титульном листе: "Секретно. Конспектированию не подлежит". И лиловый штамп в
верхнем углу, чуть вкось: "Высшие курсы НКВД. Экз. No 7".
узлы связи армии и полиции.
главные силы, основную часть населения.
вечная неразбериха. И в результате "Зенит" штурмует дворец Амина в Кабуле, а
батальон спецназа КГБ его же защищает, и палят они друг в друга. И
удивляются, как здорово воюет другая сторона. Это называется -- перетончить:
пересекретили операцию от самих себя... бллллядь!
плывем над землей, -- под нос поет Мустафа. Упоминание Афгана затрагивает
его душевное равновесие.
него. Он все еще пытается иногда найти смысл, просечь логику в том, к чему
пришла его жизнь.
коренные. Казаки давно обжили манчжурскую степь, когда в те края, в
нерчинскую каторгу, слали декабристов. Сполняли государеву службу: резались
на рубежье с хунхузами. Хлеб сеяли, овец пасли, лампас по форме носили
зелено-желтый: Забайкальское казачье войско.
Прасолы. И был Витек Мясников невысок и цыганист -- кость узкая, да жила
выносливая: что мороз, что жара, -- гуран.
кожаной рукавицей. А плавать не умели -- в степи негде.
После восьмого класса переходили в вечерку: девки беременели, пацаны шли
учениками в ремонтные мастерские и полевые бригады. Обношенные учителя
выводили мертвым душам тройки в табелях, чтоб самих не сократили.
заведено. Последнюю неделю попили, погуляли, подожимали девок: на прощание
очень важным ощущалось, чтобы она тебя ждала. Хотя для себя возвращение
обязательным не полагали: мир велик, судьба впереди. Дальше Читы и
Хабаровска никто не бывал.
помахали из автобуса, и в райцентр. А там в военкоматском дворе цыкнули,
рыкнули, построили по четыре, и погнали команду два сержанта на станцию.
на седьмые сутки приехали в Ульяновск, в учебку.
хотелось. Разок гоняли на кросс -- вокруг гарнизонного забора. Разок -- на
стрельбище: первый раз берешь настоящий автомат в руки -- ого! -- а через
неделю провались эта дура, чистить да таскать, деталь обрыдлого быта.
наряд. А кто возбухнет -- сержант загоняет отделение в сортир и командует
валить мимо дыр, вот те наряд: кусок тряпки в десять квадратных сантиметров,
и чтоб через час все было вылизано.
рукопашную, как десантуре, ему не дают... так, дурь выбить, а выправку
вбить, чтоб службу понял -- и хорош, давай под присягу. И остаются в памяти
-- подробности и слухи. Вот хэбэ стираешь шваберной щеткой, с песочком,
пусть вытрется и высветлится, разложив на полу в умывалке. В кухонном чане
миски заливаешь кипятком и крутишь в гремящей груде городошной битой: мытье.
По подъему ("Оправиться и выходить строиться на зарядку, форма одежды -- с
обнаженным тор-цем!") -- в сортире по семеро в затылок дышат отлить в
очередь, и с парного духа теплой чужой мочи в знобящем воздухе начинается
день.
когда тот был в командировке, и полковник, узнав, хотел его застрелить, но
влюбленная в юного трахалыцика-красавца жена пообещала уйти, писать
генералу, министру, истерика, и командир комиссовал грузина, отправил из
армии вон домой, а жена сбежала за ним, и они поженились и стали жить у
грузина дома на Кавказе. Или еще: двое за полгода до дембеля угнали в
карауле "газон", загрузившись патронными цинками, и месяц гоняли по лесам,
заправляясь у проезжих машин, а жратву и водку беря под автоматом в
сельмагах, и не могли их поймать, пока не обложили в роще ротой внутренних
войск, те отстреливались бешено, накрыли их только минометом -- в клочья:
вот так-то бывает -- не выдержали, так хоть погуляли. {Статистика
самоубийств в Советской Армии не была засекречена, но просто запрещена: не
существовала.}
прямоугольной доской. В столовую-- руки не мыть, но обувь чистить, проверят.
В увольнение -- пройти изнутри складку брюк куском сухого мыла, и навести
стрелку ходом расчески меж зубцов.
кисточки. Они его и сгубили.
один летеха, приостановил взгляд:
ерунда, но иногда и она может значить. В Афган!
офицеры добры и осторожны -- чуть что не так, и получишь в бою пулю в спину.
спали по три часа -- все работы на молодых и ночные охранения. Застанут
спящим -- бьют в смерть.
НЗ, патроны, вода, спальник, с пулеметчика или радиста еще что-нибудь на
тебя навесят, ноги дрожат и с камней срываются, язык сбоку. А душман скачет
наверху, как козел -- калоши на босу ногу, халат и автомат через плечо. А
тебя через пару суток марша бери голыми руками, бобик сдох...
ленты -- отработали по кишлаку, как на гигантской совковой лопате
перетряхнули склон. Пошли вперед, где что -- не понять, дым, треск, тут как
даст под ногами!..
3.
до Москвы. Полк на Кремль, батальон на телевидение и радио, батальон на
дачи, по роте на вокзалы и аэропорты, по роте -- оседлать кольцевую и шоссе.
-- рота... Генштаб -- две роты... Дежурный по гарнизону -- взвод...
метрополитена и автобусные парки, по отделению на электростанции -- это
сразу вырубит типографии и редакции, иначе их не пересчитать, и ради Бога,
обеспечь прежде всего командующего ПВО, который под автоматом даст на
запросы с постов, без его решения обойтись не захотят, добро на проход
эшелона. А иначе получится вечная русская хренотень: хотели как лучше, а
получилось как всегда.
его самого. Вот, скажем, родился Гагарин в 1935 году. Старик в том году уже
был директором завода, Каведе -- молодым сержантом НКВД, Жора вступил в КИМ
-- Коммунистический Интернационал Молодежи, как тогда назывался комсомол.
Прямо-таки преемственность поколений, только интервал был упрессован обвалом
времени с двадцати пяти лет, как обычно считают историки поколение, до
десяти, от силы двенадцати. Десяток и дюжина -- одна, в сущности, единица в
разных системах счета.
что именно "десять лет разницы -- это пустяки", и неслучайно это именно
"разговор", и с "комсомольцем", и о "войне". Сознательно он, надо полагать,
никакого особого глобального смысла в то, что именно "десять лет", в виду не
имел. Но тем поэт и характерен, что через него эпоха являет свои истины.
Сколько жизни звучало в громах над нами.
Гагарин это переживал. На войну он не успел, а в подвалах и полуподвалах
ребятишкам хотелось под танки! и, стало быть, в юности понял, что смысл его
жизни в том, чтобы поднять Целину. Распахать бескрайнюю нетронутую степь --
заколышет тучная нива золотое литье до горизонта. Встанут белые города,
задымят заводы, давая счастливое изобилие стране.
гремели палатки в мартовской степи. В землепашестве смыслили, как свинья в
апельсинах.
двадцать лет до того всех природных крестьян, кто понимал землю, выморозил в
Арктике, выморил в лагерях. Ну, кого не сам, тех коллеги-товарищи, почетные
чекисты, серебряные щиты. И чем больше знаешь, тем меньше во всем смысла.
не звал, за отсутствием к тому причины и повода, а звали Юрой Белкиным --
разочаровался довольно быстро. Он как-то самостоятельно, не формулируя,
пришел к чеховскому выводу об идиотизме сельской жизни. Не, ребята, пахать и
сеять и жать не по погоде, а по команде -- это кайф. Это нечто.
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия