- Хозяин карточки - крупная акула правых. Во внешний мир особенно не
высовывается, и поэтому простому народу его имя может ничего и не говорить; в
деловых же кругах о нем знают практически все. Ты, видно, - единственное
исключение...
- Далек я от светской жизни! - буркнул я, словно оправдываясь.
- Вообще говоря, он не совсем из правых... Даже, скорее, - совсем не из правых.
- Ну, вот - вообще ничего не понятно...
- Если честно, всегда было сложно разобраться, что там у него в голове. Работ он
не пишет, речей перед аудиториями не говорит. Пять лет назад репортер из одного
ежемесячника попробовал было копнуть под него по поводу взяток, оформлявшихся
как партийные взносы, - да самого же репортера и закопали...
- А ты, я смотрю, неплохо осведомлен!
- Я хорошо знал того репортера.
Я поднес зажигалку к сигарете в губах и затянулся.
- А этот репортер... Чем он сейчас занимается?
- Перебросили в общий отдел. С утра до вечера, не разгибаясь, правит рекламные
тексты... Мир "масс-коми" (*7), как тебе известно, до удивления тесен, так что
его фигура теперь - как бы наглядный урок, предостережение всем остальным.
Знаешь, как у африканских аборигенов - белые кости при входе в деревню...
- Да уж, - хмыкнул я.
- Впрочем, кое-что из довоенной биографии этого типа мне все-таки известно.
Родился в 1913-м на Хоккайдо. Закончил школу - перебрался в Токио; скакал с
работы на работу, пока не прибился к правым. Кажется, всего однажды - но
все-таки угодил тогда за решетку. Отсидел - подался в Маньчжурию, где спелся с
офицерами Квантунской армии и создал какую-то организацию диверсионного толка.
Чем занималась эта организация, я уже толком не знаю. Именно с тех пор он
неожиданно становится человеком-загадкой. Поговаривали, что он наркоман; да,
видимо, так и было... Погулял, порезвился по Китайской равнине - и ровно за две
недели до прихода советских войск благополучно, на большом эскадренном миноносце
эвакуировался на родную землю. Вместе с кучей трофейного золотишка, понятное
дело...
- М-да, просто поразительно вовремя!
- В том-то и дело: этот тип всегда умел очень талантливо рассчитывать время.
Когда лучше закидывать невод, когда - тащить... И, кроме того, всегда как-то
заранее чувствовал, в какую именно точку следует бить. Когда верхушку
оккупационной армии арестовали за военные преступления категории "А",
расследование по его делу прервали на полдороге, а само дело просто-напросто
закрыли. Причины - сперва "по болезни", а потом все вообще окутано мраком и
схоронено на века. Скорее всего, имела место какая-то сделка с вояками США.
Макартур ведь тоже очень облизывался на китайские просторы...
Мой напарник снова вынул из карандашницы шариковую ручку и, зажав между средним
и указательным пальцами, принялся вертеть ее туда-сюда.
- Так вот, выбрался он из казематов Сугамо (*8), вытащил на свет божий свои
сокровища, которые прятал неизвестно где - и разделил их на две половины. На
первую половину купил с потрохами одну из фракций в партии консерваторов; на
вторую же - весь мир рекламы. Это еще в те времена, когда всей-то рекламы было -
афишки замызганные, да листовки на заборах...
- М-да, дальновидный тип, ничего не скажешь... А что, насчет его теневых
капиталов так ни разу нигде ничего не всплыло?
- Перестань. Владелец целой фракции консерваторов!
- Да, действительно... - пробормотал я.
- В общем, с помощью денег он зажал в одном кулаке и политиков, и рекламу; и
этот его механизм прекрасно функционирует по сей день. А на поверхность он не
вылазит потому, что не видит в том ни малейшей нужды. Поскольку если в твоих
руках и политика, и реклама, для тебя, строго говоря, нет ничего невозможного,
так ведь? А ты вообще представляешь себе, что значит владеть всей рекламой?
- Не очень...
- Владеть всей рекламой - это значит держать за горло практически всю печать,
телевидение и радио! Ни одно издательство, ни единый канал в эфире просто не
могут существовать без рекламы. Все равно что аквариум без воды. До девяноста
пяти процентов всей информации, которую воспринимают твои глаза и уши каждый
день, заранее отобраны по чьей-то воле и оплачены из чьего-то кармана!...
- Все равно пока непонятно, - упорствовал я. - То, что этот тип прибрал к рукам
всю массовую информацию - это я понял. Но какую силу он имеет над рекламными
издательствами страховых агентств? Здесь же прямые контракты без участия крупных
рекламопроизводителей, так или нет?
Мой напарник откашлялся и залпом допил остывший чай.
- Акции. Основной источник постоянного роста его капитала - это чьи-нибудь
акции. Движение акций, перепродажа, скупка контрольных пакетов и тому подобное.
Всю необходимую для этого информацию собирает его "Особый отдел"; он же только
выбирает, что ему нужно, что - нет. Естественно, из всего мощного потока данных
лишь ничтожно малая часть отходит "масс-коми" и публикуется "для народа". Все
остальное Сэнсэй прибирает к своим рукам и, тщательно пересмотрев, скупает самые
выгодные варианты. Не напрямую, разумеется, - шантажом всех мастей и оттенков.
