а тогда я слышал по "Телефункену", как Мексиканская, Гренландская и
Папуасская компартии захлебывались пеной во рту и доказывали, подонки, что
совещания такого быть в Кремле не могло, а оно замастырено отщепенцами,
избежавшими возмездию с радиостанции "Свобода". Инсценируют, так сказать,
историю КПСС, ее злейшие враги.
хавать, но вот давай сейчас выпьем за тапиров, морских тюленей и
птичку-пеночку, и чтобы под амнистию после смерти какого-нибудь хмыря попали
в первую очередь они, а потом уж мы с тобой, если, не дай Бог, подзалетим по
новой, а уж потом пускай попадают под амнистию академики, писатели,
полководцы и продавщицы пива. Сука гумозная Нюрка у нас на углу каждый раз
грамм пятьдесят лично мне недоливает, и что я ей такого, проститутке,
сделал, не понимаю? И вообще не желаю с той же самой пеной у рта требовать
отстоя пены после долива пива! Может, еще и на колени встать перед вонючей
цистерной? Как им, паскудам, хочется унизить нас с то бой, Коля, даже по
мелочам, по мизеру! Гнилой им член в грызло! Не дождутся они, чтобы старый
международный урка и Коля Паганини требовали отстоя пены после полива пива!
Мы лучше цистерну украдем и гвардейской кантемировской дивизии подарим,
Пускай солдатики пьют и писают. В казарме, Коля, хуже, чем в тюрьме, но
немного лучше, чем в зооперке.
подзавестись, если мы проходим по целому ряду сложнейших предварительных
следствий с гордо поднятыми головами, превращаемся в кенгуру, но не продаем
в себе человека, освобождаемся, работаем, хор знает кем, и вдруг - на тебе!
Требуй отстоя! Да я за всю жизнь требовал пару раз только жареного прокурора
по надзору и то зря и по глупости, чего простить себе не могу! Давай-ка,
между прочим, позавтракаем. Эх, Коля! Баланда на свободе называется бульон!
Выпьем за белок, соболей и куниц. Я не могу смотреть, как они мечутся в
клетках. И я тогда метался, вроде соболя, по своей третьей комфортабельной
камере без окон, без дверей и по-новой сейчас забыл, был там потолок или не
был. Мечусь и мечусь, смотрю себе под ноги в одну точку, пишу веселый
сценарий процесса или же стараюсь кемарить, чтобы не видеть картинок и
фотографий, заляпавших все четыре стены сверху донизу. К тому же Кырла Мырла
все волосател и волосател на моих глазах, и вот уже седеть борода у него
потихоньку начала, а Ленин наоборот активно лысел и лысел. Невыносимо было
мне смотреть на картинки, невыносимо. Как я не поехал, а остался нормальным
человеком, до сих пор понять не могу. Картинки-то эти все время менялись. Ты
представь, Коля, себя на моем месте. Вдруг,ни с того ни с сего,"Паша
Ангелина примеряет в Грановитой палате корону Екатерины II" исчезает и
проступает на ее месте "Носилыцики Казанского вокзала говорят Троцкому:
"Скатертью дорожка, Иуда!" Или же "Карацупа и его верный друг Джавахарлал
Неру" из правого нижнего угла взлетает в угол левый верхний, и такая, извини
за выражение, пиздопляска продолжается круглые сутки, круглые сутки
продолжается этот адский хоровод. "По рекам вражеской крови отправились в
первый рейс теплоходы "Урицкий", Володарский", Киров" и многие другие".
"Нет! Фашистскому террору в Испании!" "В муках рождается новая Польша".
"Запорожцы пишут письмо Трумэну". "Хлеб - в закрома!". "Уголь - на гора!"
Все - на выборы!". Коля, я уж стал повязку на глаза надевать, лишь бы не
лезла в них вся эта мертвая ложь, нечеловеческое дерьмо разных здравиц,
монолитное единство партии и народа, свиные бесовские рыла вождей, льстящих
рабам и ихнему рабскому труду, стал повязку надевать, чтобы не выкалывали
мои глаза оскверненные слова великого и любимого мной языка, чтобы не
оскорбляли они зрачков и не харкали в сердце и в душу. Хипежить я уж не
хипежил больше. Бесполезно, сам понимаешь.
течение недели начал повторять:
процесс! У меня на это чутье, дай Бог! Ни с того ни с сего не стал бы
долдонить Юрий Левитан "Учение Маркса всесильно, потому что оно верно" по
двадцать раз в день. Не стал бы! Не такой он у нас человек-микрофон!...
Учение Маркса всесильно, потому что оно верно". Кстати, Коля, все наоборот:
оно неверно, поэтому и всесильно. А учения истинные всесильными в каждый миг
времени, к сожалению, не бывают.
Готов присесть на скамью подсудимых и встретиться взглядом с самым
демократическим в мире правосудием! Готов прочитать дело и подписать дорогую
двести шестую Статью У.П.К. РСФСР.
Нью-Йорка" отодвигается, и рыло, несколько месяцев его не видал, говорит: "С
вещами!"
Очнулся я после вдыхания какого-то сладкого газа прямо на скамье подсудимых,
за барьером из карельской березы. Скамья сама по себе мягкая, но без спинки,
а это в процессе раздражает неимоверно, и не знаю, как ты, а я от этого
чувствую отвратительную за собой пустоту. Поднимаю голову и прищуриваюсь.
