Чтение 11–й страницы книги ~Колыбельная для брата~

- А ты... почему дома? Сам говорил, что на кухню пойдешь.

- Ах, какая неприятность! Мы думали, Кирилла нет, а родители на
месте. Вот бы мы расписали им все его преступления! А мама возьми да
скажи: "Посиди, Кирилл, с братиком, я сама схожу... и все ходит
где-то, хо-одит... Женьку ждать она не стала-а... А наш папа на за-
во-оде. У него конец кварта-ала-а...

Последние, так удачно сложившиеся фразы Кирилл протянул на мо-
тив песенки о мишке, у которого оторвали лапу. Дело в том, что Ан-
тошка проявил твердое намерение завопить.

Удивленная Женька примолкла, а Кирилл негромко, но со вкусом
спел Антошке про Каховку. Потом "От улыбки хмурый день светлей". За-
тем "Старого барабанщика". Женьки он не стеснялся. Все равно ему,
есть она тут или нет.

Антошка опять задремал. Женька этим воспользовалась и прошепта-
ла:

- Ты хорошо поешь...

Антошка подозрительно зашевелился.

- Иди-ка ты в другую комнату,- тихонько, но сурово предложил
Кирилл.- Сиди там и жди, если хочешь, родителей. Только зря. Мама и
так позвонит отцу, я ей все рассказал. А отец с работы зайдет в шко-
лу.

Женька послушно направилась к двери, но с порога обиженно сооб-
щила:

- Если хочешь знать, я не ябедничать пришла. Просто Ева Петров-
на сказала: если родители не пойдут, пусть Векшин сам явится за сво-
им портфелем.

- Уже бегу. Изо всех сил.

- Теперь-то, конечно, ни к чему, раз твой папа зайдет...

Кирилл с сомнением посмотрел на Женьку.

- Ты думаешь, папа потащит мой портфель?

- А... не понесет?

Кирилл пожал плечами:

- У него, по-моему, свой тяжелый.

- А что ты будешь делать?

- Ничего не буду,- честно сказал Кирилл.- Пусть Александр Ви-
кентьевич делает. Он ведь отобрал.

Женька долго и недоверчиво смотрела на Кирилла. Потом открыла
рот, но Кирилл показал кулак: молчи!

В траве сидел кузнечик,

Совсем как человечек, -

торопливо начал он.

Было, однако, поздно. Антошка взревел на высоких нотах, сделал
паузу и начал выть, не умолкая.

Теперь оставалось последнее средство. Кирилл выпрямился, опять
покатал туда-сюда кроватку и решительно пропел вступление. Антошкин
рев сделался в два раза тише. Кирилл начал первый куплет. Антошка
еще сбавил звук и наконец совсем притих. Будто понимал суровые слова
о грозе и последней дороге...

Второй куплет Кирилл пел тише и сдержанней. Антошка начал засы-
пать под печальный, но решительный мотив. Когда песня кончилась, он
посапывал, как до прихода Женьки.

Кирилл поднял глаза от кроватки и только сейчас вспомнил про
Черепанову. Она стояла у косяка и странно смотрела на Кирилла. Хоте-
ла что-то спросить, но он приложил палец к губам. На цыпочках прошел
мимо Женьки. в другую комнату. Здесь было их с отцом государство.
Женька вошла следом и прошептала:

- Это что за песня?

Кирилл усмехнулся:

- Колыбельная для брата... Закрой дверь, а то опять разбудишь.

Женька послушалась и снова спросила:

- А все-таки... откуда эта песня? Кто сочинил?

- Много будешь знать...- буркнул Кирилл. Сел к столу и взял том
Конан Дойля с рыцарским романом "Белый отряд".

Женька не стала обижаться. Опять сказала:

- Ты хорошо поешь. Зря ты не ходишь в хор.

- Вам же Ева Петровна объяснила: из ложной принципиальности и
глупого упрямства.

- Ну и правильно объяснила... Все назло делаешь. Волосы за-
чем-то отрастил, а они тебе вовсе даже не идут.

- Ну уж это ты врешь!- Кирилл вместе со стулом повернулся ж
Женьке.- Волосы как раз "идут". Они мне уши закрывают. Уши-то у меня
как у слона!

- Глупости какие!

Кирилл сказал с чудовищно серьезным видом:

- Совсем не глупости. У меня из-за них такая душевная драма бы-
ла в третьем классе...