Ну, а если шантаж не действует, то информация, как и положено в сообщающихся
сосудах, перетекает в большую политику...
- Что-то по принципу "у всякой фирмы есть хоть одна маленькая слабость"?
- Еще проще: ни у какой фирмы нет желания услышать заявление-бомбу на собрании
учредителей... В общем, я тебе все сказал. Дух Сэнсэя царит над нами сразу в
трех измерениях этого мира: в политике, в рекламе и в акциях. Это ты, я надеюсь,
себе уяснил. А раз так, то нетрудно представить, что раздавить рекламный
журнальчик вроде нашего и выкинуть нас на улицу - для него еще проще, чем тебе
почистить яйцо на завтрак!...
- Уф-ф-ф! - перевел я дыхание. - Но все равно: за каким дьяволом такому большому
дяде напрягаться из-за фотографий хоккайдосской природы?!
- А вот это - и в самом деле хороший вопрос! - парировал мой напарник. - Я как
раз собирался задать его тебе.
Мы помолчали.
- Как ты догадался, что разговор - про овец? + спросил он. - Откуда? Что,
вообще, происходит такого, о чем я не знаю?
- "То карлик неведомый вертит Кармы веретено, наших судеб нити переплетая"...
- Ты не мог бы выражаться яснее?
- Шестое чувство.
- Ну-ну!... - вздохнул мой напарник. - В любом случае, вот тебе еще парочка
свежих новостей. Я позвонил тому бывшему репортеру из ежемесячника, и он мне
кое-что сообщил. Первое - это то, что Сэнсэя свалил инсульт, и на ноги он больше
не встанет. Хотя на официальном уровне это пока не подтверждено... И второе -
насчет типа, который сюда заявился. Это первый секретарь Сэнсэя, в Организации -
Человек Номер Два, который ведает всеми вопросами управления. Сын иностранца,
выпускник Стэнфорда, под Сэнсэем работает вот уже двадцать лет. Темная лошадка,
но с мертвой хваткой и мгновенной реакцией. Это все, что мне удалось разузнать.
- Спасибо, - вежливо сказал я.
- Не за что! - ответил мой напарник, стараясь не глядеть на меня.
До тех пор, пока он не напивался, - что говорить! - он был гораздо достойнее
меня. Во всех отношениях - добрее, наивнее, рассудительнее. Но рано или поздно
он все-таки непременно сопьется. И от этого на душе у меня делалось тяжело. От
самой мысли - о том, что многие люди явно достойней меня приходят в негодность
гораздо быстрее.
Когда мой напарник вышел из комнаты, я отыскал в шкафу его виски, сел и принялся
пить в одиночку.
4. СЧИТАЯ ОВЕЦ
Бывает так, что ни с того ни с сего, без какой-то конкретной цели Судьба
забрасывает нас в совершенно чужие края. "Случайно", - говорим мы тогда. Точно
так же, мол, капризами весеннего ветра заносит за тридевять земель крылатое семя
какого-нибудь растения.
В то же время можно с равной уверенностью утверждать, что никакой "случайности"
не бывает. Мы всегда вправе сказать: то, что с нами уже произошло, случилось как
незыблемый факт; а то, что до сих пор не произошло, пока не случилось, и с этим
тоже трудно поспорить. Одним словом, мгновение, в котором мы единственно
существуем, постоянно отсекает и отбрасывает назад все, оставляя нам вечный ноль
перед носом; и тут уже ни "случайностям", ни каким-то еще "вероятностям" просто
места не остается.
На самом деле, между двумя этими точками зрения нет никакой особенной разницы.
Просто здесь (как и при любой конфронтации взглядов) мы имеем два разных
названия для одного и того же блюда.
Но это все - аллегории.
С одной стороны (точка зрения А), то, что я решил использовать в рекламе
фотографию с пейзажем Хоккайдо - чистейшей воды случайность. С другой стороны
(точка зрения Б) - никакой случайности нет.
А) Я искал подходящее фото для макета рекламной страницы. В ящике стола
завалялся снимок хоккайдосской долины с овцами, который я и задействовал. Мирная
случайность из мирной, обычной жизни.
Б) Фотография уже давно дожидалась меня. Не в том, так в другом макете,
выходящем из моих рук, я все равно бы ее использовал.
анализа всей моей прожитой жизни в разрезе. Возможно даже, если я потренируюсь
еще немного, то научусь-таки поддерживать этот баланс: левой рукой - свою жизнь
в измерении "А", правой - свою жизнь в измерении "Б"... Впрочем, не все ли
равно? Здесь ведь как с дыркой от бублика. Скажем ли мы: "внутри нет ничего",
или будем утверждать: "есть дырка", - все это сплошные абстракции, и вкус
бублика от них не изменится.
Мой напарник ушел по своим делам - и комната неожиданно опустела. Только стрелка
электронных часов описывала бесшумно круг за кругом. До четырех, когда за мной
должна была приехать машина, оставалось еще порядочно времени, но никакой
неотложной работы не было. Из конторы за дверью также не доносилось ни звука.
Афанасьев Роман
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Мурич Виктор
Шилова Юлия
Шилова Юлия