в темноте играть в прятки. Сперва мы посчитались -
эппель-пеппель-пирум-парум, - и водить выпало Боссе. Я спряталась очень
хорошо: в гостиной на подоконнике за занавеской. Боссе несколько раз прошел
мимо и ничего не заметил. Но оказалось, что Бритта спряталась еще лучше. У
нас в сенях стоят папины резиновые сапоги и над ними висит плащ, который
папа надевает по утрам, когда возит молоко в Большую деревню. Бритта влезла
в эти сапоги и прикрылась плащом. Боссе долго-долго не мог ее найти. В конце
концов мы даже зажгли свет и стали искать ее все вместе. Мы кричали:
"Бритта, выходи!", но она молчала и не выходила. А заглянуть за плащ никому
и в голову не пришло, он висел, как обычно.

- Наверно, она умерла и уже никогда не ответит, - сказал Улле.

Но тут из плаща раздался смех, и перед нами появилась живая Бритта в
папиных сапогах.

Бритта предложила нам играть в "Кота в сапогах", ей, конечно, хотелось
быть котом, но Анна сказала, что лучше пойти к дедушке и угостить его
гоголем-моголем. Мы взяли стаканы, яйца и сахарный песок и побежали к
дедушке. Он, как всегда, сидел в качалке перед печкой и очень нам
обрадовался. Мы уселись на полу и стали взбивать гоголь-моголь.

Как мы с Анной ходили за покупками

Лавка, где мы покупаем сахар, кофе и вообще все, что нужно, находится в
Большой деревне, рядом со школой. Мама часто просит меня зайти в лавку после
уроков. Но однажды она попросила меня сходить за покупками во время весенних
каникул.

День был солнечный, и я была не прочь прогуляться в Большую деревню. Я
спросила у мамы:

- А что нужно купить?

Мама хотела составить список, но мы не нашли карандаша, и я сказала:

- Подумаешь, я могу и так все запомнить!

И мама начала перечислять, что я должна купить: палочку дрожжей, кусок
самой лучшей телячьей колбасы, пакетик имбиря, банку анчоусов, сто граммов
сладкого миндаля и бутылку уксуса.

- Дрожжи, колбаса, имбирь, анчоусы, миндаль и уксус - все, я запомнила!
- сказала я маме.

В это время к нам прибежала Анна и спросила, не пойду ли я вместе с ней
в лавку.

- Ха-ха-ха! А я как раз собиралась позвать тебя! - сказала я.

На Анне была новая красная шапка с кисточкой, а в руке - корзинка. Я
тоже надела новую зеленую шапку с кисточкой и взяла в руки корзинку.

Анна должна была купить кусок мыла, пачку хрустящих хлебцев,
полкилограмма кофе, килограмм рафинада, два метра резины для продержки и
кусок самой лучшей телячьей колбасы, так же, как я. Списка у Анны тоже не
было.

Перед уходом мы поднялись к дедушке узнать, не нужно ли и ему
чего-нибудь в лавке. Дедушка попросил нас купить ему леденцов и баночку
камфарной мази.

Когда мы вышли за калитку, на крыльцо выбежала тетя Лизи, мама Улле.

- Вы в лавку? - крикнула она нам.

- Да! - ответили мы.

- Мне тоже кое-что надо, - сказал она.

- Пожалуйста, мы все купим! - сказали мы.

Тетя Лизи попросила купить ей катушку белых ниток No 40 и ванильного
сахара.

- И еще что-то мне было нужно, только никак не вспомню, - сказала она,
наморщив лоб.

- Наверно, кусок самой лучшей телячьей колбасы, - сказала я.

- Верно! - обрадовалась тетя Лизи. - А как ты догадалась?

И мы с Анной отправились в лавку.

Все-таки мы боялись чего-нибудь забыть и потому по нескольку раз
перечислили друг другу все, что нас просили купить. Мы шли, взявшись за
руки, и размахивали корзинками. Сверкало солнце, сладко, по-весеннему, пахли
деревья. "И телячьей колбасы, самой, самой лучшей!" - пели мы во все горло.
Так у нас получилась песня про колбасу. Мы пели ее на разные лады, даже на
мотив марша. А под конец мы придумали такую печальную мелодию, что чуть сами
не заплакали.

- Какая грустная колбаса! - сказала Анна. - Хорошо, что мы уже пришли.

В лавке было очень много народу, и нам пришлось бы долго стоять в
очереди, если б нас не выручил дядя Эмиль, наш лавочник. Ведь взрослые
считают, что детям спешить некуда, и норовят пролезть вперед. Но дядя Эмиль
нас хорошо знает, и ему было интересно, как поживают все обитатели Бюллербю,
сколько яиц мы съели на пасху и скоро ли мы с Анной выйдем замуж.

- Еще не скоро, - сказали мы.

- А что уважаемые барышни желают купить?

Он всегда шутит с нами и очень нам нравится. У него маленькие рыжие
усики и карандаш за ухом. И он всегда угощает нас леденцами из большой
банки.

Сперва Анна перечисляла все, что просили купить ее мама и дедушка, а
дядя Эмиль складывал покупки в корзину. Потом настал мой черед, и я сказала
дяде Эмилю все, что было нужно моей маме и тете Лизи. Нам казалось, что мы