Мне было некоторое время невыносимо смотреть в глаза собравшимся людям.
Очень все интересно. В первых рядах сидят представители всех наших союзных
республик в национальных одеждах. Чалмы, папахи, косынки, бурки,
косоворотки, унты, тюбетейки, ширинки, халаты, и в общем кинжалы. За ними
рабочие в спецовках. Концами руки вытирают, из-за станков, так сказать,
только что вышли. Колхозницы с серпами. Интеллигенты с блокнотами. Писатели.
Генералы. Солдатики. Скрипачи. Много знакомых киноартистов. Балерина.
Кинорежиссеры. Сурков. Фадеев. Хренников. За ними представители, как я
понял, братских компартий и дочерних МГБ, Телекамера. По залу носятся два
хмыря, которых распирает от счастливой занятости. Делают распоряжения.
Что-то друг другу доказывают. Решают, суки, художественную задачу. Вдруг
заиграл свадебный марш Мендельсона, в зал вбежали пионеры с букетами
бумажных цветов. Лемешев пропел: "Суд идет! Су-у-уд и-и-и-дет!" Все,
разумеется, и я в том числе, встали. И по огромной винтовой лестнице,
символизирующей, Коля, спиральный процесс исторического развития спустились
вниз и уселись на стулья с громадными гербовыми спинами председательница
/мышка, а не бабенка / и двое заседателей: старушенция и здоровенный детина
в гимнастерке и кирзовых сапогах. Выбрали в полном составе почетных
заседателей - членов Политбюро во главе со Сталиным. Затем стороны уселись.
Прокурор в форме и с желточерными зубами. Барабанит пальцами по столу.
Смотрит в потолок и всем своим видом, подлятина, как бы намекает на то, что
в этом зале только он кристаллически честный человек, а остальных он, если
бы мог, приговорил сию секунду, не отходя от кассы, к разным срокам
заключения в исправительных лагерях. Защитник же мой тоже думает о
присутствующих как о неразоблаченных преступниках, но, в отличие от
прокурора, с жалостью и пониманием, и как бы внушая, что лично он готов
исключительно профессионально оправдать всех или же сходу снизить нам срока
заключения, Забросали пионеры два тома моего дела цветами, вручили букеты
судьям, прокурору и конвою. Защитнику цветов не хватило. Тогда прокурор
подошел и поделился с ним хризантемами. И - понеслась! Именем такой-то и
сякой республики... слушается в открыто--закрытом судебном заседании дело по
обвинению гражданина Гуляева, он же Мартышкин, он же Каценеленбоген, он же
Збигнев Через--Седельник, он же Тер-Иоганесян Бах, две страницы, Коля, моих
рабочих следственных кличух про стали, пока не остановились на последней:
Харитон Устиныч Йорк.
Лубянку, заметила мой "не тот, не наш" взгляд, которым я давил косяка на
Кырлу Мырлу, стоявшего в витрине молочного магазина, старуха и сказала на
весь зал, услышав, что я Х.У. Йорк. Это - распад!"
преступлении, непредусмотренным самым замечательным в мире У.К. РСФСР, по
зквивалентным статьям 58 один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь,
девять, десять и так далее с остановками по следующим пунктам: а, б, в, г,
д... Далее без остановок. В том, что он в ночь с 14 июля 1789 года на 9
января 1905 года зверски изнасиловал и садистски убил в Московском зоопарке
кенгуру породы колмогорско-королевской по кличке "Джемма", а также являлся
соучастником бандитской шайки, отпилившей в первомайскую ночь рог с коса
носорога Поликарпа, рождения 1937 года, с целью превращения рога в порошок,
резко стимулирующий половую активность работников некоторых московских
театров, Госфилармонии и Госцирка... Подсудимый Йорк полностью признался в
совершенных преступлениях...
масть бита!
председательница-мышка, зааплодировали, потом тихо зазвучал полонез
Огинского, все во мне похолодело, душа оборвалась и я почувствовал, Коля,
первый раз в жизни, острей и безнадежней, чем в третьей комфортабельной, что
я смертельно одинок, смертельно беззащитен, и что какие-то дьявольские силы
цель свою видят в том, чтобы широкие народные массы весело отплясывали
"яблочко" на моем одиночестве, на моей беззащитности, на единственной жизни
моей!
Фан Фаныч вам не Сидор Помидорыч! Вы пляшите, вы танцуйте на нем! 'Топчите
его, читайте книжечки, как по йогу проехал грузовик и не хрена йогу не было!
Читайте книжечки и рукоплещите другому йогу, которого в закрытом сундуке
бросили в море, но йог сундук раскурочил и выплыл со дна Индийского океана.
Читайте, топ вате, пляшите на моей смертной и слабой груди! Вашим йогам даже
присниться не могут такие тяжелые грузовики, под которыми стонет и плачет
душа Фан Фаныча от боли и обиды. По коридорам Лубянок ходить, это вам не
скакать по битому стеклу и углям раскаленным! А читать пришитое к живому
телу дело - не серную пить кислоту. Вашим йогам даже присниться не могут
Маркелов Олег
Орлов Алекс
Жюль Верн
Белогорский Евгений
Шилова Юлия
Маккэфри Энн