- Какая драма?- удивилась Женька.

- Повторяю, душевная. В театре. Я тогда первый раз в театр по-
шел самостоятельно, один.- Кирилл поднял к потолку глаза. - Ах, ка-
кой я был красивый! Красная рубашка в белый горошек, белый галсту-
чек. Первые в жизни расклешенные брюки, ковбойский ремень... Весь
театр на меня смотрел и ахал...

Женька тихо засмеялась и присела на уголке дивана.

- Не смешно,- печально сказал Кирилл.- Больше всех смотрела де-
вочка. Очень красивая девочка, с черными глазами. Я потом таких кра-
сивых ни разу не видел... Ходила с мамой по фойе и все на меня пог-
лядывала. А потом в зале на меня оглядывалась... Ну, и я тоже. Заби-
лось мое бедное сердце.

- Ты будешь писателем, Кирилл,- сказала Женька.

- Я буду парикмахером и никогда не стану коротко стричь де-
тей...

- Ну, а что дальше?

- Дальше? Тяжело вспоминать... Ну, ладно. Кончился спектакль,
они одеваются, а я кручусь рядышком, будто нарочно. И вдруг она маме
говорит громким шепотом: "Посмотри, какие у мальчика громадные
уши..."

Кирилл сделал траурное лицо и замолчал.

- А потом? - с улыбкой спросила Женька.

- Что "потом"... Пришел домой, сорвал галстучек и хотел отре-
зать себе уши. Но все ножи оказались тупые. Тогда я поклялся до гро-
ба ненавидеть девчонок. А на сердце до сих пор трещина... Вот такие
дела, товарищ председатель совета отряда...

Он думал, что Женька улыбнется, но она сидела с опущенной голо-
вой и машинально наматывала на палец русую прядку. Потом все же
улыбнулась, но как-то не так. Слишком задумчиво. Исподлобья глянула
на Кирилла и вдруг сказала:

- А какие мы смешные были тогда... Между прочим, в третьем
классе я в тебя целый месяц была влюблена...

Кирилл вдруг почувствовал, что сейчас покраснеет. Однако взял
себя в руки.

- Что же ты молча страдала? Счастье было так возможно... Хотя,
что ты во мне нашла? Я был заикой.

- Дурак ты был,- со вздохом сказала Женька.- И сейчас дурак...

"Сама",-хотел сказать Кирилл и вместо этого неожиданно спросил:

- Слушай, Черепанова, ты в самом деле думаешь, что я украл ко-
люлек?

Она стала розовой, как ее гольфы и бантики на платье.

- Что ты глупости говоришь...

- Тогда зачем пришла?- тихо и серьезно спросил Кирилл.- Чтобы
дураком назвать?

- Ну, раз Ева Петровна послала... Разве лучше, если бы кто-ни-
будь другой пришел? Могли столько наговорить...

- Ну и пусть. Мне все равно.

- Кирилл!- удивленно сказала она.- Ты, что ли, нисколько не бо-
ишься неприятностей с родителями?

Кирилл посмотрел на Женьку спокойно и снисходительно:

- Подумай сама, чего мне бояться, если я не виноват? У меня,
слава богу, нормальные мама и папа, а не людоеды и не пугала.

- Ева Петровна скажет...

Кирилл перебил:

- Что скажет? Если все на свете Евы Петровны будут говорить,
что я жулик, родители все равно не поверят. Они-то меня с пелёнок
знают.

- Она скажет, что ты грубил.

- Не грубил, а спорил. Меня вором называют, а я должен согла-
шаться?

- А что тебе мама сказала, когда ты... ну, рассказал про это...

- Что она сказала?- Кирилл поднял глаза к потолку.- Ну... она
сказала: "Кирюша, не забудь, что на плите кипит молоко... Соску вы-
мой кипяченой водой... Не скучайте, я скоро приду..." Она в самом
деле скоро придет. Подожди.

Женька встала.

- Зачем ждать? Я пойду...

- Как вам угодно, сударыня,- сказал Кирилл и вдруг почувство-
вал: не хочется ему, чтобы Женька уходила. Конечно, ничего особенно-
го, но... лучше бы еще посидела. Наверно, просто скучно одному.

И он не огорчился, когда Женька обернулась на пороге и спроси-
ла: